Objection, your honor!

Как и многие российские коллеги, я слежу за делом Бишимбаева в Казахстане. И мне невероятно нравится смотреть вживую не только на работу адвокатов, прокурора и судьи, а ещё и на то, как крутятся шестерёнки в чужом УПК.

Давно мечтаю, чтобы открытых судебных заседаний в интернете транслировали побольше — жаль, пока что в России, что в Казахстане для открытости процесса нужен труп молодой женщины (см. знаменитое питерское дело доцента Соколова).

Каждый процессуальный поворот вызывает трепет в моём нежном адвокатском сердце.

Вот подзащитный, который явно не всё тебе рассказал в конфиденциальной беседе. Знаем, бывали там — и ещё будем (Заметка на полях: рассказать как-нибудь историю о поножовщине, пельменях, коте и коварной жене. Там все остались живы и даже никто не сел — а я, защитник, так и не знаю, кто же на самом деле взялся за нож и почему).

Вот к проблемному подзащитному плюсуются недоосмотренные вещественные доказательства (у Бишимбаева - телефон), в совокупности давая гремучую смесь. У нас тоже такое случается. И бьёт периодически то по защите, то по обвинению — и весьма больно. Как однажды такой вещдок удалось повернуть в свою пользу в работе за потерпевших, я тоже как-нибудь расскажу, раз уж начала играть в уголовно-процессуальные ассоциации.

А вот судья, которая затыкает защитников на ровном месте (за "пререкания с судом", за возражения, за отвод, за логичный, в общем-то, вопрос эксперту). Этого добра у нас тоже навалом — и никаких полей не хватит, если начать вспоминать, как это было у меня вот буквально неделю назад.

Всё такое знакомое и родное, хоть УПК и чужой.

www.group-telegram.com/us/nomanslaw.com/410

2.3K viewsApr 23, 2024 at 19:14

Как и многие российские коллеги, я слежу за делом Бишимбаева в Казахстане. И мне невероятно нравится смотреть вживую не только на работу адвокатов, прокурора и судьи, а ещё и на то, как крутятся шестерёнки в чужом УПК.

Давно мечтаю, чтобы открытых судебных заседаний в интернете транслировали побольше — жаль, пока что в России, что в Казахстане для открытости процесса нужен труп молодой женщины (см. знаменитое питерское дело доцента Соколова).

Каждый процессуальный поворот вызывает трепет в моём нежном адвокатском сердце.

Вот подзащитный, который явно не всё тебе рассказал в конфиденциальной беседе. Знаем, бывали там — и ещё будем (Заметка на полях: рассказать как-нибудь историю о поножовщине, пельменях, коте и коварной жене. Там все остались живы и даже никто не сел — а я, защитник, так и не знаю, кто же на самом деле взялся за нож и почему).

Вот к проблемному подзащитному плюсуются недоосмотренные вещественные доказательства (у Бишимбаева - телефон), в совокупности давая гремучую смесь. У нас тоже такое случается. И бьёт периодически то по защите, то по обвинению — и весьма больно. Как однажды такой вещдок удалось повернуть в свою пользу в работе за потерпевших, я тоже как-нибудь расскажу, раз уж начала играть в уголовно-процессуальные ассоциации.

А вот судья, которая затыкает защитников на ровном месте (за "пререкания с судом", за возражения, за отвод, за логичный, в общем-то, вопрос эксперту). Этого добра у нас тоже навалом — и никаких полей не хватит, если начать вспоминать, как это было у меня вот буквально неделю назад.

Всё такое знакомое и родное, хоть УПК и чужой.

BY Objection, your honor!