Вчерась я, по обыкновению моему, пришел в трактир обедать. За столом сидели мы только четверо, я с моим приятелем и двое агличан, и все разговаривали о чем кто хотел. Агличане — о политических делах, а я с приятелем говорил о городских новостях, а между тем ели. В половину обеда вошли в нашу комнату два человека; один одет так, как обыкновенно городские купцы одеваются, а другой чисто, но однакож приметить было можно, что сей человек из приказного рода.
Купец подошел к трактирщику и спрашивал у него, что он возьмет за обед, чтобы накормить хорошенько восемь человек. Трактирщик спросил у него, кто будет обедать. Приказный служитель, не дав выговорить купцу, сказал: «У его милости завтре здесь обедать будет Правосудие. Он вознамерился его потрактовать, понеже дело его имеет быть в скорости предложено к слушанию; того ради и подлежит помянутое Правосудие трактовать весьма богато, а я, г. трактирщик, вас его милости рекомендовал».
Трактирщик сказал, что с других бы он взял и больше, но когда будет у него кушать только Правосудие, то он возьмет по два рубли с человека, опричь напитков. Купец пришел во изумление и спрашивал, сколько же надобно напитков, чтобы Правосудие совершенно употчивать? Трактирщик отвечал, что он наперед этого сказать не может, но что по окончании стола подаст ему самый верный счет. Купец спрашивал после цену вин и больше двух часов торговался; наконец, хотя и воздыхаючи, однакож отдал двадцать рублей в задаток и приказал приготовить хороший обед. Мы приметили, что купец отдавал деньги с великим сожалением, и из того заключили, что он сие делает по нужде.
По выходе их трактирщик и мы насчет их посмеялися довольно. Приятель мой и я весьма любопытны были видеть наказанный для Правосудия обед; и мы уговорились прийти туда на другой день. Сегодня в 12 часов пошли мы в тот трактир; мы хотели обедать в одной комнате, но трактирщик нам униженно доносил, что сего ему никак сделать невозможно; но он во удовольствие наше назначил нам побочную комнату, из которой мы все видеть и разговоры званых гостей слышать могли.
Купец бедный суетился и бегал, чтобы поскорее все было приготовлено и как возможно получше, но однакож как возможно и подешевле. Как скоро стол был накрыт, то купец вышел на крыльцо и почти целые два часа стоял на часах, ожидая прибытия своих гостей. Мы также ожидали их с нетерпеливостию, ибо мне хотелось узнать, в каком виде придет Правосудие на купецкий обед. Наконец, купец почти без памяти вбежал в назначенную для приему его гостей комнату и спрашивал, все ли готово, гости изволят ехать, и опрометью побежал встречать. Мы оба с приятелем устремили свой взор туда, откуда должно итти Правосудие. Наконец, оно показалось нам, но в каком же виде? — в виде нескольких секретарей и прочих приказных служителей.
У сего Правосудия глаза не были завязаны, они ими смотрели на стол, для них приготовленный, по нескольких обнадеживаниях, что купецкое дело решено будет скоро. Сели они за стол, и я увидел, что Правосудие кушало изрядно. Один из них из поставленной перед него бутылки налил рюмку и только что хотел пить, как почувствовал, что Правосудие тем оскорбляется, когда трактирщик вместо бургонского поставил ординарное вино. Купец, услыша сие, с крайним огорчением переменил ординарное на бургонское и тем удовлетворил Правосудие.
После начали пить здоровьи всех гостей шампанским, венгерским и прочими хорошими и дорогими винами; не позабыли тут и скотов Правосудия, их здоровье также пили аглинским пивом. Купец, подавая каждую бутылку, испускал вздох. Наконец, вздумалось им выпить по бокалу, благополучного окончания купецкого дели, и встали из-за стола. Тут начали играть на бильярде а ла-гер. Правосудие положило было с каждой персоны по нескольку империалов своих денег; но случившийся тут приказный крючок тотчас стал тому противоречить и сказал: «Понеже почтенный сей купец звал обедать на свой кошт, того ради и эта игра должна по Правосудию быть на его кошт».
Вчерась я, по обыкновению моему, пришел в трактир обедать. За столом сидели мы только четверо, я с моим приятелем и двое агличан, и все разговаривали о чем кто хотел. Агличане — о политических делах, а я с приятелем говорил о городских новостях, а между тем ели. В половину обеда вошли в нашу комнату два человека; один одет так, как обыкновенно городские купцы одеваются, а другой чисто, но однакож приметить было можно, что сей человек из приказного рода.
Купец подошел к трактирщику и спрашивал у него, что он возьмет за обед, чтобы накормить хорошенько восемь человек. Трактирщик спросил у него, кто будет обедать. Приказный служитель, не дав выговорить купцу, сказал: «У его милости завтре здесь обедать будет Правосудие. Он вознамерился его потрактовать, понеже дело его имеет быть в скорости предложено к слушанию; того ради и подлежит помянутое Правосудие трактовать весьма богато, а я, г. трактирщик, вас его милости рекомендовал».
Трактирщик сказал, что с других бы он взял и больше, но когда будет у него кушать только Правосудие, то он возьмет по два рубли с человека, опричь напитков. Купец пришел во изумление и спрашивал, сколько же надобно напитков, чтобы Правосудие совершенно употчивать? Трактирщик отвечал, что он наперед этого сказать не может, но что по окончании стола подаст ему самый верный счет. Купец спрашивал после цену вин и больше двух часов торговался; наконец, хотя и воздыхаючи, однакож отдал двадцать рублей в задаток и приказал приготовить хороший обед. Мы приметили, что купец отдавал деньги с великим сожалением, и из того заключили, что он сие делает по нужде.
По выходе их трактирщик и мы насчет их посмеялися довольно. Приятель мой и я весьма любопытны были видеть наказанный для Правосудия обед; и мы уговорились прийти туда на другой день. Сегодня в 12 часов пошли мы в тот трактир; мы хотели обедать в одной комнате, но трактирщик нам униженно доносил, что сего ему никак сделать невозможно; но он во удовольствие наше назначил нам побочную комнату, из которой мы все видеть и разговоры званых гостей слышать могли.
Купец бедный суетился и бегал, чтобы поскорее все было приготовлено и как возможно получше, но однакож как возможно и подешевле. Как скоро стол был накрыт, то купец вышел на крыльцо и почти целые два часа стоял на часах, ожидая прибытия своих гостей. Мы также ожидали их с нетерпеливостию, ибо мне хотелось узнать, в каком виде придет Правосудие на купецкий обед. Наконец, купец почти без памяти вбежал в назначенную для приему его гостей комнату и спрашивал, все ли готово, гости изволят ехать, и опрометью побежал встречать. Мы оба с приятелем устремили свой взор туда, откуда должно итти Правосудие. Наконец, оно показалось нам, но в каком же виде? — в виде нескольких секретарей и прочих приказных служителей.
У сего Правосудия глаза не были завязаны, они ими смотрели на стол, для них приготовленный, по нескольких обнадеживаниях, что купецкое дело решено будет скоро. Сели они за стол, и я увидел, что Правосудие кушало изрядно. Один из них из поставленной перед него бутылки налил рюмку и только что хотел пить, как почувствовал, что Правосудие тем оскорбляется, когда трактирщик вместо бургонского поставил ординарное вино. Купец, услыша сие, с крайним огорчением переменил ординарное на бургонское и тем удовлетворил Правосудие.
После начали пить здоровьи всех гостей шампанским, венгерским и прочими хорошими и дорогими винами; не позабыли тут и скотов Правосудия, их здоровье также пили аглинским пивом. Купец, подавая каждую бутылку, испускал вздох. Наконец, вздумалось им выпить по бокалу, благополучного окончания купецкого дели, и встали из-за стола. Тут начали играть на бильярде а ла-гер. Правосудие положило было с каждой персоны по нескольку империалов своих денег; но случившийся тут приказный крючок тотчас стал тому противоречить и сказал: «Понеже почтенный сей купец звал обедать на свой кошт, того ради и эта игра должна по Правосудию быть на его кошт».
BY Nomica Chronica | Юридическая летопись
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Investors took profits on Friday while they could ahead of the weekend, explained Tom Essaye, founder of Sevens Report Research. Saturday and Sunday could easily bring unfortunate news on the war front—and traders would rather be able to sell any recent winnings at Friday’s earlier prices than wait for a potentially lower price at Monday’s open. Again, in contrast to Facebook, Google and Twitter, Telegram's founder Pavel Durov runs his company in relative secrecy from Dubai. To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences.
from us
