Тут есть ещё один очень важный аспект - большинство вузов, и столичных в том числе, крайне негативно относятся к внешнему совместительству, поскольку оно мешает выполнять нормативы по уровню заработной платы. Понятно, что любой практикующий врач основное время тратит на лечение пациентов и поэтому, исключая форматы университетской клиники (единичные в России до настоящего момент) никак не может идти преподавателем в университет по основному месту работы.
При этом, как уже отмечалось ранее, сама система медицинского образования нечувствительна к качеству подготовки врачей. Из-за отношения к дефициту врачей как к некоторой задаче с государственным решением, здравоохранение примет на первичные поликлинические должности буквально любого специалиста. Более того, в случае целевого обучения больница буквально обязана предоставить человеку место (и не имеет мотивации этого не сделать, поскольку риски "дефицита кадров" для неё наступают раньше и с куда большей вероятностью, чем потенциальные последствия некачественного первичного приёма).
Как опять-таки отмечалось ранее, на старших курсах медицинских ВУЗов, где, собственно, и преподают клинические специальности, практически не выгоняют студентов, а это значит, что единственный контроль знаний - это по сути аккредитация после окончания вуза. А дальше "дали скальпель - и крутись как хочешь".
При этом, как уже отмечалось ранее, сама система медицинского образования нечувствительна к качеству подготовки врачей. Из-за отношения к дефициту врачей как к некоторой задаче с государственным решением, здравоохранение примет на первичные поликлинические должности буквально любого специалиста. Более того, в случае целевого обучения больница буквально обязана предоставить человеку место (и не имеет мотивации этого не сделать, поскольку риски "дефицита кадров" для неё наступают раньше и с куда большей вероятностью, чем потенциальные последствия некачественного первичного приёма).
Как опять-таки отмечалось ранее, на старших курсах медицинских ВУЗов, где, собственно, и преподают клинические специальности, практически не выгоняют студентов, а это значит, что единственный контроль знаний - это по сути аккредитация после окончания вуза. А дальше "дали скальпель - и крутись как хочешь".
Telegram
Время госзакупок
🤩 В Уральском государственном медицинском университете начали замещать ставки преподавателей ординаторами на фоне растущего числа студентов.
При этом действующим врачам с учёными степенями в ректорате УГМУ стали все чаще отказывать, поскольку практикующие…
При этом действующим врачам с учёными степенями в ректорате УГМУ стали все чаще отказывать, поскольку практикующие…
Оказывается, если:
- осложнить выход на рынок любых зарубежных производителей за счёт непризнания любой регистрации, кроме российской, весьма недешёвой
- дополнительно демотивировать их к выходу на рынок через механизм, запрещающий участвовать в государственных торгах при наличии двух и более российских участников
- зафиксировать цены на жизненно важные препараты
то есть риск получить дефицит физраствора при растущем бюджете здравоохранения. Насколько я знаю, вменяемого единого учебника по оргздраву в России нет, но этот кейс туда прекрасно ложится.
- осложнить выход на рынок любых зарубежных производителей за счёт непризнания любой регистрации, кроме российской, весьма недешёвой
- дополнительно демотивировать их к выходу на рынок через механизм, запрещающий участвовать в государственных торгах при наличии двух и более российских участников
- зафиксировать цены на жизненно важные препараты
то есть риск получить дефицит физраствора при растущем бюджете здравоохранения. Насколько я знаю, вменяемого единого учебника по оргздраву в России нет, но этот кейс туда прекрасно ложится.
Telegram
Время госзакупок
Директор по развитию компании RNC Pharma Николай Беспалов подтвердил инсайд канала «Время госзакупок» о перебоях с поставками физраствора.
В эфире RTVI Беспалов рассказал, что поставки физраствора в систему здравоохранения упали по итогам I-III кварталов…
В эфире RTVI Беспалов рассказал, что поставки физраствора в систему здравоохранения упали по итогам I-III кварталов…
Три толстяка как стратегическая проблема
Очень правильные слова о том, что бороться надо не столько с болезнями, сколько с факторами риска, прозвучали на полях "Биомедтеха-2024" - и в частности обратить внимание на ожирение. То самое, которое один из значительнейших факторов, объясняющих вот этот печальный график. Есть у меня, однако, некоторое сомнение в том, что ещё один показатель нацпроекта и вообще деятельность организаций системы здравоохранения вне межсекторальной политики может значимо переломить этот тренд.
Дело в том, что в современном мире ожирение - это дёшево и доступно. Хорошая физическая форма, напротив, говорит о целом ряде свойств жизни человека:
1. Наличие достаточного свободного времени (т.е. адекватной производительности труда) - с этим у нас трудно и становится всё труднее.
2. Финансовый ресурс для занятий спортом. В месте проживания подавляющего большинства граждан России уличный спорт в значительной степени ограничен как минимум погодой (и даже чтобы зимой ходить на лыжах - необходимо где-то найти подходящий парк или лесополосу),
3.Обоснованность перспективного планирования с учётом личной оценки перспектив, т.е. есть интерес вкладывать ресурсы в здоровье.
4. Наличие достаточного бюджета на питание.
5. Высокий уровень образовательной подготовки
Вот последний пункт - это про здравоохранение, про знание о здоровом и нездоровом питании, про умение рассчитать калорийность питания, набрать гарвадскую тарелку и жить счастливо до 100 лет, наводя ужас на пенсионный и медицинский фонды. А остальное - чисто межсекторальная история: субсидировать ли производителей салатов, фиксировать ли цены на красную рыбу, вводить дополнительные налоги на свиноводство и гамбургеровый сбор? Открывать ли бесплатные секции по всей стране с покупкой спортивной униформы за счёт государства, освобождать ли от налогообложения спортивные клубы? Вводить для работодателей штрафы за переработку сотрудников? На эти вопросы Минздрав ответить сам не может. А вот будут или нет за это отвечать другие игроки - вопрос без явного ответа.
Очень правильные слова о том, что бороться надо не столько с болезнями, сколько с факторами риска, прозвучали на полях "Биомедтеха-2024" - и в частности обратить внимание на ожирение. То самое, которое один из значительнейших факторов, объясняющих вот этот печальный график. Есть у меня, однако, некоторое сомнение в том, что ещё один показатель нацпроекта и вообще деятельность организаций системы здравоохранения вне межсекторальной политики может значимо переломить этот тренд.
Дело в том, что в современном мире ожирение - это дёшево и доступно. Хорошая физическая форма, напротив, говорит о целом ряде свойств жизни человека:
1. Наличие достаточного свободного времени (т.е. адекватной производительности труда) - с этим у нас трудно и становится всё труднее.
2. Финансовый ресурс для занятий спортом. В месте проживания подавляющего большинства граждан России уличный спорт в значительной степени ограничен как минимум погодой (и даже чтобы зимой ходить на лыжах - необходимо где-то найти подходящий парк или лесополосу),
3.Обоснованность перспективного планирования с учётом личной оценки перспектив, т.е. есть интерес вкладывать ресурсы в здоровье.
4. Наличие достаточного бюджета на питание.
5. Высокий уровень образовательной подготовки
Вот последний пункт - это про здравоохранение, про знание о здоровом и нездоровом питании, про умение рассчитать калорийность питания, набрать гарвадскую тарелку и жить счастливо до 100 лет, наводя ужас на пенсионный и медицинский фонды. А остальное - чисто межсекторальная история: субсидировать ли производителей салатов, фиксировать ли цены на красную рыбу, вводить дополнительные налоги на свиноводство и гамбургеровый сбор? Открывать ли бесплатные секции по всей стране с покупкой спортивной униформы за счёт государства, освобождать ли от налогообложения спортивные клубы? Вводить для работодателей штрафы за переработку сотрудников? На эти вопросы Минздрав ответить сам не может. А вот будут или нет за это отвечать другие игроки - вопрос без явного ответа.
Государственная Дума
Ирина Филатова приняла участие в форуме инновационных технологий в фармацевтике и медицине «БИОТЕХМЕД 2024»
Новости. Ирина Филатова приняла участие в форуме инновационных технологий в фармацевтике и медицине «БИОТЕХМЕД 2024».
Социальные итоги околомедицинского творчества
Юбилей "Доктора Хауса", мною лично не слишком любимого, заставил задуматься о теме, которая, кажется, мало затронута в академической литературе: как различные популярные и нишевые художественные произведения о медицине и про медицину повлияли на сферу здравоохранения. Сколько человек, прочитав Булгакова или Кронина, приняли решение пойти в медицину - а сколько, ужаснувшись реалиям Шайна или Селина, отказались. Поднял ли "Доктор Хаус" планку ожиданий от медицинской помощи (и не уронили ли её ненароком "Клиника" и "Интерны")?
Удивительным образом беглый поиск таких исследований показывает удивительно небольшой спектр работ давностью по 15-20 лет, а новых почти нет. При этом определённые количественные тренды заметны - скажем, G. Flores из 2004го предполагает на основании анализа 131 фильма, что идеалистический образ врачей стал со временем всё более редок в фильмах. Отличная тема для публикаций (а может и диссертации) - свежая, востребованная и удивительным образом бесконфликтная - обидеть кого-то таким анализом будет очень трудно.
Юбилей "Доктора Хауса", мною лично не слишком любимого, заставил задуматься о теме, которая, кажется, мало затронута в академической литературе: как различные популярные и нишевые художественные произведения о медицине и про медицину повлияли на сферу здравоохранения. Сколько человек, прочитав Булгакова или Кронина, приняли решение пойти в медицину - а сколько, ужаснувшись реалиям Шайна или Селина, отказались. Поднял ли "Доктор Хаус" планку ожиданий от медицинской помощи (и не уронили ли её ненароком "Клиника" и "Интерны")?
Удивительным образом беглый поиск таких исследований показывает удивительно небольшой спектр работ давностью по 15-20 лет, а новых почти нет. При этом определённые количественные тренды заметны - скажем, G. Flores из 2004го предполагает на основании анализа 131 фильма, что идеалистический образ врачей стал со временем всё более редок в фильмах. Отличная тема для публикаций (а может и диссертации) - свежая, востребованная и удивительным образом бесконфликтная - обидеть кого-то таким анализом будет очень трудно.
Telegram
Страницы забытых книг
16 ноября 2004 года вышел первый эпизод сериала «Доктор Хаус»
Всего лишь сто лет назад журналист и острый на язык критик Амброз Бирс в своем «Словаре Сатаны» определил слово «диагноз» как «врачебный прогноз болезни, зависящий от полноты пульса и кошелька…
Всего лишь сто лет назад журналист и острый на язык критик Амброз Бирс в своем «Словаре Сатаны» определил слово «диагноз» как «врачебный прогноз болезни, зависящий от полноты пульса и кошелька…
Принудительное добро
Недоказуемыми (во всяком случае - доказуемыми весьма плохо в цифрах), но весьма вероятными причинами изменения в восприятии врача, которые описаны в предыдущем посте, мне кажутся три фактора: индустриализация здравоохранения, его институционализация и нарастающая роль "третьей стороны", выступающей в роли плательщика. Рассмотрим их поближе (и по возможности с картинками)
Индустриализация здравоохранения означает в данном контексте переход от частнопрактикующей медицины к сложным госпитальным комплексам. Первая картинка из работы M.Y. Pennel 1963го года показывает долю частнопрактикующих врачей - она составляет 88% от общего их числа. В 2012 году эта цифра составляла 60,1%, в 2022 - 46,7%. Т.е. первый тренд - врач всё чаще переходит с роли владельца практики на позицию технического исполнителя. Примечательно, что в период ковида драматически изменилась и сама структура владения - вторая картинка ясно демонстрирует, насколько корпоративной стала медицинская помощь, ещё более увеличив дистанцию взаимодействия между владельцем бизнеса и его сотрудником-врачом. Это, безусловно, не злонамеренный план, а в первую очередь логичное следствие современных подходов к лечению, требующих всё более совершенных лечебно-диагностических комплексов для максимизации качества и безопасности медицинской помощи.
Институционализация - параллельный процесс в здравоохранении, связанный во многом с ограничением свободы принятия управленческих решений врачом единолично, а также с отчётностью по врачебным решениям. Однозначную иллюстрацию процесса найти трудно, но, пожалуй, взрывной рост числа административных работников здравоохранения несмотря на компьютеризацию всего и вся очень красноречив (картинка 3)
Наконец, платежи третьей стороны означают, что взаимодействие врача и пациента во многом лишается компонента личной сделки и превращается в распределённый процесс, в котором врач реализует в отношении пациента обязательства и по отношению к пациенту (собственно помощь и медицинская этика), и по отношению к плательщику (в значительной степени объём оказываемой помощи и порядок возмещения за неё). Лучшая иллюстрация - картинка номер четыре, падающая доля личных трат пациентов и рост платежей страховых или государства.
А что в сухом остатке? Получается, что врач всё более теряет позицию "бизнесмена" (который и сам распоряжается средствами, и заинтересован в поддержании определённой репутации) и превращается в "чиновника", определяющего порядок распределения ценного ресурса здравоохранения. Это безусловно отражается и на восприятии его роли в художественных произведениях.
Отступив в сторону от США, отмечу, что там этот тренд не столь драматичен - сказываются высокие профессиональные требования к врачам, мощнейшее финансовое обеспечение здравоохранения, всё ещё значительная доля частнопрактикующих врачей, высокие ожидания от качества помощи. А вот в России, к примеру, постоянный ресурсный дефицит эту смену ролевой парадигмы очень сильно заостряет, и это чувствуется в существующих социальных конфликтах вокруг здравоохранения.
Дополнительно отмечу, что почти все эти вызовы порождены в первую очередь вполне реальной заботой о пациенте: современная медицина вроде как стала доступнее, снизились риски профессионального пофигизма. Но вместе с тем сократился и личный компонент во взаимоотношениях врача и пациента - и по нему, кажется, скучают и те, и другие.
Недоказуемыми (во всяком случае - доказуемыми весьма плохо в цифрах), но весьма вероятными причинами изменения в восприятии врача, которые описаны в предыдущем посте, мне кажутся три фактора: индустриализация здравоохранения, его институционализация и нарастающая роль "третьей стороны", выступающей в роли плательщика. Рассмотрим их поближе (и по возможности с картинками)
Индустриализация здравоохранения означает в данном контексте переход от частнопрактикующей медицины к сложным госпитальным комплексам. Первая картинка из работы M.Y. Pennel 1963го года показывает долю частнопрактикующих врачей - она составляет 88% от общего их числа. В 2012 году эта цифра составляла 60,1%, в 2022 - 46,7%. Т.е. первый тренд - врач всё чаще переходит с роли владельца практики на позицию технического исполнителя. Примечательно, что в период ковида драматически изменилась и сама структура владения - вторая картинка ясно демонстрирует, насколько корпоративной стала медицинская помощь, ещё более увеличив дистанцию взаимодействия между владельцем бизнеса и его сотрудником-врачом. Это, безусловно, не злонамеренный план, а в первую очередь логичное следствие современных подходов к лечению, требующих всё более совершенных лечебно-диагностических комплексов для максимизации качества и безопасности медицинской помощи.
Институционализация - параллельный процесс в здравоохранении, связанный во многом с ограничением свободы принятия управленческих решений врачом единолично, а также с отчётностью по врачебным решениям. Однозначную иллюстрацию процесса найти трудно, но, пожалуй, взрывной рост числа административных работников здравоохранения несмотря на компьютеризацию всего и вся очень красноречив (картинка 3)
Наконец, платежи третьей стороны означают, что взаимодействие врача и пациента во многом лишается компонента личной сделки и превращается в распределённый процесс, в котором врач реализует в отношении пациента обязательства и по отношению к пациенту (собственно помощь и медицинская этика), и по отношению к плательщику (в значительной степени объём оказываемой помощи и порядок возмещения за неё). Лучшая иллюстрация - картинка номер четыре, падающая доля личных трат пациентов и рост платежей страховых или государства.
А что в сухом остатке? Получается, что врач всё более теряет позицию "бизнесмена" (который и сам распоряжается средствами, и заинтересован в поддержании определённой репутации) и превращается в "чиновника", определяющего порядок распределения ценного ресурса здравоохранения. Это безусловно отражается и на восприятии его роли в художественных произведениях.
Отступив в сторону от США, отмечу, что там этот тренд не столь драматичен - сказываются высокие профессиональные требования к врачам, мощнейшее финансовое обеспечение здравоохранения, всё ещё значительная доля частнопрактикующих врачей, высокие ожидания от качества помощи. А вот в России, к примеру, постоянный ресурсный дефицит эту смену ролевой парадигмы очень сильно заостряет, и это чувствуется в существующих социальных конфликтах вокруг здравоохранения.
Дополнительно отмечу, что почти все эти вызовы порождены в первую очередь вполне реальной заботой о пациенте: современная медицина вроде как стала доступнее, снизились риски профессионального пофигизма. Но вместе с тем сократился и личный компонент во взаимоотношениях врача и пациента - и по нему, кажется, скучают и те, и другие.
Forwarded from Деньги и песец
Хорошие и плохие
Вот эта история от уважаемых коллег @orgzdravrus хорошо дополняется народной байкой (сказка, конечно, но очень характерная)
Какому-то из вождей (чаще всего называют Сталина) доложили, что вот, мол, врачи «мало получают» (и скудно живут)
Хорошего врача - народ прокормит, ответил вождь. А плохому врачу и платить не за что.
Вот эта история от уважаемых коллег @orgzdravrus хорошо дополняется народной байкой (сказка, конечно, но очень характерная)
Какому-то из вождей (чаще всего называют Сталина) доложили, что вот, мол, врачи «мало получают» (и скудно живут)
Хорошего врача - народ прокормит, ответил вождь. А плохому врачу и платить не за что.
Telegram
Субъективный оргздрав
Принудительное добро
Недоказуемыми (во всяком случае - доказуемыми весьма плохо в цифрах), но весьма вероятными причинами изменения в восприятии врача, которые описаны в предыдущем посте, мне кажутся три фактора: индустриализация здравоохранения, его и…
Недоказуемыми (во всяком случае - доказуемыми весьма плохо в цифрах), но весьма вероятными причинами изменения в восприятии врача, которые описаны в предыдущем посте, мне кажутся три фактора: индустриализация здравоохранения, его и…
Чем динамика курса доллара важна для системы здравоохранения
Как уже неоднократно отмечалось, в системах здравоохранениях развитых и развивающихся стран существуют устойчивые драйверы роста затрат на здравоохранение. Проблема дефицита ресурсов для покрытия этих затрат в России озвучивается публично как в финансовом, так и в кадровом аспекте.
В то время как частные решения призваны повысить эффективность расходования денежных средств, стратегическое решение всё-таки предполагает следование за мировыми трендами и рост медицинского бюджета - в частности, в проекте-2025 он поднялся сразу на 12% по сравнению с предыдущим годом. Это действительно очень значительная динамика, даже без учёта того, что этой прибавки в абсолютных значениях не хватит, чтобы покрыть и половину дефицита программы государственных гарантий по версии Счётной Палаты.
При этом, как сообщают в пресс-службе Минпромторга, в государственных закупках доля отечественных медицинских изделий составила 28,5%. С лекарствами ситуация вроде бы более оптимистичная - официальные источники говорят о том, что на российские препараты в денежном эквиваленте приходится 65% продаж - но, как показали недавние дискуссии на тему перебоев с поставками препаратов, там тоже потенциально есть какой-то долларовый компонент.
Доллар же за последнюю неделю подорожал на 15%. Таким образом, даже если принять за аксиому, что отечественное медицинское изделие не имеет в своей производственной цепочке ни одного цента долларовой стоимости и скорректировать таким образом курсовые потери, то события этой недели фактически «срезали» на 10% потенциал прироста расходов на медицинское оборудование и на 5% - потенциал прироста расходов на лекарственное обеспечение.
Вкупе с сохраняющимся дефицитом средств и ростом зарплатных требований это фактически означает возникновение риска, что даже 12% роста затрат на медицину не позволяют бюджету угнаться за ростом потребностей системы здравоохранения.
И нет, как замечают коллеги, рост абсолютных значений рублёвых доходов государства совершенно не означает аналогичный рост их покупательной способности.
Таким образом в ближайшие годы можно довольно уверенно говорить о том, что для реального роста финансирования здравоохранения, рост соответствующего бюджета должен быть сопоставим с динамикой курс российской валюты. От себя замечу, что, учитывая длительный накопленный дефицит, лучше бы - опережать значительно.
Как уже неоднократно отмечалось, в системах здравоохранениях развитых и развивающихся стран существуют устойчивые драйверы роста затрат на здравоохранение. Проблема дефицита ресурсов для покрытия этих затрат в России озвучивается публично как в финансовом, так и в кадровом аспекте.
В то время как частные решения призваны повысить эффективность расходования денежных средств, стратегическое решение всё-таки предполагает следование за мировыми трендами и рост медицинского бюджета - в частности, в проекте-2025 он поднялся сразу на 12% по сравнению с предыдущим годом. Это действительно очень значительная динамика, даже без учёта того, что этой прибавки в абсолютных значениях не хватит, чтобы покрыть и половину дефицита программы государственных гарантий по версии Счётной Палаты.
При этом, как сообщают в пресс-службе Минпромторга, в государственных закупках доля отечественных медицинских изделий составила 28,5%. С лекарствами ситуация вроде бы более оптимистичная - официальные источники говорят о том, что на российские препараты в денежном эквиваленте приходится 65% продаж - но, как показали недавние дискуссии на тему перебоев с поставками препаратов, там тоже потенциально есть какой-то долларовый компонент.
Доллар же за последнюю неделю подорожал на 15%. Таким образом, даже если принять за аксиому, что отечественное медицинское изделие не имеет в своей производственной цепочке ни одного цента долларовой стоимости и скорректировать таким образом курсовые потери, то события этой недели фактически «срезали» на 10% потенциал прироста расходов на медицинское оборудование и на 5% - потенциал прироста расходов на лекарственное обеспечение.
Вкупе с сохраняющимся дефицитом средств и ростом зарплатных требований это фактически означает возникновение риска, что даже 12% роста затрат на медицину не позволяют бюджету угнаться за ростом потребностей системы здравоохранения.
И нет, как замечают коллеги, рост абсолютных значений рублёвых доходов государства совершенно не означает аналогичный рост их покупательной способности.
Таким образом в ближайшие годы можно довольно уверенно говорить о том, что для реального роста финансирования здравоохранения, рост соответствующего бюджета должен быть сопоставим с динамикой курс российской валюты. От себя замечу, что, учитывая длительный накопленный дефицит, лучше бы - опережать значительно.
Telegram
Субъективный оргздрав
Назад в будущее
В свете всех новостей последнего времени обращает на себя внимание очень важный факт – серьёзный разрыв между дискурсом здравоохранения в России и в развитых странах мира. Основной вопрос развитых стран – существует ли предел роста медицинских…
В свете всех новостей последнего времени обращает на себя внимание очень важный факт – серьёзный разрыв между дискурсом здравоохранения в России и в развитых странах мира. Основной вопрос развитых стран – существует ли предел роста медицинских…
Тут есть один маленький нюанс. Библиотека вопросов для аккредитации - фиксированная и доступная в интернете. Т.е. подготовка к ней идёт преимущественно не пониманием концепций, а заучиванием вопросов (даже если они неправильные - сам видел это, увы, аккредитуясь по онкологии). Хотелось бы, конечно, почитать публикацию - модель сдавала экзамен на уже готовом сете вопросов, или специально для неё сделали батч тех из них, которые ранее в интернете не публиковались. Это не считая вопросов, изложенных в этой серии постов.
Telegram
Толкователь
Много есть мнений как можно использовать искусственный интеллект в разных профессиях. Как он помогает? Кому и в чем? Факт в том, что человек и нейросеть вполне могут создать эффективный тандем. И в медицине тоже.
И вот прилетело очередное доказательство.…
И вот прилетело очередное доказательство.…
По сути аналогичный вопрос стоит и перед системой здравоохранения: как не превратить "приближение здравоохранения к людям" ни в стационарный двигатель, поддерживающий неэффективную, некачественную и страшно зарегулированную медицинскую помощь "по месту жительства", ни в социал-дарвинистскую систему, где отсутствие базисной помощи - это скорее проблема конечного потребителя (и его же готовность закладывать свои финансовые риски по здоровью, скажем, в цену оплаты труда).
Вроде бы кажется, что второе справедливее - но вот этот и вот этот графики иллюстрируют, что не всё так радужно в системах качества здравоохранения, победившего доступность. Более того - нарастающая конвергенция систем здравоохранения (или, по крайне мере, те тренды, которые были заметны до коронавирусной пандемии) говорят о том, что точка максимальной эффективности находится где-то между этими двумя значениями, а не на краях спектра.
Вроде бы кажется, что второе справедливее - но вот этот и вот этот графики иллюстрируют, что не всё так радужно в системах качества здравоохранения, победившего доступность. Более того - нарастающая конвергенция систем здравоохранения (или, по крайне мере, те тренды, которые были заметны до коронавирусной пандемии) говорят о том, что точка максимальной эффективности находится где-то между этими двумя значениями, а не на краях спектра.
Telegram
Экономика долгого времени
…государству трудно узнать что надо делать даже если оно действует абсолютно идеалистически, а если уж оно действует не совсем идеалистически (что более чем вероятно на практике), то дополнительных проблем после всех улучшений может стать так много, что лучше…
Мне кажется, тут есть некоторое недопонимание того, кем определяется доступность и число врачей в Канаде и США (хотя допускаю, что общая логика, с учётом вот этих важнейших оговорок, может быть применимой и для стран Европы).
Врач в Америке обязан пройти местную резидентуру, в которой должен выполнить некие нормативы по контролируемому лечению пациентов - скажем, 100 аппендэктомий. Эти требования формируются, что важно, не государственным органом, а негосударственной ассоциацией врачей, которых может быть несколько в рамках одной специальности.
Это правило применяется одинаково и в случае вчерашнего выпускника американского вуза, и в отношении немецкого профессора, получившего за серьезные заслуги оффер где-нибудь в университетском госпитале.
После этой подготовки врач проходит систему экзаменов и аккредитуется, как и в Европе или Азии, но ключевым является именно эта долгой практики с жёстким требованием по объёму пролеченных больных.
Такой подход позволяет гарантировать базисный уровень подготовки врача практически универсально для всей страны. А вот чего он не позволяет - так это решением генсека, президента, премьера, общественников и других потенциальных популистов снизить сроки приёма. Не выйдет без огромного конфликта ни сократить сроки обучения (ассоциация врачей не даст этого сделать), ни завезти иностранных специалистов и сразу посадить их за стол.
Условный генсек вынужден унижаться - наращивать бюджеты здравоохранения, спонсировать снижение нагрузки на врачей через повышение вовлечённости среднего медперсонала и администраторов, платить ординаторам зарплату выше средней по стране, повышать уровень компетенций врача первичного приёма - словом, работать над созданием условий, а не класть людей вместо шпал.
Так что не ругайте канадскую медицину, в ней всё не так плохо ни по качеству помощи, ни по общим результатам системы здравоохранения.
Врач в Америке обязан пройти местную резидентуру, в которой должен выполнить некие нормативы по контролируемому лечению пациентов - скажем, 100 аппендэктомий. Эти требования формируются, что важно, не государственным органом, а негосударственной ассоциацией врачей, которых может быть несколько в рамках одной специальности.
Это правило применяется одинаково и в случае вчерашнего выпускника американского вуза, и в отношении немецкого профессора, получившего за серьезные заслуги оффер где-нибудь в университетском госпитале.
После этой подготовки врач проходит систему экзаменов и аккредитуется, как и в Европе или Азии, но ключевым является именно эта долгой практики с жёстким требованием по объёму пролеченных больных.
Такой подход позволяет гарантировать базисный уровень подготовки врача практически универсально для всей страны. А вот чего он не позволяет - так это решением генсека, президента, премьера, общественников и других потенциальных популистов снизить сроки приёма. Не выйдет без огромного конфликта ни сократить сроки обучения (ассоциация врачей не даст этого сделать), ни завезти иностранных специалистов и сразу посадить их за стол.
Условный генсек вынужден унижаться - наращивать бюджеты здравоохранения, спонсировать снижение нагрузки на врачей через повышение вовлечённости среднего медперсонала и администраторов, платить ординаторам зарплату выше средней по стране, повышать уровень компетенций врача первичного приёма - словом, работать над созданием условий, а не класть людей вместо шпал.
Так что не ругайте канадскую медицину, в ней всё не так плохо ни по качеству помощи, ни по общим результатам системы здравоохранения.
Telegram
Толкователь
В Канаде тоже, как во многих развитых странах, наблюдается коллапс в системе здравоохранения.
На диаграмме указано время ожидания приёма того или иного специалиста после записи - в неделях(!)
Например, к гинекологу время ожидания в среднем… 37 недель (сначала…
На диаграмме указано время ожидания приёма того или иного специалиста после записи - в неделях(!)
Например, к гинекологу время ожидания в среднем… 37 недель (сначала…
Тщетные усилия согласия
Интересы потребителей, бизнеса и властных структур не так уж редко входят друг с другом в полное согласие. Например, дистанционная продажа рецептурных препаратов выгодна потребителю (меньше затраты на перемещение), государственным органам (позитивное восприятие населением, как и в случае с телемедицинским открытием и закрытием больничных листов) и какой-то части аптечного бизнеса (дополнительная ниша для реализации продукции).
Однако результат сложно описать даже фирменной формулой "что получилось - то и цель", поскольку не получилось ровным счётом ничего. У меня есть довольно пространное предположение, что три ключевые помехи связаны именно с государственной стороной вопроса, а конкретно - со способностью органов исполнительной власти действовать в интересах негосударственных участников.
В самом деле, механизмы взаимодействия между государственными органами (по крайней мере в здравоохранении) выглядят вполне удачно. Интегрируются системы учёта Минздрава и ТФОМСа, ФСС не возражает против удалённого закрытия больничных листов, а федеральные организации органично встраиваются в Московскую систему маршрутизации. Напротив, стоит в стройные ряды чиновников затесаться каким-то негосударственным участником - и проекты медицинского туризма, трансграничных страховых систем или, как в данном случае, доставки рецептурных препаратов, почему-то проваливаются. Со скрипом идут лишь проекты, где бизнес вовлекает многовекторный лоббизм на различных уровнях, вроде ГЧП в ОМС.
Обсуждая это, мы неизбежно вступаем на тропу субъективизма, но мне видится здесь три основные причины:
1. Основным способом карьерного продвижения в структурах Минздрава и региональных органах управления здравоохранением служит работа в них или в подведомственных им учреждениях. Руководство их намеренно отказывается от политической позиции, а сотрудники чаще всего не имеют актуализированного опыта в бизнесе или гражданских структурах. Причём проблема носит двусторонний характер - с одной стороны, люди из политики и бизнеса не привлекательны для чиновников министерства как сотрудники ввиду плохого знания внутренней кухни и отсутствия опыта совместной работы, с другой - чиновная позиция в медицине редко может предложить что-то интересное компетентным людям из независимой индустрии (да и сам объём ассоциированного медицинского бизнеса невелик).
2. Управленческая культура в здравоохранении базируется на принципе прямого управления, и это желание лично управлять, определять, унифицировать транслируется и в консенсусные предложения ведомства. Зачастую работать с Минздравом - означает иметь большой массив плохо работающего софта (собирающего в массе своей неиспользуемые или плохо очищенные данные), регулярно и изобильно заполнять отчётность, присутствовать на многочисленных совещательных мероприятиях и т.д.. Всё изложенное налагает значимый объём обязательств на участника взаимодействия до получения коммерческой прибыли от проекта и зачастую без учёта того, как поддержание подобных обязательств вообще на нём скажется.
3. К предыдущему пункту примыкает последний, неоднократно освещавшийся всё в том же цикле про ГЧП - отсутствие возможности договориться на долгий период, а шире - деинституционализированный характер большинства процессов. Можно долго и по делу критиковать нобелевских лауреатов этого года за некорректные примеры, но в данном случае негативный эффект отсутствия институтов хорошо заметен на примере самой системы ОМС с постоянно нарастающим дефицитом.
Интересы потребителей, бизнеса и властных структур не так уж редко входят друг с другом в полное согласие. Например, дистанционная продажа рецептурных препаратов выгодна потребителю (меньше затраты на перемещение), государственным органам (позитивное восприятие населением, как и в случае с телемедицинским открытием и закрытием больничных листов) и какой-то части аптечного бизнеса (дополнительная ниша для реализации продукции).
Однако результат сложно описать даже фирменной формулой "что получилось - то и цель", поскольку не получилось ровным счётом ничего. У меня есть довольно пространное предположение, что три ключевые помехи связаны именно с государственной стороной вопроса, а конкретно - со способностью органов исполнительной власти действовать в интересах негосударственных участников.
В самом деле, механизмы взаимодействия между государственными органами (по крайней мере в здравоохранении) выглядят вполне удачно. Интегрируются системы учёта Минздрава и ТФОМСа, ФСС не возражает против удалённого закрытия больничных листов, а федеральные организации органично встраиваются в Московскую систему маршрутизации. Напротив, стоит в стройные ряды чиновников затесаться каким-то негосударственным участником - и проекты медицинского туризма, трансграничных страховых систем или, как в данном случае, доставки рецептурных препаратов, почему-то проваливаются. Со скрипом идут лишь проекты, где бизнес вовлекает многовекторный лоббизм на различных уровнях, вроде ГЧП в ОМС.
Обсуждая это, мы неизбежно вступаем на тропу субъективизма, но мне видится здесь три основные причины:
1. Основным способом карьерного продвижения в структурах Минздрава и региональных органах управления здравоохранением служит работа в них или в подведомственных им учреждениях. Руководство их намеренно отказывается от политической позиции, а сотрудники чаще всего не имеют актуализированного опыта в бизнесе или гражданских структурах. Причём проблема носит двусторонний характер - с одной стороны, люди из политики и бизнеса не привлекательны для чиновников министерства как сотрудники ввиду плохого знания внутренней кухни и отсутствия опыта совместной работы, с другой - чиновная позиция в медицине редко может предложить что-то интересное компетентным людям из независимой индустрии (да и сам объём ассоциированного медицинского бизнеса невелик).
2. Управленческая культура в здравоохранении базируется на принципе прямого управления, и это желание лично управлять, определять, унифицировать транслируется и в консенсусные предложения ведомства. Зачастую работать с Минздравом - означает иметь большой массив плохо работающего софта (собирающего в массе своей неиспользуемые или плохо очищенные данные), регулярно и изобильно заполнять отчётность, присутствовать на многочисленных совещательных мероприятиях и т.д.. Всё изложенное налагает значимый объём обязательств на участника взаимодействия до получения коммерческой прибыли от проекта и зачастую без учёта того, как поддержание подобных обязательств вообще на нём скажется.
3. К предыдущему пункту примыкает последний, неоднократно освещавшийся всё в том же цикле про ГЧП - отсутствие возможности договориться на долгий период, а шире - деинституционализированный характер большинства процессов. Можно долго и по делу критиковать нобелевских лауреатов этого года за некорректные примеры, но в данном случае негативный эффект отсутствия институтов хорошо заметен на примере самой системы ОМС с постоянно нарастающим дефицитом.
Обобщая сказанное, могу отметить, что я не удивлён результату эксперимента. Российское чиновничество сформировало вполне эффективную систему создания решений внутри властного контура, но его закрытый характер не позволяет ему в большинстве случаев заимствовать лучшие практики бизнес-процессов из коммерческого сегмента индустрии. Это включает в себя не только "жёсткие" категории типа организации транспортно-логистических процессов, но и куда более важные методики построения взаимоотношений с партнёрами, оценки экспертных позиций, достижения консенсуса и других элементов передового управления. И, вероятно, без обновления кадрового состава дальнейшее внешнее общение органов управления здравоохранением так и будет проходить под знаками или силы, или подчинения.
Telegram
Forbes Russia
За полтора года действия эксперимента по дистанционной продаже рецептурных лекарств в Москве аптечными организациями с помощью их компаний-партнеров, состоящих в Ассоциации компаний интернет-торговли (АКИТ), не было реализовано ни одной упаковки лекарства…
Прямые и явные обязательства.
Если говорить про перспективы улучшения качества здравоохранения в России в целом, то на первое место я бы поставил нормативное закрепление существующих норм, даже если они абсолютно незаконны или сомнительны. Это создаёт возможность их оспорить в административном или судебном порядке. В этом отношении представляется очень показательным кейс блокировки Ютуба - простое признание этого факта Роскомнадзором создало возможность провайдерам обратиться в ФАС, и совсем не факт, что решение будет в пользу РКН.
Почему это важно? Потому что хорошие дефиниции в нормативной системе позволяют сделать сразу несколько важных вещей, которые невозможно обеспечить в "понятийной" системе:
- определить ответственного за исполнение нормы
- дать возможность истребовать исполнение обязательств через суд
- обеспечить возможность изменения нормы через законотворческие механизмы
А что следовало бы оформить в качестве законодательной нормы? Обязательства участников системы здравоохранения друг перед другом. В первую очередь - свершившийся факт, что программа государственных гарантий гарантирует населению - сроки первичного приёма, а медицинским организациям - объёмы специализированной помощи.
Ведь, на самом деле, нет никакого вменяемого ответа на вопрос - "если пациенту показана лекарственная противоопухолевая терапия, а учреждение исчерпало объёмы медицинской помощи и сидит в кредиторской задолженности - то кто обязан организовать оказание пациенту помощи?". Если это регион, то может ли пациент в случае отказа в помощи судиться с региональным правительством? Если ответственной является медицинская организация, то может ли она в таком случае выставлять сверхобъёмные услуги фонду ОМС? Куда обращается фонд ОМС, не имея возможности эти услуги оплатить?
У меня, правда, есть сомнения, что это в ближайшее время будут делать. Неопределённость правового статуса - это сам по себе механизм маскировки дефицита средств, и когда Счётная палата констатирует дефицит полумиллиарда средств, то вопрос о том, кто и кому их должен предоставить, размывается в достаточной степени, чтобы минимизировать публичность этого обсуждения.
И всё-таки без внятного определения проблемы - на каком уровне, кто, кому и за что должен деньги - позитивных изменений ожидать трудно. Инфляция, курс доллара и существующие долговые обязательства поглотят весь рост бюджета здравоохранения, которая продолжит накопление дефицитов и ассоциированных с ними долгосрочных проблем. Поэтому, придерживаясь принципа "что хорошо диагностируется - хорошо лечится" следовало бы всё-таки начать с дефиниций.
Если говорить про перспективы улучшения качества здравоохранения в России в целом, то на первое место я бы поставил нормативное закрепление существующих норм, даже если они абсолютно незаконны или сомнительны. Это создаёт возможность их оспорить в административном или судебном порядке. В этом отношении представляется очень показательным кейс блокировки Ютуба - простое признание этого факта Роскомнадзором создало возможность провайдерам обратиться в ФАС, и совсем не факт, что решение будет в пользу РКН.
Почему это важно? Потому что хорошие дефиниции в нормативной системе позволяют сделать сразу несколько важных вещей, которые невозможно обеспечить в "понятийной" системе:
- определить ответственного за исполнение нормы
- дать возможность истребовать исполнение обязательств через суд
- обеспечить возможность изменения нормы через законотворческие механизмы
А что следовало бы оформить в качестве законодательной нормы? Обязательства участников системы здравоохранения друг перед другом. В первую очередь - свершившийся факт, что программа государственных гарантий гарантирует населению - сроки первичного приёма, а медицинским организациям - объёмы специализированной помощи.
Ведь, на самом деле, нет никакого вменяемого ответа на вопрос - "если пациенту показана лекарственная противоопухолевая терапия, а учреждение исчерпало объёмы медицинской помощи и сидит в кредиторской задолженности - то кто обязан организовать оказание пациенту помощи?". Если это регион, то может ли пациент в случае отказа в помощи судиться с региональным правительством? Если ответственной является медицинская организация, то может ли она в таком случае выставлять сверхобъёмные услуги фонду ОМС? Куда обращается фонд ОМС, не имея возможности эти услуги оплатить?
У меня, правда, есть сомнения, что это в ближайшее время будут делать. Неопределённость правового статуса - это сам по себе механизм маскировки дефицита средств, и когда Счётная палата констатирует дефицит полумиллиарда средств, то вопрос о том, кто и кому их должен предоставить, размывается в достаточной степени, чтобы минимизировать публичность этого обсуждения.
И всё-таки без внятного определения проблемы - на каком уровне, кто, кому и за что должен деньги - позитивных изменений ожидать трудно. Инфляция, курс доллара и существующие долговые обязательства поглотят весь рост бюджета здравоохранения, которая продолжит накопление дефицитов и ассоциированных с ними долгосрочных проблем. Поэтому, придерживаясь принципа "что хорошо диагностируется - хорошо лечится" следовало бы всё-таки начать с дефиниций.
Telegram
Субъективный оргздрав
Ресурсы и их распределители
По итогам любопытной дикуссии с коллегами в их канале относительно старых и новых нормативных актов, я по-прежнему вижу этот вопрос как элемент общей проблемы ресурсного дефицита. Выглядит она примерно так:
1. Ресурсов здравоохранения…
По итогам любопытной дикуссии с коллегами в их канале относительно старых и новых нормативных актов, я по-прежнему вижу этот вопрос как элемент общей проблемы ресурсного дефицита. Выглядит она примерно так:
1. Ресурсов здравоохранения…
А бизнес ровно это и делает. Причём тем же способом, который ранее описан цитатой из Кругмана - он не выживает при плохом прогнозировании. (https://www.group-telegram.com/longviewecon/4523)
Telegram
Экономика долгого времени
Для начала стоит отметить сходство в базовом подходе [между экономической наукой и эволюционной наукой]. Позвольте предложить моё личное определение основного метода экономической теории. Для меня экономика — это изучение тех явлений, которые можно понять…
Forwarded from Unexpected Value
мне кажется, что академия и policymakers по определению не могут действовать по второму пути. пока согласуешь новые предпосылки моделей - уже новая реальность, даже если посчитал ты их быстро
а бизнес как раз не может позволить себе роскошь считать «как должно быть», но может оперативно собирать информацию и действовать на ее основе, устраняя «дыры неэффективности» относительно того, как должно быть
а бизнес как раз не может позволить себе роскошь считать «как должно быть», но может оперативно собирать информацию и действовать на ее основе, устраняя «дыры неэффективности» относительно того, как должно быть
К новостям относительно дефицита физрастворка, подтвержденного уже публично официальными СМИ, мне нечего добавить помимо описанного выше механизма.
Если рынок таков, что для продукта на нём фиксирована цена, а выход нового производителя затруднён сразу двумя механизмами (преобладанием государственных закупок, в которые не пускают иностранные компании при наличии двух российских; долгим циклом обязательных клинических испытаний), то условия для дефицита создаются неизбежно при условии хоть сколь-нибудь динамичного ценообразования на компоненты продукта - в данном случае на тару для физраствора. При этом каждый из барьеров родился для решения конкретных тактических задача - поддержки отечественного производителя, борьбы с ростом цен на медицинские услуги, "умасливания" проводящих дублирующиеся клинические исследования кафедр.
А вот о чём следует сказать, так это о том, как Минздрав привык выходить из положения. Выше уже неоднократно подчёркивалось, что ключевыми инструментами борьбы Минздрава с ростом расходов служит отказ от негосударственных исполнителей политики здравоохранения и лабильная ценовая политика в ОМС. Это позволяет ему быстро жонглировать ценами и объемами услуг без необходимости назначать ответственного по этим обязательствами - ну сидят себе учреждения в задолженности на пол триллиона и сидят, что ж теперь переживать, все свои.
А вот коммерческий производитель физраствора - он не "свой", ему и хочется предъявить за неисполнение государственных обязательств - а нельзя. Поэтому я практически уверен, что следующей фазой таких дефицитов будут различные попытки или навязать производителям процедуру обязательного производства "самого Ж внутри ЖНВЛП", или попытки Минздрава лоббировать национализацию каких-то производственных мощностей в рамках модного ныне процесса деприватизации.
Если рынок таков, что для продукта на нём фиксирована цена, а выход нового производителя затруднён сразу двумя механизмами (преобладанием государственных закупок, в которые не пускают иностранные компании при наличии двух российских; долгим циклом обязательных клинических испытаний), то условия для дефицита создаются неизбежно при условии хоть сколь-нибудь динамичного ценообразования на компоненты продукта - в данном случае на тару для физраствора. При этом каждый из барьеров родился для решения конкретных тактических задача - поддержки отечественного производителя, борьбы с ростом цен на медицинские услуги, "умасливания" проводящих дублирующиеся клинические исследования кафедр.
А вот о чём следует сказать, так это о том, как Минздрав привык выходить из положения. Выше уже неоднократно подчёркивалось, что ключевыми инструментами борьбы Минздрава с ростом расходов служит отказ от негосударственных исполнителей политики здравоохранения и лабильная ценовая политика в ОМС. Это позволяет ему быстро жонглировать ценами и объемами услуг без необходимости назначать ответственного по этим обязательствами - ну сидят себе учреждения в задолженности на пол триллиона и сидят, что ж теперь переживать, все свои.
А вот коммерческий производитель физраствора - он не "свой", ему и хочется предъявить за неисполнение государственных обязательств - а нельзя. Поэтому я практически уверен, что следующей фазой таких дефицитов будут различные попытки или навязать производителям процедуру обязательного производства "самого Ж внутри ЖНВЛП", или попытки Минздрава лоббировать национализацию каких-то производственных мощностей в рамках модного ныне процесса деприватизации.
Известия
В некоторых регионах РФ возник дефицит физраствора в емкостях по 200–500 мл
В нескольких регионах России наблюдается дефицит натрия хлорида для инфузий (физраствор) в емкостях объемом 200–500 мл: вместо них в аптеках лишь доступны ампулы для инъекций объемом 5–10 мл, которые не подходят для установки капельниц, выяснили 13 декабря…
При всей правильности замечания и очаровательности последующих хи-хи-ха-ха, представляющих из себя крайне удачные выдержки из комментариев, могу отметить, что почему-то адекватных экономистов здравоохранения без медицинского образования исчезающе мало (а те, которые есть - это дети врачей, супруги врачей и вообще что-то выпавшее из стройных когорт в белом по чистой случайности, кажется).
Необходимый уровень декомпозиции как-то не складывается на одном образовании и созерцании вышних сфер организации здравоохранения. Есть фокальные задачи, с которыми люди без собственно клинического бэкграунда они справляются - например, оценки интервенций общественного здоровья или определение внутрибольничной экономики - себестоимости МЭС.
Почему так происходит - загадка без явного ответа. Вроде бы здравоохранение организовано не сложнее производственных цепочек сложного оборудования и других индустриальных сегментов. Мои предположения сводятся к следующему:
- кратно большее число реализуемых сценариев, как на уровне отдельного пациента, так и на уровне медицинских организаций и систем здравоохранения, перераздутый понятийный аппарат (сложно "жонглировать" парадигмами и анализировать вне узких рамок какого-то сегмента системы здравоохранения - а между тем, минимальное изменение на уровне исполнения - например, смена показаний к операции у пациентов с определённым заболеванием - может провоцировать абсолютно драматические изменения всего вышестоящего строения)
- - невозможность делать рациональные предсказания векторов развития здравоохранения без глубокого понимания сути лечебных технологий и возможностей их замены на другие технологии - или потребностей в такой замене
- параллельное существование абсолютно эластичного и абсолютно неэластичного спроса на одинаковые услуги, перекрещивающееся в рамках одних и тех организационно-правовых форм (попробуйте-ка описать экономику реконструктивно-пластической хирургии - получите два мира с абсолютно разными законами)
- высокий уровень национально-специфичного государственного регулирования (сложно экстраполировать макро-результаты с одной системы на другую, организационная литература отличается высоким уровнем абстракции)
- многовекторность результата, не сводимого в чистом виде ни к популяционным эффектам, ни к экономическим, ни даже к чисто клиническим исходам (невозможно ответить аналитически на вопрос - "что важнее, потратить на продление пары месяцев жизни неясного качества у онкобольного или на незначительное снижение будущей обращаемости за счёт более качественных шовных материалов при аппендэктомии"
- эмерджентность многих функций здравоохранения (ответ на вопрос "важно ли наличие КТ в поликлинике" зависит от размеров и плотности финансирования системы)
Вероятнее всего, опыт работы в клинике не улучшает напрямую понимание этих вопросов, но заставляет предполагать их наличие, и, в случае незнания, молчать и слушать.
Необходимый уровень декомпозиции как-то не складывается на одном образовании и созерцании вышних сфер организации здравоохранения. Есть фокальные задачи, с которыми люди без собственно клинического бэкграунда они справляются - например, оценки интервенций общественного здоровья или определение внутрибольничной экономики - себестоимости МЭС.
Почему так происходит - загадка без явного ответа. Вроде бы здравоохранение организовано не сложнее производственных цепочек сложного оборудования и других индустриальных сегментов. Мои предположения сводятся к следующему:
- кратно большее число реализуемых сценариев, как на уровне отдельного пациента, так и на уровне медицинских организаций и систем здравоохранения, перераздутый понятийный аппарат (сложно "жонглировать" парадигмами и анализировать вне узких рамок какого-то сегмента системы здравоохранения - а между тем, минимальное изменение на уровне исполнения - например, смена показаний к операции у пациентов с определённым заболеванием - может провоцировать абсолютно драматические изменения всего вышестоящего строения)
- - невозможность делать рациональные предсказания векторов развития здравоохранения без глубокого понимания сути лечебных технологий и возможностей их замены на другие технологии - или потребностей в такой замене
- параллельное существование абсолютно эластичного и абсолютно неэластичного спроса на одинаковые услуги, перекрещивающееся в рамках одних и тех организационно-правовых форм (попробуйте-ка описать экономику реконструктивно-пластической хирургии - получите два мира с абсолютно разными законами)
- высокий уровень национально-специфичного государственного регулирования (сложно экстраполировать макро-результаты с одной системы на другую, организационная литература отличается высоким уровнем абстракции)
- многовекторность результата, не сводимого в чистом виде ни к популяционным эффектам, ни к экономическим, ни даже к чисто клиническим исходам (невозможно ответить аналитически на вопрос - "что важнее, потратить на продление пары месяцев жизни неясного качества у онкобольного или на незначительное снижение будущей обращаемости за счёт более качественных шовных материалов при аппендэктомии"
- эмерджентность многих функций здравоохранения (ответ на вопрос "важно ли наличие КТ в поликлинике" зависит от размеров и плотности финансирования системы)
Вероятнее всего, опыт работы в клинике не улучшает напрямую понимание этих вопросов, но заставляет предполагать их наличие, и, в случае незнания, молчать и слушать.
Telegram
Экономика долгого времени
Такой тип мышления мне всегда казался странным. Точнее, неполным, в лучшем случае верным лишь частично. Свойства поведения системы и свойства поведения отдельного участника системы — это разные вещи. Понять их — разные задачи. Эта мысль, изложенная в цитате…