Страсть знания

Об опасности братства в темные времена

Когда “все началось” многие ринулись читать Ханну Арендт и Карла Ясперса, прежде всего по вопросам вины и ответственности и тому как смотреть на войну.

Само по себе чтение хорошее, но преждевременное.

Потому такое массовое перепрочтение породило мало стоящих актуальных текстов.

Дело в том, что сейчас нет никакой возможности сказать и воплотить свою ответственность, потому что большинству желающих “взять ответственность за себя и других” никто этого сделать не позволит.

Также и с виной, кто рвет на себе рубаху в приступе вины — выглядит несуразно и отталкивающе, и это в лучшем случае.

Момент вообще характеризуется тем, что все ответственные у нас виноваты, и виноваты ответственные, ведь живем мы в действительно темные времена, которые и характеризуются этим смещением.

Такое состояние расхоже ещё называют “нигилизмом” или “постмодерном”, но имеют в виду несправедливую и жестокую абсурдистику, о которой каждый день читают в новостях.

Проблема во многом в том, что большинство из нас не мыслит себя всерьез внутри “темных времен”, а живут уже “в мире после” или “в мире до”, и это большая ошибка, раскрытая Ханной Арендт в одноименном тексте и там есть интересный мотив.

“В политически порабощенном мире”-пишет Арендт, - солидарность между жертвами существует поневоле, у них нет возможности друг другу не сострадать, и наиболее очевидная склонность к состраданию чужой боли превращается в толерантность к отвратительному исходящему от таких же как ты.

Арендт подчеркивает, что это один из главных соблазнов темных времен, поддаться искушению считать вынужденную дружбу сейчас политической в будущем, и, добавляя от себя, предположу что из этого следует то, что политической дружбой и добродетелью будет уметь спорить и отстаивать истину в том числе в споре с теми, с кем у вас общий и превосходящий вас всеми возможностями тиран.

Поэтому Арендт приводит в пример Лессинга, называя его способ публичной жизни: “Быть каждому другом, но никому не быть братом.”

Это разница между вынужденностью братсва угнетенных и дружбой равных в стремлении к истине, представляется мне многими непродуманной и очень важной сегодня, когда кажется, что ничего не остается кроме братскости\корпоративности/семейных отношений

Они вовсе не так не проблематичны, особенно во времена вроде наших.

www.group-telegram.com/us/philosophero.com/670

1.1K viewsАндрей Денисов, edited  Aug 18 at 16:22

Об опасности братства в темные времена

Когда “все началось” многие ринулись читать Ханну Арендт и Карла Ясперса, прежде всего по вопросам вины и ответственности и тому как смотреть на войну.

Само по себе чтение хорошее, но преждевременное.

Потому такое массовое перепрочтение породило мало стоящих актуальных текстов.

Дело в том, что сейчас нет никакой возможности сказать и воплотить свою ответственность, потому что большинству желающих “взять ответственность за себя и других” никто этого сделать не позволит.

Также и с виной, кто рвет на себе рубаху в приступе вины — выглядит несуразно и отталкивающе, и это в лучшем случае.

Момент вообще характеризуется тем, что все ответственные у нас виноваты, и виноваты ответственные, ведь живем мы в действительно темные времена, которые и характеризуются этим смещением.

Такое состояние расхоже ещё называют “нигилизмом” или “постмодерном”, но имеют в виду несправедливую и жестокую абсурдистику, о которой каждый день читают в новостях.

Проблема во многом в том, что большинство из нас не мыслит себя всерьез внутри “темных времен”, а живут уже “в мире после” или “в мире до”, и это большая ошибка, раскрытая Ханной Арендт в одноименном тексте и там есть интересный мотив.

“В политически порабощенном мире”-пишет Арендт, - солидарность между жертвами существует поневоле, у них нет возможности друг другу не сострадать, и наиболее очевидная склонность к состраданию чужой боли превращается в толерантность к отвратительному исходящему от таких же как ты.

Арендт подчеркивает, что это один из главных соблазнов темных времен, поддаться искушению считать вынужденную дружбу сейчас политической в будущем, и, добавляя от себя, предположу что из этого следует то, что политической дружбой и добродетелью будет уметь спорить и отстаивать истину в том числе в споре с теми, с кем у вас общий и превосходящий вас всеми возможностями тиран.

Поэтому Арендт приводит в пример Лессинга, называя его способ публичной жизни: “Быть каждому другом, но никому не быть братом.”

Это разница между вынужденностью братсва угнетенных и дружбой равных в стремлении к истине, представляется мне многими непродуманной и очень важной сегодня, когда кажется, что ничего не остается кроме братскости\корпоративности/семейных отношений

Они вовсе не так не проблематичны, особенно во времена вроде наших.

BY Страсть знания