Самый простой способ смешения удивления и чувства расслоения реальности - грузинский "Улисс" 83 года выпуска в переводе Нико Киасашвили, Тбилиси. Тираж - 80 000 экз.
Поражаюсь, вдохновляюсь, восхищаюсь.
Поражаюсь, вдохновляюсь, восхищаюсь.
О красоте и хасоле. Часть 1.
У меня под конец года с The New York Times размышления сродни одновременному открытию телефона – погоняют духом времени. Не секрет, что начиная с 2007 года качество книг в твердой обложке в Европе и США начало падать – рассказы о падении спроса прикрывают факт издательской жадности, доящей доверчивых покупателей, убежденных, что за крепостью обложечного картона скрывается такой же крепкий переплет.
Например, для деградации переплета «Бесконечной шутки» потребовалось всего 10 тиражей – там, где относительно доступный второй тираж предоставлял износостойкие 2 кг слов, двадцатый тираж книжки с облачками крепит отдельные листы на клей для термопистолетов – иронично, что называется такой переплет perfect binding. Прочих примеров хватает не только в мейнстриме – покупая новинки у зарубежных микро-издательств, готовьтесь с большой вероятностью встретить блок, облизанный клеевым станком, доступным на озоне за 9 тысяч рублей – вот он, легкий способ обрадовать маму своим новым призванием!
Так бы мы и жили, терпя деградацию современного книгоиздания, если бы не более высокие в цене премиальные издания и Тик-ток революционеры, популяризировавшие чтение без пошлых объявлений о годе чтения и лозунгов о безграничной дружбе книги и человека. Младая публика оказалась падкой на визуальный лоск, а поскольку там же зацвела культура скрэпбукинга и частных переплетов, новые лица в коротких роликах начали укладывать в одну минуту основы переплета, демонтировать и укреплять вялые издания, объясняя их уязвимости и перепродавая за большие деньги свои реанимированные книги, тюнингованные по заветам Доминика Торетто: крашенные обрезы, отражающие содержание обложки, кожаные крышки – то есть все, что было в ходу всего-то 30 лет назад.
У меня под конец года с The New York Times размышления сродни одновременному открытию телефона – погоняют духом времени. Не секрет, что начиная с 2007 года качество книг в твердой обложке в Европе и США начало падать – рассказы о падении спроса прикрывают факт издательской жадности, доящей доверчивых покупателей, убежденных, что за крепостью обложечного картона скрывается такой же крепкий переплет.
Например, для деградации переплета «Бесконечной шутки» потребовалось всего 10 тиражей – там, где относительно доступный второй тираж предоставлял износостойкие 2 кг слов, двадцатый тираж книжки с облачками крепит отдельные листы на клей для термопистолетов – иронично, что называется такой переплет perfect binding. Прочих примеров хватает не только в мейнстриме – покупая новинки у зарубежных микро-издательств, готовьтесь с большой вероятностью встретить блок, облизанный клеевым станком, доступным на озоне за 9 тысяч рублей – вот он, легкий способ обрадовать маму своим новым призванием!
Так бы мы и жили, терпя деградацию современного книгоиздания, если бы не более высокие в цене премиальные издания и Тик-ток революционеры, популяризировавшие чтение без пошлых объявлений о годе чтения и лозунгов о безграничной дружбе книги и человека. Младая публика оказалась падкой на визуальный лоск, а поскольку там же зацвела культура скрэпбукинга и частных переплетов, новые лица в коротких роликах начали укладывать в одну минуту основы переплета, демонтировать и укреплять вялые издания, объясняя их уязвимости и перепродавая за большие деньги свои реанимированные книги, тюнингованные по заветам Доминика Торетто: крашенные обрезы, отражающие содержание обложки, кожаные крышки – то есть все, что было в ходу всего-то 30 лет назад.
NY Times
The Hottest Trend in Publishing: Books You Can Judge by Their Cover
Elaborately designed books with patterned edges and other effects started as a trend in romance and fantasy, and have now spread throughout the publishing industry.
О красоте и хасоле. Часть 2.
Некогда используемые для защиты от грязи и сокрытия лисьих пятнышек декорированные обрезы стали премиальной фишкой, повышающей цену книги несоизмеримо затратам на производство, и издательства сразу же раскусили путь рейдерского перехвата денег у спальных переплетчиков – сначала за счет переманивания к себе звезд фикбука, а затем за счет использования их наработок, включающих:
- Крашенные обрезы
- Альтернативные обложки
- Дополнительные сцены/главы
- Автографы
В последнем британцы поднаторели пуще прочих, подсовывая покупателям и факсимиле, и нанимая людей для подписи за звезд, и даже продавая цифровые подписи – то есть, простые картинки. Из недавнего, известный волшебник Алан Мур оставил такую для именитого магазина Broken Binding, не прикоснувшись ручкой или дланью ни к одному из 1000 экземпляров, как и подобает истинному магу.
За декорациями же переплеты остаются все такими же хлипкими, худея в остальных компонентах, но звучно набирая в цене – из изданий вываливаются страницы, что тоже оказывается уловкой – за переживающими перманентную осень изданиями приходят премиальные и подарочные версии, решающие эту проблему.
Прецедент же, определивший стратегию издательств, судя по статье NYT, в 2023 заложила книга «Черное крыло» Ребекки Ярос, подарочный выпуск которой неожиданно продался стартовыми тиражами более 1 113 000 экземпляров. Киты бизнеса мгновенно оценили потенциал и начали засеивать грядки прочими вариантамитретьей ноги «Четвертого крыла» – оценить их креатив можно просто взглянув на частички из неизмеримой плеяды:
- Big Book Box Special Edition
- Exclusive Luxe Edition
- Sprayed Edge Deluxe Edition
- Stenciled Limited Edition
По словам экспертов, подобные книги не особо нагоняют публику, но подбадривают к повторной покупке фанатами или, как минимум, разнообразят выбор на полке. Подобное я уже видел у любителей Стивена Кинга, собиравших положенные ему 50+ томов в разных вариациях – новый тренд отнимет у них еще одну сотню тысяч.
Что тут скажешь? Время – плоский круг, но с каждым оборотом эта дорожка изнашивается, стираются частоты и то, что задумывалось на века окисляется за месяц, множа, по сути, бессмысленные расходы в допаминовых ловушках. К счастью, в плане истории книг, у нас есть выход – сразу брать премиальные издания, оценив их состояние, или проведать букиниста, ведь подлинные литературные памятники не должны растворяться в воздухе.
Некогда используемые для защиты от грязи и сокрытия лисьих пятнышек декорированные обрезы стали премиальной фишкой, повышающей цену книги несоизмеримо затратам на производство, и издательства сразу же раскусили путь рейдерского перехвата денег у спальных переплетчиков – сначала за счет переманивания к себе звезд фикбука, а затем за счет использования их наработок, включающих:
- Крашенные обрезы
- Альтернативные обложки
- Дополнительные сцены/главы
- Автографы
В последнем британцы поднаторели пуще прочих, подсовывая покупателям и факсимиле, и нанимая людей для подписи за звезд, и даже продавая цифровые подписи – то есть, простые картинки. Из недавнего, известный волшебник Алан Мур оставил такую для именитого магазина Broken Binding, не прикоснувшись ручкой или дланью ни к одному из 1000 экземпляров, как и подобает истинному магу.
За декорациями же переплеты остаются все такими же хлипкими, худея в остальных компонентах, но звучно набирая в цене – из изданий вываливаются страницы, что тоже оказывается уловкой – за переживающими перманентную осень изданиями приходят премиальные и подарочные версии, решающие эту проблему.
Прецедент же, определивший стратегию издательств, судя по статье NYT, в 2023 заложила книга «Черное крыло» Ребекки Ярос, подарочный выпуск которой неожиданно продался стартовыми тиражами более 1 113 000 экземпляров. Киты бизнеса мгновенно оценили потенциал и начали засеивать грядки прочими вариантами
- Big Book Box Special Edition
- Exclusive Luxe Edition
- Sprayed Edge Deluxe Edition
- Stenciled Limited Edition
По словам экспертов, подобные книги не особо нагоняют публику, но подбадривают к повторной покупке фанатами или, как минимум, разнообразят выбор на полке. Подобное я уже видел у любителей Стивена Кинга, собиравших положенные ему 50+ томов в разных вариациях – новый тренд отнимет у них еще одну сотню тысяч.
Что тут скажешь? Время – плоский круг, но с каждым оборотом эта дорожка изнашивается, стираются частоты и то, что задумывалось на века окисляется за месяц, множа, по сути, бессмысленные расходы в допаминовых ловушках. К счастью, в плане истории книг, у нас есть выход – сразу брать премиальные издания, оценив их состояние, или проведать букиниста, ведь подлинные литературные памятники не должны растворяться в воздухе.
Сегодня узнал, что практически весь тираж британского издания "Распознаваний" пришел к издателю с безбожно закрашенными страницами копирайта — внятного ответа по этому поводу не имел ни издатель, ни исследователи Гэддиса, остается предполагать, что виной тому печать в США и вопросы налогообложения.
Вообще, с изданиями "Распознаваний" в миру творилась драма, продолжающая сюжет самой книги — всего 152 копии первого издания нашли своих покупателей, остальное потерялось на складах или было переработано, что никак не отразилось на желании издателя десятилетиями удерживать права, тщательно отслеживая растущий интерес. Спустя несколько лет, в тайне от писателя, вышел второй тираж с необозначенным нигде количеством экземпляров и подозрительно подпольной клубной версией (визуально идентичной книгой, отличающейся только качеством материалов и одной условной отметкой), тогда как параллельно в мягкой обложке уже выпускалась исправленная версия — ее же гранки позже отправились к британскому издателю Macgibbon & Kee, где вышли тиражом 2000 экземпляров с закрашенной страницей.
Так одновременно в одной стране два издателя делили две редакции одного текста.
Но до Макгиббона "Распознавания" пытались издать Secker & Warburg, вдохновленные резенциями, сравнивающими дебют Гэддиса с "Улиссом". Позже, когда Фред Варбург узнал о ее продажах и всех непотребствах, происходящих в книге, то начал ссылаться на законы и хитро упрашивать Гэддиса сократить ее, чтобы минимизировать расходы, ибо "художник обязан выбирать свой материал".
Что же насчет других?
Немцы сменили на пути к изданию двух переводчиков, оставив в итоге того, что переводил "Моби Дика".
Французы переводили "Распознавания" 9 лет.
Итальянцы издали его настолько халтурно, что текст пришлось переводить заново спустя 40 лет.
Сергей Карпов перевел книгу за полтора года и еще полгода ушло на редактуру. Совсем скоро узнаем, продолжит ли она бесславную историю гэддисовского наследия, но надеюсь, что нет.
Вообще, с изданиями "Распознаваний" в миру творилась драма, продолжающая сюжет самой книги — всего 152 копии первого издания нашли своих покупателей, остальное потерялось на складах или было переработано, что никак не отразилось на желании издателя десятилетиями удерживать права, тщательно отслеживая растущий интерес. Спустя несколько лет, в тайне от писателя, вышел второй тираж с необозначенным нигде количеством экземпляров и подозрительно подпольной клубной версией (визуально идентичной книгой, отличающейся только качеством материалов и одной условной отметкой), тогда как параллельно в мягкой обложке уже выпускалась исправленная версия — ее же гранки позже отправились к британскому издателю Macgibbon & Kee, где вышли тиражом 2000 экземпляров с закрашенной страницей.
Так одновременно в одной стране два издателя делили две редакции одного текста.
Но до Макгиббона "Распознавания" пытались издать Secker & Warburg, вдохновленные резенциями, сравнивающими дебют Гэддиса с "Улиссом". Позже, когда Фред Варбург узнал о ее продажах и всех непотребствах, происходящих в книге, то начал ссылаться на законы и хитро упрашивать Гэддиса сократить ее, чтобы минимизировать расходы, ибо "художник обязан выбирать свой материал".
Что же насчет других?
Немцы сменили на пути к изданию двух переводчиков, оставив в итоге того, что переводил "Моби Дика".
Французы переводили "Распознавания" 9 лет.
Итальянцы издали его настолько халтурно, что текст пришлось переводить заново спустя 40 лет.
Сергей Карпов перевел книгу за полтора года и еще полгода ушло на редактуру. Совсем скоро узнаем, продолжит ли она бесславную историю гэддисовского наследия, но надеюсь, что нет.
В тему ко вчерашним постам о тайком выпущенном тираже "Распознаваний" и тренду на подарочные версии:
После статьи в NYT хайп вокруг десятков изданий Ребекки Ярос (как вообще Гэддис и Ярос оказались в одном посте?) приобрел негативный окрас, хотя, тут, наверное, правильнее было бы не искать виноватых, а осмыслять саму ситуацию, тем более, что писательница тоже высказалась, косвенно обвинив во всей шумихе издателей, снимающих сливки с того, что на сайте автора подается бесплатно (!) — еще один повод вести диалог с автором и его приближенными, изучать детали изданий и следить за лунными циклами мира печати.
И случай Ярос тут просто показательный пример, на месте которого мог бы оказаться любой представитель андеграунда или мейнстрима, срезонировавший с большой группой читателей.
Но если отрываться от темы простого навара на перекрашенном издании — при каких обстоятельствах книга вообще имеет право удваиваться в цене, имея аналогичные переплетные материалы, что и источник?
После статьи в NYT хайп вокруг десятков изданий Ребекки Ярос (как вообще Гэддис и Ярос оказались в одном посте?) приобрел негативный окрас, хотя, тут, наверное, правильнее было бы не искать виноватых, а осмыслять саму ситуацию, тем более, что писательница тоже высказалась, косвенно обвинив во всей шумихе издателей, снимающих сливки с того, что на сайте автора подается бесплатно (!) — еще один повод вести диалог с автором и его приближенными, изучать детали изданий и следить за лунными циклами мира печати.
И случай Ярос тут просто показательный пример, на месте которого мог бы оказаться любой представитель андеграунда или мейнстрима, срезонировавший с большой группой читателей.
Но если отрываться от темы простого навара на перекрашенном издании — при каких обстоятельствах книга вообще имеет право удваиваться в цене, имея аналогичные переплетные материалы, что и источник?
Любая форма коллекционирования существует как попытка остановить время, но коллекционирование книг — это исключительно обнадеживающее воплощение этого желания. Оно питается двумя убеждениями: во-первых, что наши самые славные идеи и фантазии переплетены под мятым сафьяном или полированной телячьей кожей — священных хранилищах, которые мы должны оберегать от огня, воды и забвения. И, во-вторых, что владение великой литературой в ее подлинной форме талисмана облагородит вас.
Куриный бульон для души торговца редкой литературой:
https://www.newyorker.com/magazine/2024/10/28/a-controversial-rare-book-dealer-tries-to-rewrite-his-own-ending
Куриный бульон для души торговца редкой литературой:
https://www.newyorker.com/magazine/2024/10/28/a-controversial-rare-book-dealer-tries-to-rewrite-his-own-ending
The New Yorker
A Controversial Rare-Book Dealer Tries to Rewrite His Own Ending
Glenn Horowitz built a fortune selling the archives of writers such as Vladimir Nabokov and Alice Walker. Then a rock star pressed charges.
Кстати, племянник Дона Делилло выступает адвокатом в нашумевшем деле Луиджи Манджоне - убийцы гендира страховой компании UnitedHealthcare.
Когда Манджоне поймали по наводке из Макдональдса, где он как архетипичный итальянец заигрывал с сотрудницами, приспустив маску, в которой стрелял в гендира, он заявил, что решился на свой поступок потому что такие компании как UHC наживаются на страданиях простых людей и обманывают их со страховкой.
В ту-рид листе Манджоне на новый год значилась "Бесконечная шутка". Теперь у него наверняка появится время прочитать ее.
Когда Манджоне поймали по наводке из Макдональдса, где он как архетипичный итальянец заигрывал с сотрудницами, приспустив маску, в которой стрелял в гендира, он заявил, что решился на свой поступок потому что такие компании как UHC наживаются на страданиях простых людей и обманывают их со страховкой.
В ту-рид листе Манджоне на новый год значилась "Бесконечная шутка". Теперь у него наверняка появится время прочитать ее.