Ключевая проблема современного восприятия октябрьского переворота в том, что многие вообще смутно себе представляют, о чём идёт речь. Что же, давайте попробуем осовременить эту историю и представить, будто большевистская революция случилась вчера.

Итак, действующий режим в Российской Федерации пал. Тысячи заукраинских эмигрантов возвращаются в страну. Теперь они считают Россию своей законной добычей. Для них русский народ — это косная и тёмная толпа. «Народ-держиморда», согласно то ли Ленину, то ли Навальному (оба — мёртвые иноагенты).

По мнению новых властей, именно русские виновны в конфликте на Украине. А поэтому их надо сначала наказать, а затем перевоспитать. Как немцев после Второй мировой войны. Всё, что было до революции, объявляется «кровавым рашизмом».

Эти люди абсолютно чужие для России. Среди лидеров оппозиции, вдруг пришедшей к власти, редко можно встретить русскую фамилию. Президент России — Максим Кац, с ним жаждущие власти и денег инородцы: Зильбертруд, Чхартишвили, Каспаров, Шац, Дзядко, Пархоменко (все бывшие иноагенты). Каждой твари важная должность в новом правительстве. В регионах ключевые посты захватывают оппозиционеры меньшего масштаба. Но они ещё более радикальны, чем их духовные отцы. Они требуют самых решительных перемен, отмщения, крови.

Первое что делают революционеры — подписывают капитуляцию перед Украиной. Киеву в виде компенсации отдают русские земли: Кубань, Белгород, Курск, Ростов-на-Дону. На потерянных землях враг немедленно начинает террор и геноцид. Объявляется, что Россия принимает на себя обязательство восстановить экономику Украины. На это отдают четверть годового дохода страны. Каждый русский теперь обязан платить бесконечные репарации.

С помпой объявляется о начале «деколонизации» России. Регионы, где уже давно взращена сепаратистская элита, немедленно пользуются шансом. Все национальные республики заявляют о выходе из состава России. Новое правительство берет на себя обязанность «восстановить» их экономику и расплатиться за столетия «колониальной эксплуатации».

По всей стране под прицелами автоматов проводят «денацификацию». Ведь бывшая оппозиция считает русских «генетическими фашистами». Каждый гражданин России должен подписать «декларацию хорошего русского». Отказавшихся лишают гражданских прав и конфискуют имущество.

В СМИ начинается непрерывный праздник «освобождения от тирании». Веселье сопровождается информационным террором в адрес русского народа, формированием комплекса вины, непрерывным потоком оскорблений и унижений. Забыли, что происходило на телевидении и в газетах в 1990-е? Так теперь будет всё то же самое, но в миллион раз сильнее.

Все русские средства массовой информации закрываются. Их журналисты получают «чёрную метку» — запрет на профессию. Наиболее важных медийных персон русского национального движения бросают в тюрьмы и убивают без суда. Любое высказывание в защиту русского народа провозглашается изменой делу революции.

Начинается новый передел собственности. Среди лидеров оппозиции и особенно второго эшелона, составившего влиятельный слой революционных комиссаров, множество людей крайне левых убеждений. Под лозунгом «Собственность рашистов — это кража» у людей отбирают их имущество. Ведь революционеры убеждены, что Россия, даже разорённая выплатой дани, должна компенсировать им все утраты, все годы невзгод в эмиграции.

В стране неизбежно начинается тяжёлый экономический кризис. Не хватает продовольствия, парализована торговля, промышленное производство встало. Народ проявляет всё большее недовольство. Тогда революционеры объявляют Большой террор. Все недовольные новой революцией должны или бежать, или умереть.

Апокалиптическая картина, не так ли? Но именно это и произошло в 1917 году. И мы с вами должны сделать всё, чтобы это не повторилось вновь.

СУБСТАНЦИЯ НЕНАВИСТИ. СМЕРТЬ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО КИНО

В далеком 2000 году «Оскар» за лучший фильм получила «Красота по-американски», а «Золотую пальмовую ветвь» триеровская «Танцующая в темноте». Оба фильма оказали глубокое влияние на мировую культуру, а число реплик и реминисценций по ним едва ли удастся сосчитать.

Но тогда, в далеком 2000 году это воспринималось почти как данность. В год выходило, наверное, с дюжину добротных авторских фильмов, среди которых два-три неиронично могли претендовать на звание шедевра. Безо всяких натяжек и допущений.

В 2024 году то время воспринимается едва ли не как Золотой век кино, «Оскар» получает скучный и конъюнктурный «Оппенгеймер», а Канны берет пресная и дебильноватая «Анора». Но, наверное, самой точной иллюстрацией того глубокого кризиса, в котором оказалось мировое интеллектуальное кино, служит «Субстанция», взявшая в тех же Каннах номинацию за «лучший сценарий».

Конечно, за последние четверть века в кинематографе очень многое изменилось. Магистральной тенденцией стало смешение highbrow и lowbrow культуры, где изначально низкие жанры стали платформой для социального и даже политического высказывания. В этом смысле меньше всего повезло хоррору, который вместо того, чтобы пугать и развлекать зрителя, превратился в безликую машину пропаганды.

Заявленный боди-хоррор «Субстанция», главным образом, и представляет собой агитационный каток феминизма в самом радикальном его изводе. Режиссерка Корали Фаржа признавалась, что вдохновлялась кроненберговской «Мухой», но на самом деле эстетически ее картина куда ближе ко второй части «Зеленого слоника», с той лишь поправкой, что Светлана Баскова боролась бы не с дедовщиной в постсоветской армии, а с женщинами как биологическим видом.

Сюжет «Субстанции» прост, сумбурен и нелогичен. Вышедшая в тираж звезда Голливуда и аэробики в исполнении Деми Мур находится в глубокой депрессии. Чтобы вернуть себе молодость, она заказывает препарат «Субстанция». Благодаря волшебному эликсиру из ее позвоночника (хорошо хоть не из жопы) вылупляется ее «улучшенная версия» — упругая нимфетка Сью.

Женщины теперь должны жить в неком мутном симбиозе (сценарист не удосужился нормально объяснить, не зря «лучший сценарий»). Они теперь каждые семь дней должны меняться местами, чтобы «питать» друг друга.

Как это все работает не очень понятно, но нетрудно догадаться, что все сразу идет по пизде. Нимфетка Сью быстро делает карьеру, а старушка Мур начинает в деталях гнить заживо. Причем сам процесс гниения режиссерка Фаржа смакует с невероятно садистическим причмокиванием. Кто же во всем этом виноват вполне очевидно — ПАТРИАРХАТ ЕБАНЫЙ.

Это корыстные, злобные, тупые, похотливые мужики-насильники эксплуатируют невинную женскую красоту. То, что сами красавицы только и рады такой «эксплуатации», зарабатывая на сиськах-письках миллионы, завистливой западной фемке, конечно, не приходит в голову.

Ну а дальше (внимание, спойлер!) начинается обещанный «Зеленый слоник». Старуха и нимфетка срастаются в натурального монстра, которые добротные полчаса заливает экран кровью, кишками и говном. ПОЛУЧИ, ПАТРИАРХАТ ЕБАНЫЙ. На самом деле по итогу, конечно, получает не патриархат, а зритель. Особенно получает зритель с нежным желудком.

Интересно, что фильм не обошел вниманием даже Александр Дугин. Гельич его похвалил за деконструкцию материализма. Но на самом деле кино деконструирует совсем не материализм, капитализм или патриархат. «Субстанция» деконструирует красоту, пропагандируя совсем не духовность, а ненависть.

На самом деле два главных столпа современного феминизма, как в свое время верно заметил Дмитрий Галковский, зависть и ненависть. Не к мужчинам. Это зависть и ненависть уродливых и озлобленных женщин по отношению к красивым и успешным соперницам. И фильм «Субстанция» — лишнее тому доказательство.

Только вот, казалось бы, при чем тут интеллектуальное кино. А интеллектуальное кино как будто бы тут и ни при чем. Как и предсказывал Питер Гринуэй, оно просто умерло.