«Это все просто нужно пережить». Mordovia on my way. Part five.
Для любого человека, который впервые попадает в места заключения – это стресс. Но если речь идет про бывшего полковника или уж тем паче бывшего генерала – то таким, на мой взгляд, гораздо сложнее и тяжелее, чем обычному человеку.
Вы спросите меня почему я так думаю? Попадая в эти условия, человека выдергивают из привычной зоны комфорта. А у полковников и генералов эта зона комфорта по сравнению с обычным человеком находится в гипертрофированном состоянии. Это объясняется и деньгами, и властью.
Ты при должности. При погонах. У тебя секретарша, водитель, помощник, адъютант, подчиненные. Тебе заглядывают в рот и стараются угодить. С тобой почти никто не спорит потому что есть твое мнение и есть мнение неправильное. И чем дольше это длится, тем больше ты к этому привыкаешь. Как наркоман.
Наличие денег обеспечивает не просто комфортную жизнь, но местами даже и роскошную. Наличие власти обеспечивает психологический комфорт. Одно твое слово, один твой взгляд, единожды поднятая в недовольном изгибе бровь – и все несутся впопыхах сделать так, чтоб ты был доволен. Стараются быть услужливыми и полезными.
«Это все просто нужно пережить». Mordovia on my way. Part five.
Для любого человека, который впервые попадает в места заключения – это стресс. Но если речь идет про бывшего полковника или уж тем паче бывшего генерала – то таким, на мой взгляд, гораздо сложнее и тяжелее, чем обычному человеку.
Вы спросите меня почему я так думаю? Попадая в эти условия, человека выдергивают из привычной зоны комфорта. А у полковников и генералов эта зона комфорта по сравнению с обычным человеком находится в гипертрофированном состоянии. Это объясняется и деньгами, и властью.
Ты при должности. При погонах. У тебя секретарша, водитель, помощник, адъютант, подчиненные. Тебе заглядывают в рот и стараются угодить. С тобой почти никто не спорит потому что есть твое мнение и есть мнение неправильное. И чем дольше это длится, тем больше ты к этому привыкаешь. Как наркоман.
Наличие денег обеспечивает не просто комфортную жизнь, но местами даже и роскошную. Наличие власти обеспечивает психологический комфорт. Одно твое слово, один твой взгляд, единожды поднятая в недовольном изгибе бровь – и все несутся впопыхах сделать так, чтоб ты был доволен. Стараются быть услужливыми и полезными.
Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. The Security Service of Ukraine said in a tweet that it was able to effectively target Russian convoys near Kyiv because of messages sent to an official Telegram bot account called "STOP Russian War." What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed.
from us
