Историко-патриотическое объединение «Память», организованное в начале 1980-х при Министерстве авиапромышленности, в 1987 году заявляет о себе шествием по центру Москвы. Лидер «Памяти» и её активисты говорят о большевизме, православии и жидомасонах. Их оппоненты — о том, что перестройка разбудила как здоровые, так и нездоровые силы. Название обществу дала одноименная книга второстепенного «деревенщика» Владимира Чивилихина — награжденный в конце застоя Госпремией многословный и осторожный «роман-эссе» о народности русской истории.
Теперешняя «Память» смелее: авангард её небольшой колонны шагает по Москве в черных гимнастерках и портупеях, будто каппелевцы в «психической атаке» из фильма «Чапаев». Глава общества Дмитрий Васильев — дебелый мужчина с жидкими длинными волосами, патетично говорит по дороге про поруганные святыни, которые теперь очистят от скверны русские патриоты.
К демонстрантам выходит и доброжелательно их выслушивает первый секретарь Московского горкома КПСС Борис Ельцин (позже «Память» будет утверждать, что он — сионист Борух Эльцин). Риторика национального возрождения сейчас в чести, и к ней относятся с почтительной опаской.
Шум поднимается после выхода самиздатовских брошюр сторонников движения. Ключевое понятие — «жидомасоны», так «Память» называет участников заговора мировой закулисы, которые продали Россию. Сделка то ли уже совершена, но то ли находится в стадии оформления, в любом случае непонятно, кто покупатель, — интуитивно угадывается Америка. Иногда отсчет торговцам родиной ведут от Петра I, но чаще — от еврейского состава ленинского политбюро.
С тех пор жидомасоны проводили коллективизацию, сносили церкви и растлевали молодежь рок-музыкой, алкоголем и аэробикой. В советских газетах, если смотреть на свет, и сейчас различимы звезды Давида, а линии московского метро проложены Лазарем Кагановичем для подрыва русской столицы.
Васильев охотно принимает телегруппы в своем «штабе» возле Белорусского вокзала. Про заговор рассуждает помягче, но устрашает обстановка: сумрачный бункер с бело-желто-черными знаменами, портретами царя и самого Васильева, хоругвями и иконами, вождь восседает за огромным столом, вокруг в картинных позах замерли молодые люди, затянутые в черное.
Отечественные либералы учат отличать подлинный патриотизм от мнимого и защищают от «Памяти» само слово «патриот». Боясь будить лихо, все же обозначают «угрозу великодержавного национализма». Мол, десятилетия скрытого советского антисемитизма воспитали настроения, которые теперь вырвались наружу.
Западная пресса прямо утверждает: в СССР возник русский фашизм. Васильев, отвергая обвинения, заявляет, что общество занято восстановлением храмов. Но на реставрационных работах «Память» не замечена, больше на митингах, чье главное украшение — дядька в свитере с вышивкой «Водку пьешь, вино и пиво — ты пособник Тель-Авива».
Хотя Уголовный кодекс РСФСР карает за разжигание межнациональной розни, все выходки сходят с рук. «Память» — патриоты-радикалы, но к ним сочувственно относятся многие патриоты — по советским меркам, умеренные, самые влиятельные критики власти «справа». Их призывы к традиционализму звучат охранительно — и тут простительны перегибы.
«Наш современник», главный журнал «деревенщиков», напечатает статью ветерана-диссидента, выдающегося математика Игоря Шафаревича — «Русофобия». Носителями истребительной идеологии в ней понимаются евреи. А поэт-«русофил» (и будущий главред «Нашего современника») Станислав Куняев перед лицом общего врага-космополита умоляет:
От объятий всемирного банка, Что простерлись до наших широт, Упаси нас ЦК и Лубянка, А иначе никто не спасет.
Активисты «Памяти» на своих сходках скандируют: «Чемодан — вокзал — Израиль!» — и много кто следует их призыву. Хотя свежий еврейский анекдот еще способен взглянуть на ситуацию насмешливо. Телефонный звонок. Голос с характерным выговором:
— Алло, это общество «Память»? — «Память», она самая, жидовская твоя морда! — Скажите, а правда, что евреи продали Россию? — Продали, иудино твое племя! — Простите, а где бы я мог получить свою долю?
Историко-патриотическое объединение «Память», организованное в начале 1980-х при Министерстве авиапромышленности, в 1987 году заявляет о себе шествием по центру Москвы. Лидер «Памяти» и её активисты говорят о большевизме, православии и жидомасонах. Их оппоненты — о том, что перестройка разбудила как здоровые, так и нездоровые силы. Название обществу дала одноименная книга второстепенного «деревенщика» Владимира Чивилихина — награжденный в конце застоя Госпремией многословный и осторожный «роман-эссе» о народности русской истории.
Теперешняя «Память» смелее: авангард её небольшой колонны шагает по Москве в черных гимнастерках и портупеях, будто каппелевцы в «психической атаке» из фильма «Чапаев». Глава общества Дмитрий Васильев — дебелый мужчина с жидкими длинными волосами, патетично говорит по дороге про поруганные святыни, которые теперь очистят от скверны русские патриоты.
К демонстрантам выходит и доброжелательно их выслушивает первый секретарь Московского горкома КПСС Борис Ельцин (позже «Память» будет утверждать, что он — сионист Борух Эльцин). Риторика национального возрождения сейчас в чести, и к ней относятся с почтительной опаской.
Шум поднимается после выхода самиздатовских брошюр сторонников движения. Ключевое понятие — «жидомасоны», так «Память» называет участников заговора мировой закулисы, которые продали Россию. Сделка то ли уже совершена, но то ли находится в стадии оформления, в любом случае непонятно, кто покупатель, — интуитивно угадывается Америка. Иногда отсчет торговцам родиной ведут от Петра I, но чаще — от еврейского состава ленинского политбюро.
С тех пор жидомасоны проводили коллективизацию, сносили церкви и растлевали молодежь рок-музыкой, алкоголем и аэробикой. В советских газетах, если смотреть на свет, и сейчас различимы звезды Давида, а линии московского метро проложены Лазарем Кагановичем для подрыва русской столицы.
Васильев охотно принимает телегруппы в своем «штабе» возле Белорусского вокзала. Про заговор рассуждает помягче, но устрашает обстановка: сумрачный бункер с бело-желто-черными знаменами, портретами царя и самого Васильева, хоругвями и иконами, вождь восседает за огромным столом, вокруг в картинных позах замерли молодые люди, затянутые в черное.
Отечественные либералы учат отличать подлинный патриотизм от мнимого и защищают от «Памяти» само слово «патриот». Боясь будить лихо, все же обозначают «угрозу великодержавного национализма». Мол, десятилетия скрытого советского антисемитизма воспитали настроения, которые теперь вырвались наружу.
Западная пресса прямо утверждает: в СССР возник русский фашизм. Васильев, отвергая обвинения, заявляет, что общество занято восстановлением храмов. Но на реставрационных работах «Память» не замечена, больше на митингах, чье главное украшение — дядька в свитере с вышивкой «Водку пьешь, вино и пиво — ты пособник Тель-Авива».
Хотя Уголовный кодекс РСФСР карает за разжигание межнациональной розни, все выходки сходят с рук. «Память» — патриоты-радикалы, но к ним сочувственно относятся многие патриоты — по советским меркам, умеренные, самые влиятельные критики власти «справа». Их призывы к традиционализму звучат охранительно — и тут простительны перегибы.
«Наш современник», главный журнал «деревенщиков», напечатает статью ветерана-диссидента, выдающегося математика Игоря Шафаревича — «Русофобия». Носителями истребительной идеологии в ней понимаются евреи. А поэт-«русофил» (и будущий главред «Нашего современника») Станислав Куняев перед лицом общего врага-космополита умоляет:
От объятий всемирного банка, Что простерлись до наших широт, Упаси нас ЦК и Лубянка, А иначе никто не спасет.
Активисты «Памяти» на своих сходках скандируют: «Чемодан — вокзал — Израиль!» — и много кто следует их призыву. Хотя свежий еврейский анекдот еще способен взглянуть на ситуацию насмешливо. Телефонный звонок. Голос с характерным выговором:
— Алло, это общество «Память»? — «Память», она самая, жидовская твоя морда! — Скажите, а правда, что евреи продали Россию? — Продали, иудино твое племя! — Простите, а где бы я мог получить свою долю?
"There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." "He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. 'Wild West'
from us
