Ровно 30 лет назад — 11 декабря 1994-го года — началась Первая Чеченская война
Преступная авантюра Ельцина и его окружения, сопровождавшаяся кровавыми военными преступлениями, и во многом ставшая прологом к той войне, что Россия сейчас ведет в Украине.
Как и сейчас, российские власти были тогда уверены, что возьмут Грозный за три дня, но в итоге увязли в Чечне на много лет. Итогом стало огромное количество горя - прежде всего, для чеченцев, ведь ту войну вполне можно назвать геноцидальной. Ну и для несчастных российских пацанов тоже - они погибали или становились калеками потому что их руками Кремль творил насилие и беззаконие.
Одними из символов той войны стали песни Тимура Муцураева — чеченца, который сам ушел воевать 18-летним парнем против федеральных войск. Их феномен заключался в том, что они были одинаково популярны по «обе стороны баррикад» — наверняка за счет неподдельной искренности и боли, понятной любым солдатам.
Я вдруг осознала, что Тимур - это тот самый человек, с которым я хотела бы поговорить о Первой чеченской. Но судя по данным из открытых источников, он сейчас живет в Чечне, и вряд ли это возможно, к сожалению. Поэтому я воздержусь от общения с многочисленными экспертами, а просто поставлю здесь мою любимую у него песню.
Ровно 30 лет назад — 11 декабря 1994-го года — началась Первая Чеченская война
Преступная авантюра Ельцина и его окружения, сопровождавшаяся кровавыми военными преступлениями, и во многом ставшая прологом к той войне, что Россия сейчас ведет в Украине.
Как и сейчас, российские власти были тогда уверены, что возьмут Грозный за три дня, но в итоге увязли в Чечне на много лет. Итогом стало огромное количество горя - прежде всего, для чеченцев, ведь ту войну вполне можно назвать геноцидальной. Ну и для несчастных российских пацанов тоже - они погибали или становились калеками потому что их руками Кремль творил насилие и беззаконие.
Одними из символов той войны стали песни Тимура Муцураева — чеченца, который сам ушел воевать 18-летним парнем против федеральных войск. Их феномен заключался в том, что они были одинаково популярны по «обе стороны баррикад» — наверняка за счет неподдельной искренности и боли, понятной любым солдатам.
Я вдруг осознала, что Тимур - это тот самый человек, с которым я хотела бы поговорить о Первой чеченской. Но судя по данным из открытых источников, он сейчас живет в Чечне, и вряд ли это возможно, к сожалению. Поэтому я воздержусь от общения с многочисленными экспертами, а просто поставлю здесь мою любимую у него песню.
Founder Pavel Durov says tech is meant to set you free Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion.
from no
