Дуа Липа, Эрнан Диаз и два грандиозных романа Гэддиса на фоне.

А вот тут разбор, почему Липа - восхитительный интервьюер писателей и много блаженного шока с их стороны.

Вторую неделю блаженно набираю килограммы, перемещаясь с дивана на кровать и обратно, выглядывая в окно, чтоб убедиться, прошла ли зима. Прошла. А вместе с приходом нового сезона я записался на курс повышения переводческого мастерства от Макса Немцова и Шаши Мартыновой - это как переустановка Винды на новую, с новым отношением к тексту, редактуре и месту переводчика в этой системе.

Как упражнение читаю параллельно исходные тексты любимых авторов с их переводами на русский. Кто-то где-то что-то пережевывает и переписывает, а кто-то последовательно идет за автором - судя по финальным оценкам, читатель часто принимает все, если оно просто написано складно, пока не найдется одержимый с автономным питанием, генерируемом на хейте - но и такое сейчас редкость.

Но это все одна большая прелюдия - вспомнил, что друг советовал в привязке к КМ и смотрю сейчас "Америку первозданную", дивный сериал, мета(но не запрещенная)-экранизация "Кровавого меридиана" - книги, которой если и нужна экранизация, то от визионера вроде Терренса Малика, способного кинокамерой передать поэзию текста.

"Америка" не гнется под тяжестью первоисточника - он в нее вшит как позвоночник, а потому может играюче прыгать, пружинить, вытягиваться и повторять - никто от нее ничего не ждет, у "Нетфликса" полно других котят, только ни одного - багряного окраса. Если набрать в гугле "america primeval" и следом букву "b", то запрос мигом дополнится сладким для ушей и глаз "blood meridian" - но отсылки тут на уровне касания шляпы, будто бы действие совершалось на одном воздухе и при одних грозах, но с разницей перспектив - для летописцев они делят одни страницы с местами и датами событий. И жар дыхания.

Посмотрите на сцену из первой серии, якобы снятую одним дублем - это же вылитая резня из начала "Меридиана": скоротечная, яростная, стопорящая сердце - встретить что-то схожее в кинотеатре ровно то же самое, что встретить в "До встречи с тобой" снафф-сцену - невозможность, помноженная на новые требования кинокомпаний к упрощению для обучения нейросетей. С ним как в пророчествах - перед концом сериального света к зрителям явится шестисерийный блик, напоминающий о мириадах вертящихся вокруг нас возможностей, прежде чем оставить после себя распознавательные мерки для его машинного воссоздания. Тогда они и вам с нами снимут скальпы.

Существует мнение, что писателю вредит редактура от другого писателя - одна сила, ведомая подсознательными порывами, покоряет и обуздает другую. Иногда редактируемому автору удается выстоять, иногда - нет, и эти примеры часто всплывают в дискуссиях о природе редактуры. Т.С. Элиот сжал дебют Джуны Барнс, а Реймонд Карвер страдал от редактуры Гордона Лиша — выдающегося редактора, имевшего большие писательские амбиции, выпирающие из-под рубашки в большинстве интервью. Но если Карвер, например, в силу своей кроткости позволял примешать к своему вареву чужие алхимические средства, а Ханна — другой автор из лишевского пула, — покорно принимал правки, веря в мастерство редактора, были среди его клиентов писатели, смявшие эго своего куратора и ставшие его господами — Дон Делилло и Харольд Бродки. Уже в преклонном возрасте Лиш пытался разгадать феномен их письма, доходя до того, что некоторый вид стиля требует физической силы и выносливости — Делилло, например, мог без напряжения выйти из дома и пробежать несколько километров, что позволило ему совершить марафонсий забег в "Underworld", а природные габариты Бродки в глазах Лиша связывали его личность с витальностью и объемом производимого творчества. В одном его теория сходила с асфальта на зыбкую землю — единственный роман, который не давал Лишу нормально жить и который он пытался повторить до смертного одра — “Кровавый меридиан”, — без узорчатого голословия умещался на 337 страницах.

И снова здравствуйте.