Сегодня обсуждали со знакомым сложности работы в поле, когда ты попадаешь в совершенно чуждую себе среду. В связи с этим решила поднять текст, который был опубликован где-то год назад.
Да, антропология – это не наука, а искусство, поэтому хватит придумывать лучшую объяснительную модель, давайте наслаждаться и пытаться понимать друг друга Клиффорд Гирц
Когда я только начинала свою исследовательскую работу, мне очень повезло оказаться в лаборатории биологически-активных соединений под руководством Людмилы Анатольевны Павловой. Я только-только закончила ВГИК, и видела мир через призму своих представлений о нем. Наука в первое время казалась мне необычайно ограниченной, казалось, что все вокруг пытается выдавить мой богатый внутренний мир и оставить осадок в виде сухих фактов. Именно Людмила Анатольевна научила меня тому, что искусство есть везде, а наука благодаря тем ограничениям, которые она устанавливает, позволяет выкристаллизовывать настоящие шедевры. Тот период был очень сложным, трансформации которые происходили тогда, сильно изменили мой взгляд на мир. И главное, что я поняла для себя как антрополог, это то, что самой большой ошибкой в моей работе является желание что-то представить об исследовательском объекте. Как только антрополог начинает представлять, он тут же начинает заниматься самоописанием или фантазированием. Основная задача антрополога, как мне кажется, заключается в описании и объяснении мира чужих для своих так, чтобы читатели (свои) этот мир поняли и увидели, не пытаясь его представлять. Это можно сравнить с абстрактным искусством и живописью. Абстракция будит фантазию зрителя, в то время как живопись стремится погрузить человека в конкретную ситуацию, почувствовать ту самую атмосферу, побывать в том самом моменте, который запечатлел художник. Так и задача антрополога состоит в том, чтобы текст представлял собой объемное полотно, которое не просто описывает цвет стен или убранство помещения (хотя и это несомненно важно), но имеет потенциал объяснить причины происходящего так, чтобы читатель понял их без лишних фантазий. Но как это сделать? Я долгое время задавалась вопросом о месте антрополога в поле. Если антрополог стоит над полем и обозревает его со стороны, то велика вероятность скатиться в то самое самоописание. С другой стороны, погружение в поле приводит к тому, что антрополог растворяется в нем. Частно бывает, что исследователи, глубоко ушедшие в поле, увидевшие несправедливость и проблемы исследуемого сообщества, становятся активистами, теряя объективность. И здесь позволю себе еще одну метафору. Я немного понимаю в технике актерского мастерства и поэтому мне кажется справедливым сравнить погружение актера в роль с погружением антрополога в поле. Здесь есть общие стадии: изучение материала; наблюдение, выхватывание деталей, объясняющий мотивы и поступки персонажа или исследуемого сообщества; изучение контекста, исторического периода; сосуществование, диалоги и т.д. и т.п. И в какой-то момент действительно происходит погружение, в котором как будто открывается еще одна пара глаз, но при этом человек все равно остаётся собой. И здесь очень важно существовать в хрупком равновесии, чтобы не дать полю, словно Крошечке Хаврошечке закрыть своей колыбельной хотя бы одну пару глаз. «Спи глазок, спи другой» - и вот ты уже потеряла границы и бежишь на баррикады. Или наоборот «Спи глазок, спи другой» - и ты стоишь в глухом одиночестве в мире чужих тебе представлений и ориентиров и кричишь в пространство: «Ну как же можно так жить!». И все - миссия провалена. На самом деле, и то, и другое периодически происходит, здесь важно вовремя себя ущипнуть и открыть обе пары глаз, выпить кофе и жить дальше, отдавая себе отчет в том, кто ты, где ты и почему.
Сегодня обсуждали со знакомым сложности работы в поле, когда ты попадаешь в совершенно чуждую себе среду. В связи с этим решила поднять текст, который был опубликован где-то год назад.
Да, антропология – это не наука, а искусство, поэтому хватит придумывать лучшую объяснительную модель, давайте наслаждаться и пытаться понимать друг друга Клиффорд Гирц
Когда я только начинала свою исследовательскую работу, мне очень повезло оказаться в лаборатории биологически-активных соединений под руководством Людмилы Анатольевны Павловой. Я только-только закончила ВГИК, и видела мир через призму своих представлений о нем. Наука в первое время казалась мне необычайно ограниченной, казалось, что все вокруг пытается выдавить мой богатый внутренний мир и оставить осадок в виде сухих фактов. Именно Людмила Анатольевна научила меня тому, что искусство есть везде, а наука благодаря тем ограничениям, которые она устанавливает, позволяет выкристаллизовывать настоящие шедевры. Тот период был очень сложным, трансформации которые происходили тогда, сильно изменили мой взгляд на мир. И главное, что я поняла для себя как антрополог, это то, что самой большой ошибкой в моей работе является желание что-то представить об исследовательском объекте. Как только антрополог начинает представлять, он тут же начинает заниматься самоописанием или фантазированием. Основная задача антрополога, как мне кажется, заключается в описании и объяснении мира чужих для своих так, чтобы читатели (свои) этот мир поняли и увидели, не пытаясь его представлять. Это можно сравнить с абстрактным искусством и живописью. Абстракция будит фантазию зрителя, в то время как живопись стремится погрузить человека в конкретную ситуацию, почувствовать ту самую атмосферу, побывать в том самом моменте, который запечатлел художник. Так и задача антрополога состоит в том, чтобы текст представлял собой объемное полотно, которое не просто описывает цвет стен или убранство помещения (хотя и это несомненно важно), но имеет потенциал объяснить причины происходящего так, чтобы читатель понял их без лишних фантазий. Но как это сделать? Я долгое время задавалась вопросом о месте антрополога в поле. Если антрополог стоит над полем и обозревает его со стороны, то велика вероятность скатиться в то самое самоописание. С другой стороны, погружение в поле приводит к тому, что антрополог растворяется в нем. Частно бывает, что исследователи, глубоко ушедшие в поле, увидевшие несправедливость и проблемы исследуемого сообщества, становятся активистами, теряя объективность. И здесь позволю себе еще одну метафору. Я немного понимаю в технике актерского мастерства и поэтому мне кажется справедливым сравнить погружение актера в роль с погружением антрополога в поле. Здесь есть общие стадии: изучение материала; наблюдение, выхватывание деталей, объясняющий мотивы и поступки персонажа или исследуемого сообщества; изучение контекста, исторического периода; сосуществование, диалоги и т.д. и т.п. И в какой-то момент действительно происходит погружение, в котором как будто открывается еще одна пара глаз, но при этом человек все равно остаётся собой. И здесь очень важно существовать в хрупком равновесии, чтобы не дать полю, словно Крошечке Хаврошечке закрыть своей колыбельной хотя бы одну пару глаз. «Спи глазок, спи другой» - и вот ты уже потеряла границы и бежишь на баррикады. Или наоборот «Спи глазок, спи другой» - и ты стоишь в глухом одиночестве в мире чужих тебе представлений и ориентиров и кричишь в пространство: «Ну как же можно так жить!». И все - миссия провалена. На самом деле, и то, и другое периодически происходит, здесь важно вовремя себя ущипнуть и открыть обе пары глаз, выпить кофе и жить дальше, отдавая себе отчет в том, кто ты, где ты и почему.
BY Три золотых орешка
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. Continuing its crackdown against entities allegedly involved in a front-running scam using messaging app Telegram, Sebi on Thursday carried out search and seizure operations at the premises of eight entities in multiple locations across the country. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. Anastasia Vlasova/Getty Images
from pl
