Также поднимался практический вопрос—вот ракетой снесло украинскую электростанцию, как компенсировать, если не дать денег государству Украина? Жуков ответил, что полагаются выплаты местным жителям, ибо пострадавшие они, а не государство (государство никогда не жертва, оно по определению агрессор). Юру этот непрактичный ответ не устроил.
Поэтому следует объяснить о реализации подобных общих дел и публичных благ, из какой логики мы исходим. В добровольном построении муниципалитетов, освоении земли, складываются определенные добровольные правила, традиции, институты, через которые решаются общие дела. Проблема возникает там, где агрессор уничтожил эти институты и правила, заменил их на свои. И свергнут он был только через продолжительное время, когда законные собственники умерли от старости, а традиции забылись. Что делать на освобожденных от такого этатизма территориях? Либо оставлять все решения на индивидуальный откуп (этично, непрактично, было предложено Жуковым), либо формировать суррогат добровольных институтов, придумать, как оно должно было бы сложиться. Наделить широкими полномочиями муниципалитет (эффективно, но не идеально этично).
Так как на практике восстановить электростанцию? Кому дать деньги реалистично, а не сугубо идеалистично? Пострадавшей от потери электростанций стороной признать муниципалитеты. Деньги дать им, чтобы они построили новые/восстановили старые электростанции, которые теперь будет находиться в их собственности, а не в собственности государства.
Также поднимался практический вопрос—вот ракетой снесло украинскую электростанцию, как компенсировать, если не дать денег государству Украина? Жуков ответил, что полагаются выплаты местным жителям, ибо пострадавшие они, а не государство (государство никогда не жертва, оно по определению агрессор). Юру этот непрактичный ответ не устроил.
Поэтому следует объяснить о реализации подобных общих дел и публичных благ, из какой логики мы исходим. В добровольном построении муниципалитетов, освоении земли, складываются определенные добровольные правила, традиции, институты, через которые решаются общие дела. Проблема возникает там, где агрессор уничтожил эти институты и правила, заменил их на свои. И свергнут он был только через продолжительное время, когда законные собственники умерли от старости, а традиции забылись. Что делать на освобожденных от такого этатизма территориях? Либо оставлять все решения на индивидуальный откуп (этично, непрактично, было предложено Жуковым), либо формировать суррогат добровольных институтов, придумать, как оно должно было бы сложиться. Наделить широкими полномочиями муниципалитет (эффективно, но не идеально этично).
Так как на практике восстановить электростанцию? Кому дать деньги реалистично, а не сугубо идеалистично? Пострадавшей от потери электростанций стороной признать муниципалитеты. Деньги дать им, чтобы они построили новые/восстановили старые электростанции, которые теперь будет находиться в их собственности, а не в собственности государства.
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. "There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices. NEWS
from pl
