От созерцания новогодних декораций в Москве четвертый месяц подряд у меня начинается нервный тик. Москва вечно что-то празднует: с ноября по февраль – традиционный новый год, к которому в последние годы прибавился китайский; в марте – масленицу, затем – пасху, майские праздники, вечное лето и осенний урожай. Потом – по новой. Оказавшись среди этого нескончаемого дурно оформленного карнавала с торчащими проводами, недокрашенным картоном и дешевым пластиком, обыватель устало бредет по своим вынужденным делам, невольно прикидывая в голове бюджет очередного "праздника". Москва всё время жрет и остается голодной, разодетой, безвкусной, громкой и невыносимой. Почему-то тот же Питер такого впечатления не вызывает. Приехав в Москву и выполнив свой трудовой долг, я спешу поскорее свалить из этого пластмассового безумия. Москва всё время типа "развлекает" и отвлекает от чего-то, слишком нарочито пытаясь смотреть в другую сторону. Остается только гадать, когда этот вечный праздник токсичной позитивности, на котором мы все чужие, наконец закончится.
От созерцания новогодних декораций в Москве четвертый месяц подряд у меня начинается нервный тик. Москва вечно что-то празднует: с ноября по февраль – традиционный новый год, к которому в последние годы прибавился китайский; в марте – масленицу, затем – пасху, майские праздники, вечное лето и осенний урожай. Потом – по новой. Оказавшись среди этого нескончаемого дурно оформленного карнавала с торчащими проводами, недокрашенным картоном и дешевым пластиком, обыватель устало бредет по своим вынужденным делам, невольно прикидывая в голове бюджет очередного "праздника". Москва всё время жрет и остается голодной, разодетой, безвкусной, громкой и невыносимой. Почему-то тот же Питер такого впечатления не вызывает. Приехав в Москву и выполнив свой трудовой долг, я спешу поскорее свалить из этого пластмассового безумия. Москва всё время типа "развлекает" и отвлекает от чего-то, слишком нарочито пытаясь смотреть в другую сторону. Остается только гадать, когда этот вечный праздник токсичной позитивности, на котором мы все чужие, наконец закончится.
Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. Continuing its crackdown against entities allegedly involved in a front-running scam using messaging app Telegram, Sebi on Thursday carried out search and seizure operations at the premises of eight entities in multiple locations across the country. Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford.
from no
