94% населения Китая живет в юго-восточной части страны. То есть, КНР географически сталкивается с теми же проблемами, что и Россия. Густонаселенные города в прибрежной части страны и безлюдье в северо-западной. Для освоения территорий также, как и в России, приходится совершать подвиги – озеленять, строить инфраструктуру в пустоте и придумывать стимулы для удержания людей.
Для России в этом есть и плюсы и минусы. Если говорить о минусах, то выстроить меридиональные транспортные артерии от сырьевых центров (для угля Кузбасса, нефти и газа Сибири) к китайским центрам потребления - сложно и дорого. Эти сухопутные маршруты необходимо прокладывать не только через леса и болота России, но и через пустыни и горы Китая.
Из плюсов – в ближайшие десятилетия не стоит опасаться военной экспансии Китая в Россию: эта страна еще много лет будет осваивать свои территории - внутренние Монголии и пустыни Гоби. Проблема перенаселения в Китае касается очень небольших участков на обширном пространстве страны.
94% населения Китая живет в юго-восточной части страны. То есть, КНР географически сталкивается с теми же проблемами, что и Россия. Густонаселенные города в прибрежной части страны и безлюдье в северо-западной. Для освоения территорий также, как и в России, приходится совершать подвиги – озеленять, строить инфраструктуру в пустоте и придумывать стимулы для удержания людей.
Для России в этом есть и плюсы и минусы. Если говорить о минусах, то выстроить меридиональные транспортные артерии от сырьевых центров (для угля Кузбасса, нефти и газа Сибири) к китайским центрам потребления - сложно и дорого. Эти сухопутные маршруты необходимо прокладывать не только через леса и болота России, но и через пустыни и горы Китая.
Из плюсов – в ближайшие десятилетия не стоит опасаться военной экспансии Китая в Россию: эта страна еще много лет будет осваивать свои территории - внутренние Монголии и пустыни Гоби. Проблема перенаселения в Китае касается очень небольших участков на обширном пространстве страны.
Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. In addition, Telegram now supports the use of third-party streaming tools like OBS Studio and XSplit to broadcast live video, allowing users to add overlays and multi-screen layouts for a more professional look. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today."
from no
