NUMINOSUM

#философия
Выше в целой серии постов я развивал мысль о том, что платоновские idea / eidos не означают «идею» и их вообще не нужно так переводить, а следует переводить (и понимать) как «облик» (или хотя бы как «форма» — что систематически уже делается в англоязычном платоноведении). Я отчасти объяснил «логику» использования этих слов у Платона: idea / eidos в его философии — один из способов «проникновения» в сферу ноуменального, а конкретно — через «прозрение» в лик вещи; в этом смысле существо вещи явлено в ее внешнем виде, форме, строе, порядке (этот порядок, в свою очередь, является отражением ноуменального порядка, который созерцает демиург-ремесленник при построении космоса как «изваяния» ноуменальных сущностей, т. е. богов).

Остановимся чуть подробнее на языковом аспекте проблеме. Специфика платоновского обращения к обликам-идеям состоит в том, что это путь к ноуменальным обликам через зрительные, т. е. Платон предлагает в буквальном смысле «увидеть» смысл вещи в ее внешнем виде, в том, как она оформлена, совершить акт чувственно-умного прозрения. Почему такой ход вообще стал возможен? О глубинных истоках говорить можно долго — отошлю к своей статье «Об индоевропейском мировидении», где я показываю, что в ранних индоевропейских традициях (прежде всего, греческой и индийской) зрительные «метафоры» для интеллектуальной деятельности распространены крайне широко, что, в общем-то, не является универсальным, поскольку, например, в австралийских языках метафора «ЗНАНИЕ / ПОНИМАНИЕ — ЭТО ВИДЕНИЕ» (I see your argument, «видимо», «точка зрения» и пр.) почти отсутствует, а ее место занимает «ЗНАНИЕ — ЭТО СЛЫШАНИЕ».

Платон опирается на греческое культурное и языковое наследие. В греческом языке — как и во многих индоевропейских языках (повторюсь, это не универсалия) — зрительные глаголы активно развивают «когнитивные» значения, т. е. «я вижу» в смысле «я знаю», «я понял» и т. д. Одним из таких глаголов является eidomai «являться, видеться», у которого довольно сложный путь развития (опустим этот вопрос) и который восходит к индоевропейскому зрительному глаголу weid- «видеть»; в перфекте этот глагол означает «знать» (еще у индоевропейцев) и часто используется в поэзии (например, в Ведах или у Парменида и Эмпедокла) в смысле боговдохновенного провидческого и философского знания. В одной связке с eidomai идут интересующие нас существительные eidos и idea; трудно с точностью сказать, что первично, а что вторично, но более вероятно, что eidomai образовано от eidos или, по крайней мере, испытало его влияние (idea же точно производно от аориста idein). Весь этот узел значений на синхронном уровне можно уподобить такой русской связке:

«видеться, являться» (eidomai-презенс) — «кажется, мне кажется / видится» (eidalletai-презенс) — «иметь увиденным / знать» (oida-перфект) — «усмотреть, узнать, рассмотреть» (idein-аорист) — «вид, облик» (eidos) — «зримое, вид, облик» (idea) — «образ, идол» (eidolon) — «красивый, сообразный» (eidalimos)

Разумеется, это примерные соответствия, так как глагольные системы и словообразование в греческом и русском сильно различаются; но показательно, что они вообще могут быть установлены, что объясняется преемственностью старых индоевропейских метафор и новыми семантическими развитиями по привычной культурной модели. Вышеописанная связка — лишь один из примеров зрительной метафоры в греческом языке, таких случаев большое число. Примечательно, что более абстрактные «познавательные» значения эти глаголы развивают и вместе с превербами (напр., syn-oida «совместно узнать что-либо, сознавать, считать», katidein «хорошо знать, уметь»). Платон опирается на это языковое наследие в своих диалогах в целом, употребляя «видеть» в значении «знать, понимать» (вроде «Видишь ли ты это? Да, вижу» и пр.) и вводя idea / eidos в качестве ноуменального «облика» вещи, проявленного в виде ее чувственной «тени». О том, как это словоупотребление соединяется с досократическим наследием и как это рождает философский «облик-идею», планирую сказать далее.

Telegram

NUMINOSUM

​​#философия #лингвистика
Возвращаюсь к платоновским «обликам», ошибочно переводимым как «идеи». Платона, как и предшествовавшую ему философскую традицию, интересует главным образом вопрос о начале (arkhe) всего. Это начало является не только «генетическим»…

www.group-telegram.com/no/sergey_boroday.com/1167

1.2K viewsedited  Oct 16 at 17:08

#философия
Выше в целой серии постов я развивал мысль о том, что платоновские idea / eidos не означают «идею» и их вообще не нужно так переводить, а следует переводить (и понимать) как «облик» (или хотя бы как «форма» — что систематически уже делается в англоязычном платоноведении). Я отчасти объяснил «логику» использования этих слов у Платона: idea / eidos в его философии — один из способов «проникновения» в сферу ноуменального, а конкретно — через «прозрение» в лик вещи; в этом смысле существо вещи явлено в ее внешнем виде, форме, строе, порядке (этот порядок, в свою очередь, является отражением ноуменального порядка, который созерцает демиург-ремесленник при построении космоса как «изваяния» ноуменальных сущностей, т. е. богов).

Остановимся чуть подробнее на языковом аспекте проблеме. Специфика платоновского обращения к обликам-идеям состоит в том, что это путь к ноуменальным обликам через зрительные, т. е. Платон предлагает в буквальном смысле «увидеть» смысл вещи в ее внешнем виде, в том, как она оформлена, совершить акт чувственно-умного прозрения. Почему такой ход вообще стал возможен? О глубинных истоках говорить можно долго — отошлю к своей статье «Об индоевропейском мировидении», где я показываю, что в ранних индоевропейских традициях (прежде всего, греческой и индийской) зрительные «метафоры» для интеллектуальной деятельности распространены крайне широко, что, в общем-то, не является универсальным, поскольку, например, в австралийских языках метафора «ЗНАНИЕ / ПОНИМАНИЕ — ЭТО ВИДЕНИЕ» (I see your argument, «видимо», «точка зрения» и пр.) почти отсутствует, а ее место занимает «ЗНАНИЕ — ЭТО СЛЫШАНИЕ».

Платон опирается на греческое культурное и языковое наследие. В греческом языке — как и во многих индоевропейских языках (повторюсь, это не универсалия) — зрительные глаголы активно развивают «когнитивные» значения, т. е. «я вижу» в смысле «я знаю», «я понял» и т. д. Одним из таких глаголов является eidomai «являться, видеться», у которого довольно сложный путь развития (опустим этот вопрос) и который восходит к индоевропейскому зрительному глаголу weid- «видеть»; в перфекте этот глагол означает «знать» (еще у индоевропейцев) и часто используется в поэзии (например, в Ведах или у Парменида и Эмпедокла) в смысле боговдохновенного провидческого и философского знания. В одной связке с eidomai идут интересующие нас существительные eidos и idea; трудно с точностью сказать, что первично, а что вторично, но более вероятно, что eidomai образовано от eidos или, по крайней мере, испытало его влияние (idea же точно производно от аориста idein). Весь этот узел значений на синхронном уровне можно уподобить такой русской связке:

«видеться, являться» (eidomai-презенс) — «кажется, мне кажется / видится» (eidalletai-презенс) — «иметь увиденным / знать» (oida-перфект) — «усмотреть, узнать, рассмотреть» (idein-аорист) — «вид, облик» (eidos) — «зримое, вид, облик» (idea) — «образ, идол» (eidolon) — «красивый, сообразный» (eidalimos)

Разумеется, это примерные соответствия, так как глагольные системы и словообразование в греческом и русском сильно различаются; но показательно, что они вообще могут быть установлены, что объясняется преемственностью старых индоевропейских метафор и новыми семантическими развитиями по привычной культурной модели. Вышеописанная связка — лишь один из примеров зрительной метафоры в греческом языке, таких случаев большое число. Примечательно, что более абстрактные «познавательные» значения эти глаголы развивают и вместе с превербами (напр., syn-oida «совместно узнать что-либо, сознавать, считать», katidein «хорошо знать, уметь»). Платон опирается на это языковое наследие в своих диалогах в целом, употребляя «видеть» в значении «знать, понимать» (вроде «Видишь ли ты это? Да, вижу» и пр.) и вводя idea / eidos в качестве ноуменального «облика» вещи, проявленного в виде ее чувственной «тени». О том, как это словоупотребление соединяется с досократическим наследием и как это рождает философский «облик-идею», планирую сказать далее.

BY NUMINOSUM