Структура наносит ответный удар

Границы экономизма

Многие уважаемые социологи, такие как Джеффри Александер или Говард Беккер, критиковали Пьера Бурдье за чрезмерное использование экономических метафор. Мол, они обедняют наше понимание социального, сводя агентов к расчетливым и эгоистичным циникам. С чем-то из этого можно согласиться, но в целом критики куда чаще бьют мимо цели. Главным образом, потому что их альтернативные модели объясняют происходящее вокруг нас еще менее адекватно, чем даже худшие тейки Бурдье о капитале красоты.

Я думаю, что главная проблема общей теорией экономики практик (так называл зрелый Бурдье свой проект) в том, что это не вполне теория. Если сравнить его разные тексты, то там тяжело найти единую терминологию. Иногда Бурдье говорит про производство, иногда – про обмен, иногда – про накопление или инвестиции. Мысль Бурдье похожа на подвижную армию метафор, которые редко выстраиваются в законченное целое. Короче говоря, его «теория» – это что-то вроде отдельных мазков, которые вместе и издалека выглядят впечатляюще, но если всерьез разбирать их по отдельности и вблизи, им не хватает четкости. Как у любимого Бурдье Садио Эдуарда Мане.

Избежать такого импрессионизма, характерного для многих французских авторов, в общем-то можно. Представим, что двойник Бурдье из альтернативной реальности выбрал только одну метафору и строго ее придерживался. Например, метафору обмена. Тут нам не нужен даже такой мысленный эксперимент, потому что Бурдье из мультивселенной существовал. Его звали Питер Блау, жил он в США примерно в то же самое время и как раз пытался создать общую теорию обменов в социальном пространстве. Очень быстро все зашло в тупик, потому что оказалось, что такая теория мало что схватывает.

Парадоксально, но именно расхристанное использование экономического языка делает проект Бурдье сильнее, чем проекты его прямых конкурентов, которые пытались быть более формальными. Возможно, и нам стоит тоже более творчески подходить к экономическому языку. Главное тут – вовремя остановиться в рандомном жонглировании умными словечками, чтобы вместо Бурдье не получился какой-нибудь Батай. Сказать честно, я не знаю, где именно проходит эта тонкая грань между игривой образностью одного и полной дичью второго.

www.group-telegram.com/no/structurestrikesback.com/843

3.7K viewsJan 20 at 07:46

Границы экономизма

Многие уважаемые социологи, такие как Джеффри Александер или Говард Беккер, критиковали Пьера Бурдье за чрезмерное использование экономических метафор. Мол, они обедняют наше понимание социального, сводя агентов к расчетливым и эгоистичным циникам. С чем-то из этого можно согласиться, но в целом критики куда чаще бьют мимо цели. Главным образом, потому что их альтернативные модели объясняют происходящее вокруг нас еще менее адекватно, чем даже худшие тейки Бурдье о капитале красоты.

Я думаю, что главная проблема общей теорией экономики практик (так называл зрелый Бурдье свой проект) в том, что это не вполне теория. Если сравнить его разные тексты, то там тяжело найти единую терминологию. Иногда Бурдье говорит про производство, иногда – про обмен, иногда – про накопление или инвестиции. Мысль Бурдье похожа на подвижную армию метафор, которые редко выстраиваются в законченное целое. Короче говоря, его «теория» – это что-то вроде отдельных мазков, которые вместе и издалека выглядят впечатляюще, но если всерьез разбирать их по отдельности и вблизи, им не хватает четкости. Как у любимого Бурдье Садио Эдуарда Мане.

Избежать такого импрессионизма, характерного для многих французских авторов, в общем-то можно. Представим, что двойник Бурдье из альтернативной реальности выбрал только одну метафору и строго ее придерживался. Например, метафору обмена. Тут нам не нужен даже такой мысленный эксперимент, потому что Бурдье из мультивселенной существовал. Его звали Питер Блау, жил он в США примерно в то же самое время и как раз пытался создать общую теорию обменов в социальном пространстве. Очень быстро все зашло в тупик, потому что оказалось, что такая теория мало что схватывает.

Парадоксально, но именно расхристанное использование экономического языка делает проект Бурдье сильнее, чем проекты его прямых конкурентов, которые пытались быть более формальными. Возможно, и нам стоит тоже более творчески подходить к экономическому языку. Главное тут – вовремя остановиться в рандомном жонглировании умными словечками, чтобы вместо Бурдье не получился какой-нибудь Батай. Сказать честно, я не знаю, где именно проходит эта тонкая грань между игривой образностью одного и полной дичью второго.

BY Структура наносит ответный удар