Рыбья голова

У меня всегда было ощущение, что после рождения запускается обратный отсчёт — отсчёт до момента, когда можно будет принимать решения самому. По крайней мере я ждал перехода этого условного рубежа с вожделением. Вот исполнится 18 лет, и тогда заживу!

Дело даже не в алкоголе или в сигаретах, которые можно легально покупать с этого возраста. Просто восемнадцатилетие казалось мне отметкой самостоятельности, пьянящим морем свободы. Каково же было моё удивление, когда запретов во взрослой жизни стало только больше.

Мы рождаемся и ждём, когда нам станет можно. Во всех смыслах. Когда можно будет переходить дорогу самим, не держа папу за руку. Ждём, когда можно будет есть сладости без разрешения родителей. Пить, гулять, может, даже украдкой дебоширить — лишь бы по собственной воле.

Вся наша жизнь — это ожидание рубежа, за которым к нам будут относиться по-взрослому. А потом оказывается, что после родителей, следящих за нашим поведением, появляется ещё более строгий Верховный родитель.

Только этот «родитель» запрещает уже не шоколад и бургеры, а вещи куда более важные: мыслить свободно, писать и говорить на любые темы, отстаивать свои права, критиковать произвол и разруху.

Нам рекламировали взрослую жизнь, завлекали в неё свободой выбора, а оказалось, что постепенно и свободу, и выбор, и в целом взрослую жизнь у нас отняли.

Нас убеждали, что после 18 лет можно будет решать самим за себя. Правда, оказалось, что под самостоятельные решения нам отвели тесный, огороженный колючей проволокой загончик.

Нюанс лишь в том, что никаким загончиком настоящую свободу не отнять. Железной проволокой её не стянуть и дикими законами не заткнуть. Свобода — штука хрупкая, но крайне упорная и жизнестойкая. И чем больше Верховный родитель на неё наседает, тем больше глубинного недовольства возникает.

www.group-telegram.com/us/okun_andrew.com/2701

8.1K viewsJan 1 at 09:18

У меня всегда было ощущение, что после рождения запускается обратный отсчёт — отсчёт до момента, когда можно будет принимать решения самому. По крайней мере я ждал перехода этого условного рубежа с вожделением. Вот исполнится 18 лет, и тогда заживу!

Дело даже не в алкоголе или в сигаретах, которые можно легально покупать с этого возраста. Просто восемнадцатилетие казалось мне отметкой самостоятельности, пьянящим морем свободы. Каково же было моё удивление, когда запретов во взрослой жизни стало только больше.

Мы рождаемся и ждём, когда нам станет можно. Во всех смыслах. Когда можно будет переходить дорогу самим, не держа папу за руку. Ждём, когда можно будет есть сладости без разрешения родителей. Пить, гулять, может, даже украдкой дебоширить — лишь бы по собственной воле.

Вся наша жизнь — это ожидание рубежа, за которым к нам будут относиться по-взрослому. А потом оказывается, что после родителей, следящих за нашим поведением, появляется ещё более строгий Верховный родитель.

Только этот «родитель» запрещает уже не шоколад и бургеры, а вещи куда более важные: мыслить свободно, писать и говорить на любые темы, отстаивать свои права, критиковать произвол и разруху.

Нам рекламировали взрослую жизнь, завлекали в неё свободой выбора, а оказалось, что постепенно и свободу, и выбор, и в целом взрослую жизнь у нас отняли.

Нас убеждали, что после 18 лет можно будет решать самим за себя. Правда, оказалось, что под самостоятельные решения нам отвели тесный, огороженный колючей проволокой загончик.

Нюанс лишь в том, что никаким загончиком настоящую свободу не отнять. Железной проволокой её не стянуть и дикими законами не заткнуть. Свобода — штука хрупкая, но крайне упорная и жизнестойкая. И чем больше Верховный родитель на неё наседает, тем больше глубинного недовольства возникает.

BY Рыбья голова