«Ехал я как-то на машине, вдруг спустило колесо. Остановился, обошёл, поохал, делать нечего, нужно запаску ставить. А приключилось это на дороге рядом с психбольницей, вот так я — на обочине, а вот так — высокий каменный забор. Ну и пока я возился с домкратом, отворачивал колесо, на заборе стали собираться психи, поглазеть. Сидят молча, внимательно смотрят.
Немного нервничаю: торопился, авария эта некстати, жара, и психи вот ещё… Вот так, поглядывая на забор, продолжаю ремонт — откручиваю гайки, складываю аккуратно в колпак, перевёрнутый тарелкой. Отставляю колпак в сторону, снимаю колесо, иду за запаской. И тут мимо проносится автомобиль, краем шины задевает колпак, гайки разлетаются все до единой не пойми куда… В отчаянии хватаюсь за голову, сползаю на землю… Катастрофа!
Тут с забора доносится: — А вы с других колёс по одной гаечке снимите, на них запаску закрепите и потихонечку до станции, а там вам помогут.
А ведь он совершенно прав, это выход! Смотрю на него с нескрываемым изумлением. А он, прекрасно понимая ситуацию: — Да, я псих. Но это не значит, что дурак».
«Ехал я как-то на машине, вдруг спустило колесо. Остановился, обошёл, поохал, делать нечего, нужно запаску ставить. А приключилось это на дороге рядом с психбольницей, вот так я — на обочине, а вот так — высокий каменный забор. Ну и пока я возился с домкратом, отворачивал колесо, на заборе стали собираться психи, поглазеть. Сидят молча, внимательно смотрят.
Немного нервничаю: торопился, авария эта некстати, жара, и психи вот ещё… Вот так, поглядывая на забор, продолжаю ремонт — откручиваю гайки, складываю аккуратно в колпак, перевёрнутый тарелкой. Отставляю колпак в сторону, снимаю колесо, иду за запаской. И тут мимо проносится автомобиль, краем шины задевает колпак, гайки разлетаются все до единой не пойми куда… В отчаянии хватаюсь за голову, сползаю на землю… Катастрофа!
Тут с забора доносится: — А вы с других колёс по одной гаечке снимите, на них запаску закрепите и потихонечку до станции, а там вам помогут.
А ведь он совершенно прав, это выход! Смотрю на него с нескрываемым изумлением. А он, прекрасно понимая ситуацию: — Да, я псих. Но это не значит, что дурак».
The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram. In the past, it was noticed that through bulk SMSes, investors were induced to invest in or purchase the stocks of certain listed companies. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added.
from pl
