#Демократия #институты #либертарианство #Платон #Мизес #Хабермас #партиципаторныепрактики #ЛёхаНиконов #ХАМАС #АйнРэнд #общество #Хайек #демократизация #конецистории #судебнаяреформавизраиле #автократизация #АлёхинРыжий #политическаякультура #Анкаптян.
Да, это глянцевый журнал о политике и культуре. Да, его сделали либертарианцы.
Да, это глянцевый журнал о политике и культуре. Да, его сделали либертарианцы.
По специальной цене только на нашем сайте!
12200 километров, 125 виноделен, 100 виноградников, 404 тихих красных, 353 тихих белых, 60 тихих розовых, 158 игристых и шампанских вин и 5000 дегустационных заметок — вошли в одиннадцатое издание авторского гида с тысячей лучших вин России и сопредельных стран от РБК и Артура Саркисяна, руководителя Союза сомелье и экспертов.
12200 километров, 125 виноделен, 100 виноградников, 404 тихих красных, 353 тихих белых, 60 тихих розовых, 158 игристых и шампанских вин и 5000 дегустационных заметок — вошли в одиннадцатое издание авторского гида с тысячей лучших вин России и сопредельных стран от РБК и Артура Саркисяна, руководителя Союза сомелье и экспертов.
«СЕАНС №88»
«Тайна рядом — стоит только протянуть руку и расстегнуть пуговку на пологе реальности» — новый выпуск журнала посвящён сказке в кинематографе, структурам Проппа и Кэмпбелла, эскапизму и хонтологии. Новую актуальность родной архаики исследуют на примере фильмов Вильнева, Сокурова и Романа Михайлова. А один из главных героев выпуска — Алексей Федорченко местный режиссёр игрового и документального кино.
«Тайна рядом — стоит только протянуть руку и расстегнуть пуговку на пологе реальности» — новый выпуск журнала посвящён сказке в кинематографе, структурам Проппа и Кэмпбелла, эскапизму и хонтологии. Новую актуальность родной архаики исследуют на примере фильмов Вильнева, Сокурова и Романа Михайлова. А один из главных героев выпуска — Алексей Федорченко местный режиссёр игрового и документального кино.
«Японское. Модернистское. Пролетарское. Искусство Японии в СССР в 1920-1930-е год»
Лопаткина К.
История искусства полна белых пятен, но сегодня одним стало меньше — мы узнали о существовании японского пролетарского искусства! Катарина Лопаткина обращается к почти забытому направлению японской живописи, которое в тридцатые годы прошлого века стало политически неблагонадёжным. В книге помимо творчества многих японских «прогрессивных» художников также затронуты темы выставок русских футуристов в Японии, пролетарского языка эсперанто и недолгой советско-японской дружбы.
Лопаткина К.
История искусства полна белых пятен, но сегодня одним стало меньше — мы узнали о существовании японского пролетарского искусства! Катарина Лопаткина обращается к почти забытому направлению японской живописи, которое в тридцатые годы прошлого века стало политически неблагонадёжным. В книге помимо творчества многих японских «прогрессивных» художников также затронуты темы выставок русских футуристов в Японии, пролетарского языка эсперанто и недолгой советско-японской дружбы.
«Жизнь Ле Корбюзье»
Фокс Вебер Н.
Первая биография Ле Корбюзье, рассматривающая его не только как великого архитектора, но и как человека тоже. Николас Фокс Вебер стремится показать Шарля-Эдуарда Жаннере как личность со свойственными ей переживаниями и чувствами, поэтому сразу заходит с козырей и пишет о повышенной витальности юного Шарля-Эдуарда, его нераздельной связи с матушкой и романе с американкой. Циркуляцией сексуальной энергии отца архитектурного модернизма дело, конечно, не ограничивается — 700-страничный кирпич таит в себе множество других секретов. У человека, который лечился на Афоне исключительно вином — их предостаточно.
Фокс Вебер Н.
Первая биография Ле Корбюзье, рассматривающая его не только как великого архитектора, но и как человека тоже. Николас Фокс Вебер стремится показать Шарля-Эдуарда Жаннере как личность со свойственными ей переживаниями и чувствами, поэтому сразу заходит с козырей и пишет о повышенной витальности юного Шарля-Эдуарда, его нераздельной связи с матушкой и романе с американкой. Циркуляцией сексуальной энергии отца архитектурного модернизма дело, конечно, не ограничивается — 700-страничный кирпич таит в себе множество других секретов. У человека, который лечился на Афоне исключительно вином — их предостаточно.
К первой пятнице нового месяца мы приготовили ридлист с наиболее интересными книгами февраля. В марте мы советуем вам книги о путешествиях в окружающие миры, Ле Корбюзье, моде в позднем СССР, великом последователе Достоевского и арт-резиденциях!
И ещё один предзаказ!
На сайте открыта продажа нового «Справочника-путеводителя по архитектуре советского модернизма» от издательской программы Музея «Гараж». Вслед за Москвой, Ленинградом и Алма-Атой следует «Столица советского Востока» — Ташкент с её уникальным статусом витрины социализма в Средней Азии.
Мы ждём выхода книги к 18 марта, а до тех пор на неё действует спеццена!
На сайте открыта продажа нового «Справочника-путеводителя по архитектуре советского модернизма» от издательской программы Музея «Гараж». Вслед за Москвой, Ленинградом и Алма-Атой следует «Столица советского Востока» — Ташкент с её уникальным статусом витрины социализма в Средней Азии.
Мы ждём выхода книги к 18 марта, а до тех пор на неё действует спеццена!
«Цивилизованны ли мы?»
Лоуи Р.
Наш образ поведения — не единственно верный. На северо-востоке Танзании, например, нет ничего дурного в том, чтобы отхаркнуть мокротой в новорождённого, аризонские навахо спокойно кормят детей грудью вплоть до пяти лет, а японцы до сих пор устраивают синтоистский фаллический парад. Роберт Генри Лоуи — ученик Боаса и ярый противник эволюционизма обращается к огромному этнографическому материалу и исследует «естественные» и «условные» привычки, чтобы в конечном итоге опровергнуть идею о превосходстве белой европейской культуры над всеми другими.
Лоуи Р.
Наш образ поведения — не единственно верный. На северо-востоке Танзании, например, нет ничего дурного в том, чтобы отхаркнуть мокротой в новорождённого, аризонские навахо спокойно кормят детей грудью вплоть до пяти лет, а японцы до сих пор устраивают синтоистский фаллический парад. Роберт Генри Лоуи — ученик Боаса и ярый противник эволюционизма обращается к огромному этнографическому материалу и исследует «естественные» и «условные» привычки, чтобы в конечном итоге опровергнуть идею о превосходстве белой европейской культуры над всеми другими.