Одним словом

Рекомендую к прочтению. Живо, глубоко, по-настоящему.

"- Я свой трамвай ох как любила. На работу как на крыльях летала. А поехала в санаторий городской для работников транспортного хозяйства и там встретила водителя троллейбуса, Лешку своего. В одно мгновение все перевернулось в жизни. Своим в депо сказала: простите, девчонки — у меня любовь. Бросила трамвай.

— Выходит, не сильно-то и любила?
— Больше. Бог связывает все иначе. Если бы не трамвай — не было бы Лешки. Не увидела бы его никогда. Сейчас всем нутром своим понимаю, и страшно оглядываться, а вдруг не встретила бы, как бы жила пустой все эти двадцать лет? Жили — копейки натянуть не могли, а детей полон дом. И любовь. Какая была любовь, и не расскажешь! А сейчас кошелек полон, и я не знаю, зачем мне все это.

Он шебутной был, шальной. Как-то три месяца ему увольнительной не давали, поцапался с командиром, выпил и ушел в самоволку. Звонит мне и говорит: «Я к тебе через поле иду». А что там до позиций — всего ничего. Ездила его забирать с конечной трамвая. Встретились. А утром позвонил командиру и пошел сдаваться. Оштрафовали его на 28 тысяч рублей. Я ему: дорога же тебе вышла ночь со мной, а он смеется. Дважды ранен был. И погиб.

— Когда? — вырвалось у меня.
— Двадцать дней прошло.
Я пытался увидеть глаза этой женщины в зеркало. Но нас так трясло в ямах, что ничего не получалось. Но я же видел эти глаза полчаса назад, когда мы резали хлеб, когда она признавалась в любви к холодной тушенке. Я встречался с ними утром, когда забирали ее из дома, когда катались по Трудовской, когда закупали и грузили пакеты с продовольственными наборами. И всякий раз глаза эти отвечали мне спокойным, уверенным, ровным светом. И я чувствовал через этот свет, как легко становится мне. Ни суеты, ни тревоги. Красивые, большие, выразительные глаза яркой южной женщины. В дерзости своей хотел я разглядеть в них другое — откуда силы берутся оставаться красивой, смеяться, радоваться и жить.

— Знаете, какой у него был позывной? — продолжала Оксана. — Ленин.
— Почему? — опешил я.
— Лысый, с бородой и умный. Наверное, поэтому. А еще потому, что он мог всех на уши поставить в два счета. Такой дар у него был от Бога. Он погиб, а в меня сила вошла какая-то, не знаю. Сила, дерзость, уверенность. Я словно выросла до неба или, наоборот, всю землю обняла. Потому что он сам в меня вошел, весь, без остатка. И живет во мне. Поверите?

Как я мог не поверить? Наталья же молчала, подавленно и терпеливо.
— Он живет во мне. — повторила Оксана. — Я это чувствую и вижу глазами внутри. У сердца есть глаза?
— Есть, — уверенно сказал я.
— Значит, так я и вижу его, моего Алешу, внутри себя. Он же погиб, но остался весь целехонький телом. Знаю, что при втором пришествии тела наши изменятся, а его и изменяться нечему. Я прожила в любви двадцать лет, родила пятерых детей. Могу ли я ошибаться про любовь? Нет! Не знаю всех законов Библии и христианской веры, но как быть хорошим человеком — знаю. Потому что меня любили. Любили! Да, я плачу и плачу. На похоронах весь гроб и его самого обцеловала… Держусь с трудом, но внутренне ни на что не жалуюсь. И откуда это мне, что все правильно случилось? И лучшего не надо. Смерть пришла к нему, моему мужчине, достойная, такая, каким он сам был. Лучший мужчина на Земле. Но слезы я еще не все выплакала. Знаете, что хочу? Хочу матерью всем быть и научить, как любить. Вот такая у меня сила откуда-то взялась".

Полный текст https://regnum.ru/article/3860153

Матушка моя, Богородица. Военные записки одного дьячка, часть третья

Военные записки дьячка Знаменской церкви села И-го Христофора Каменного. Продолжение Матушка моя, Богородица. И откуда это мне — видеть, узнавать...

www.group-telegram.com/us/odnim_slovom_teksty.com/48

206 viewsNatasha, edited  Jan 17, 2024 at 05:57

Рекомендую к прочтению. Живо, глубоко, по-настоящему.

"- Я свой трамвай ох как любила. На работу как на крыльях летала. А поехала в санаторий городской для работников транспортного хозяйства и там встретила водителя троллейбуса, Лешку своего. В одно мгновение все перевернулось в жизни. Своим в депо сказала: простите, девчонки — у меня любовь. Бросила трамвай.

— Выходит, не сильно-то и любила?
— Больше. Бог связывает все иначе. Если бы не трамвай — не было бы Лешки. Не увидела бы его никогда. Сейчас всем нутром своим понимаю, и страшно оглядываться, а вдруг не встретила бы, как бы жила пустой все эти двадцать лет? Жили — копейки натянуть не могли, а детей полон дом. И любовь. Какая была любовь, и не расскажешь! А сейчас кошелек полон, и я не знаю, зачем мне все это.

Он шебутной был, шальной. Как-то три месяца ему увольнительной не давали, поцапался с командиром, выпил и ушел в самоволку. Звонит мне и говорит: «Я к тебе через поле иду». А что там до позиций — всего ничего. Ездила его забирать с конечной трамвая. Встретились. А утром позвонил командиру и пошел сдаваться. Оштрафовали его на 28 тысяч рублей. Я ему: дорога же тебе вышла ночь со мной, а он смеется. Дважды ранен был. И погиб.

— Когда? — вырвалось у меня.
— Двадцать дней прошло.
Я пытался увидеть глаза этой женщины в зеркало. Но нас так трясло в ямах, что ничего не получалось. Но я же видел эти глаза полчаса назад, когда мы резали хлеб, когда она признавалась в любви к холодной тушенке. Я встречался с ними утром, когда забирали ее из дома, когда катались по Трудовской, когда закупали и грузили пакеты с продовольственными наборами. И всякий раз глаза эти отвечали мне спокойным, уверенным, ровным светом. И я чувствовал через этот свет, как легко становится мне. Ни суеты, ни тревоги. Красивые, большие, выразительные глаза яркой южной женщины. В дерзости своей хотел я разглядеть в них другое — откуда силы берутся оставаться красивой, смеяться, радоваться и жить.

— Знаете, какой у него был позывной? — продолжала Оксана. — Ленин.
— Почему? — опешил я.
— Лысый, с бородой и умный. Наверное, поэтому. А еще потому, что он мог всех на уши поставить в два счета. Такой дар у него был от Бога. Он погиб, а в меня сила вошла какая-то, не знаю. Сила, дерзость, уверенность. Я словно выросла до неба или, наоборот, всю землю обняла. Потому что он сам в меня вошел, весь, без остатка. И живет во мне. Поверите?

Как я мог не поверить? Наталья же молчала, подавленно и терпеливо.
— Он живет во мне. — повторила Оксана. — Я это чувствую и вижу глазами внутри. У сердца есть глаза?
— Есть, — уверенно сказал я.
— Значит, так я и вижу его, моего Алешу, внутри себя. Он же погиб, но остался весь целехонький телом. Знаю, что при втором пришествии тела наши изменятся, а его и изменяться нечему. Я прожила в любви двадцать лет, родила пятерых детей. Могу ли я ошибаться про любовь? Нет! Не знаю всех законов Библии и христианской веры, но как быть хорошим человеком — знаю. Потому что меня любили. Любили! Да, я плачу и плачу. На похоронах весь гроб и его самого обцеловала… Держусь с трудом, но внутренне ни на что не жалуюсь. И откуда это мне, что все правильно случилось? И лучшего не надо. Смерть пришла к нему, моему мужчине, достойная, такая, каким он сам был. Лучший мужчина на Земле. Но слезы я еще не все выплакала. Знаете, что хочу? Хочу матерью всем быть и научить, как любить. Вот такая у меня сила откуда-то взялась".

Полный текст https://regnum.ru/article/3860153

BY Одним словом