Был на неделе в бюро судебно-медицинской экспертизы по Москве с экскурсией
Сразу скажу, что в танатологическое отделение тоже дали зайти тем кто хотел. Понятно, что находиться там не всем приятно, а у экспертов — работа такая, что им надо устанавливать обстоятельства смерти умерших и погибших граждан. Вскрытия в бюро СМЭ проводятся более серьёзные, чем в патологоанатомических отделениях, производятся они только по направлению правоохранительных органов. Есть ощущение, что специалисты СМЭ о здоровье погибшего в итоге будут осведомлены лучше, чем лечившие бывшего больного врачи (о пользе этого для медицины — ниже)
В Москве где-то четверть умерших (25-30 тысяч умерших из 110-120 тысяч в год) проходит через СМЭ, поскольку обстоятельства смерти или криминальные, или требуют дополнительного выяснения.
Но есть и огромный объём другой работы (всего в центре около 1000 сотрудников) и специфика того как она выполняется.
📍Эксперт несёт юридическую ответственность за заведомо ложные сведения в акте экспертизы, он сам подписывает акты, существенная часть работы у него — бумажная. В помощь ему дают лаборанта, который в случае исследования тела, например, сидит прямо у секционного стола и записывает то, что ему говорит эксперт. Похоже на схему работы нотариальной конторы, где за всё отвечают нотариусы, подготовительную работу ведут помощники.
📍Поскольку экспертиза проводится по направлению, эксперт в первую очередь сосредотачивается на том, чтобы ответить на вопросы заданные следствием. Каковы были травмы, чем они нанесены, какова степень их влияния на здоровье исследуемого (от чего зависит квалификация преступления, например — будет ли это намеренное убийство или убийство по неосторожности). Каковы причины смерти, если речь идёт об исследовании тела, какие были прижизненные повреждения у человека, какие посмертные.
📍Все кого я об этом спрашивал — отрицают, что следствие может как-то давить на эксперта. Они даже зачастую не взаимодействуют — привозят образец для исследования или медицинские выписки, дают запрос с вопросами. Задача на следующий день распределяется между экспертами и они, исходя из имеющейся информации, дают ответы или оставляют какие-то вопросы без ответа. Потом следователь приходит в канцелярию где получает акт экспертизы. Всё: механизма какого-то давления просто нет.
📍Есть круглосуточный (единственный) отдел по половой СМЭ — качество экспертизы тут сильно зависит от времени исследования, поэтому именно этот отдел работает всегда.
📍В целом есть ярко выраженная сезонность — праздники и выходные это горячие дни, поскольку вырастает число смертей и происшествий. Поскольку зимой больше праздников — есть сезонность и по временам года, зимой смертей больше. И действительно, весной и осенью увеличивается число преступлений и суицидов (хотя в целом, последние лет 20, число преступлений монотонно снижается)
📍Люди попадают в судмедэксперты из медвузов, там есть кафедры СМЭ. Кто не справляется с нагрузкой и происходящим в СМЭ — отсеется ещё в ВУЗе или в ординатуре, сотрудники говорят, что у прошедших горнило медвуза уровень стресса от работы не очень высокий. Работают очень часто всю жизнь на одном месте — работа стабильная, предсказуемая, спокойная.
📍В отличие от обычной медицины, где медик это оператор всяких аппаратов для анализов — тут случаи индивидуальные и редкие, можно сделать научную карьеру, защитить кандидатскую и докторскую.
Был на неделе в бюро судебно-медицинской экспертизы по Москве с экскурсией
Сразу скажу, что в танатологическое отделение тоже дали зайти тем кто хотел. Понятно, что находиться там не всем приятно, а у экспертов — работа такая, что им надо устанавливать обстоятельства смерти умерших и погибших граждан. Вскрытия в бюро СМЭ проводятся более серьёзные, чем в патологоанатомических отделениях, производятся они только по направлению правоохранительных органов. Есть ощущение, что специалисты СМЭ о здоровье погибшего в итоге будут осведомлены лучше, чем лечившие бывшего больного врачи (о пользе этого для медицины — ниже)
В Москве где-то четверть умерших (25-30 тысяч умерших из 110-120 тысяч в год) проходит через СМЭ, поскольку обстоятельства смерти или криминальные, или требуют дополнительного выяснения.
Но есть и огромный объём другой работы (всего в центре около 1000 сотрудников) и специфика того как она выполняется.
📍Эксперт несёт юридическую ответственность за заведомо ложные сведения в акте экспертизы, он сам подписывает акты, существенная часть работы у него — бумажная. В помощь ему дают лаборанта, который в случае исследования тела, например, сидит прямо у секционного стола и записывает то, что ему говорит эксперт. Похоже на схему работы нотариальной конторы, где за всё отвечают нотариусы, подготовительную работу ведут помощники.
📍Поскольку экспертиза проводится по направлению, эксперт в первую очередь сосредотачивается на том, чтобы ответить на вопросы заданные следствием. Каковы были травмы, чем они нанесены, какова степень их влияния на здоровье исследуемого (от чего зависит квалификация преступления, например — будет ли это намеренное убийство или убийство по неосторожности). Каковы причины смерти, если речь идёт об исследовании тела, какие были прижизненные повреждения у человека, какие посмертные.
📍Все кого я об этом спрашивал — отрицают, что следствие может как-то давить на эксперта. Они даже зачастую не взаимодействуют — привозят образец для исследования или медицинские выписки, дают запрос с вопросами. Задача на следующий день распределяется между экспертами и они, исходя из имеющейся информации, дают ответы или оставляют какие-то вопросы без ответа. Потом следователь приходит в канцелярию где получает акт экспертизы. Всё: механизма какого-то давления просто нет.
📍Есть круглосуточный (единственный) отдел по половой СМЭ — качество экспертизы тут сильно зависит от времени исследования, поэтому именно этот отдел работает всегда.
📍В целом есть ярко выраженная сезонность — праздники и выходные это горячие дни, поскольку вырастает число смертей и происшествий. Поскольку зимой больше праздников — есть сезонность и по временам года, зимой смертей больше. И действительно, весной и осенью увеличивается число преступлений и суицидов (хотя в целом, последние лет 20, число преступлений монотонно снижается)
📍Люди попадают в судмедэксперты из медвузов, там есть кафедры СМЭ. Кто не справляется с нагрузкой и происходящим в СМЭ — отсеется ещё в ВУЗе или в ординатуре, сотрудники говорят, что у прошедших горнило медвуза уровень стресса от работы не очень высокий. Работают очень часто всю жизнь на одном месте — работа стабильная, предсказуемая, спокойная.
📍В отличие от обычной медицины, где медик это оператор всяких аппаратов для анализов — тут случаи индивидуальные и редкие, можно сделать научную карьеру, защитить кандидатскую и докторскую.
BY Синодов пишет
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later. "We're seeing really dramatic moves, and it's all really tied to Ukraine right now, and in a secondary way, in terms of interest rates," Octavio Marenzi, CEO of Opimas, told Yahoo Finance Live on Thursday. "This war in Ukraine is going to give the Fed the ammunition, the cover that it needs, to not raise interest rates too quickly. And I think Jay Powell is a very tepid sort of inflation fighter and he's not going to do as much as he needs to do to get that under control. And this seems like an excuse to kick the can further down the road still and not do too much too soon." But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war.
from no
