Противопоставлять эпистемический статус веры в существование внешнего мира и веры в существование феноменального сознания можно только в том случае, если можно обоснованно отрицать второе, будучи уверенным, что это не влечет отрицание первого. Но отношение между этими убеждениями, я полагаю, не столь однозначные и во многом зависят от того, как именно мы интерпретируем «внешний мир» и что считаем необходимым для того, чтобы он был познаваемым. Проблемы возникают с обоими этими аспектами. С одной стороны, некоторые метафизические теории, утверждающие существование внешнего мира в каком-то релевантном смысле, признают существование феноменального сознания (панпсихизм, например). Сторонник противопоставления эпистемического статуса этих убеждений должен либо опровергнуть все такие теории, либо заранее исключить их из рассмотрения. Первое накладывает на него бремя доказательства, второе кажется не слишком «щедрым». Другой момент – роль квалиа в познании внешнего мира с точки зрения некоторых теорий. Репрезентационизм (в некоторых версиях, по крайней мере) не признает феноменальное сознание sui generis, но приписывает квалиа какой-то онтологический статус, рассматривая их как интенциональный феномен. Отрицание феноменального сознания не только автоматически исключает такие теории из рассмотрения, но и ставит под угрозу нашу способность познавать мир в том случае, если квалиа являются необходимым компонентом познания
Различие эпистемического статуса: достоверность. Можно попытаться противопоставить веру в существование внешнего мира и веру в существование феноменального сознания на основании их достоверности: первое (в описанном выше смысле) достоверно, второе – нет. Первая проблема состоит в том, что «вера в существование внешнего мира» - это не однозначный тезис, не предполагающий никаких разночтений трактовок. Скорее, это некое «семейство» верований. Попытка противопоставить одну веру другой уже на этом этапе кажется сомнительной, но все становится еще интересней дальше. Все трактовки «внешнего мира» - и, соответственно, веры в его существование – можно разделить на два типа: феноменологические и онтологически нагруженные. Феноменологические трактовки не предполагают никаких тезисов в отношении зависимости внешнего мира от субъекта (или наоборот, независимости), - но, с другой стороны, и не отрицают их. Единственное, что в этом отношении утверждает феноменологическая трактовка – то, объекты внешнего мира существенно отличаются от объектов «внутреннего» - мыслей, чувств, ощущений, образов. Еще один аспект, в котором феноменологическая трактовка отличается от онтологически нагруженной – отсутствие определенной онтологии внешнего мира. То есть, мы не приписываем внешнему миру идеальность или материальность (грубо говоря). Если феноменологическим трактовкам веры в существование внешнего мира можно приписывать достоверность (мало кто, как мне кажется, станет отрицать отличие мыслей или ощущений от камней, атомов или воды), то приписывать ее онтологически нагруженным трактовкам куда меньше оснований – вполне можно осмысленно сомневаться и в том, что «существовать – значит быть воспринимаемым», и в том, что все, что существует в мире, супервентно на физическом или сводится к нему.
Противопоставлять эпистемический статус веры в существование внешнего мира и веры в существование феноменального сознания можно только в том случае, если можно обоснованно отрицать второе, будучи уверенным, что это не влечет отрицание первого. Но отношение между этими убеждениями, я полагаю, не столь однозначные и во многом зависят от того, как именно мы интерпретируем «внешний мир» и что считаем необходимым для того, чтобы он был познаваемым. Проблемы возникают с обоими этими аспектами. С одной стороны, некоторые метафизические теории, утверждающие существование внешнего мира в каком-то релевантном смысле, признают существование феноменального сознания (панпсихизм, например). Сторонник противопоставления эпистемического статуса этих убеждений должен либо опровергнуть все такие теории, либо заранее исключить их из рассмотрения. Первое накладывает на него бремя доказательства, второе кажется не слишком «щедрым». Другой момент – роль квалиа в познании внешнего мира с точки зрения некоторых теорий. Репрезентационизм (в некоторых версиях, по крайней мере) не признает феноменальное сознание sui generis, но приписывает квалиа какой-то онтологический статус, рассматривая их как интенциональный феномен. Отрицание феноменального сознания не только автоматически исключает такие теории из рассмотрения, но и ставит под угрозу нашу способность познавать мир в том случае, если квалиа являются необходимым компонентом познания
Различие эпистемического статуса: достоверность. Можно попытаться противопоставить веру в существование внешнего мира и веру в существование феноменального сознания на основании их достоверности: первое (в описанном выше смысле) достоверно, второе – нет. Первая проблема состоит в том, что «вера в существование внешнего мира» - это не однозначный тезис, не предполагающий никаких разночтений трактовок. Скорее, это некое «семейство» верований. Попытка противопоставить одну веру другой уже на этом этапе кажется сомнительной, но все становится еще интересней дальше. Все трактовки «внешнего мира» - и, соответственно, веры в его существование – можно разделить на два типа: феноменологические и онтологически нагруженные. Феноменологические трактовки не предполагают никаких тезисов в отношении зависимости внешнего мира от субъекта (или наоборот, независимости), - но, с другой стороны, и не отрицают их. Единственное, что в этом отношении утверждает феноменологическая трактовка – то, объекты внешнего мира существенно отличаются от объектов «внутреннего» - мыслей, чувств, ощущений, образов. Еще один аспект, в котором феноменологическая трактовка отличается от онтологически нагруженной – отсутствие определенной онтологии внешнего мира. То есть, мы не приписываем внешнему миру идеальность или материальность (грубо говоря). Если феноменологическим трактовкам веры в существование внешнего мира можно приписывать достоверность (мало кто, как мне кажется, станет отрицать отличие мыслей или ощущений от камней, атомов или воды), то приписывать ее онтологически нагруженным трактовкам куда меньше оснований – вполне можно осмысленно сомневаться и в том, что «существовать – значит быть воспринимаемым», и в том, что все, что существует в мире, супервентно на физическом или сводится к нему.
BY Skepticfallacy
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. Ukrainian President Volodymyr Zelensky said in a video message on Tuesday that Ukrainian forces "destroy the invaders wherever we can." If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users.
from no
