Есть определенные вещи, которые, вроде, всем известны, банальны, но которые, тем не менее, время от времени надо повторять. Иначе забываются.
К примеру, читаю у некоторых уважаемых коллег, что ситуация внутри России стабильна, народ выказывает явную поддержку Верховному, подтверждая эту поддержку на самых разнообразных выборах. Поэтому, де, никакая революция в стране пока невозможна, никакой майдан не пройдет.
Тех же коллег при этом деятельность понаехавших из соседней страны «военных экспертов» и «внезапных волонтеров» беспокоит (кстати, вполне справедливо). Казалось бы, а чего беспокоиться, если ситуация стабильна? Тогда на разные выплески деструктивных энергий можно ведь попросту не обращать внимания.
Ошибка здесь в том, что между «революцией» и «майданом» ставится знак равенства. Но «майдан» — он же «цветная революция» — никакая не революция в привычном смысле слова.
Майдан — это механизм, с помощью которого часть элит страны продает суверенитет страны условному Западу, не считаясь при этом ни с другой частью элит, ни, разумеется, с народом. Иными словами, майдан — переворот во власти в пользу третьей стороны. При этом люди, которые такой переворот осуществляют, становятся официальными компрадорами. Они перестают опираться на народ внутри, начиная опираться на внешние штыки. Взамен они получают право пользоваться частью своих капиталов в глобальном масштабе (хотя и в довольно ограниченном режиме), надеясь, что, если не их дети, то их внуки, станут низовой частью элит западных.
Всё это мы в классическом виде наблюдали на Украине. А до того в разных других местах. В Грузии, допустим, при Саакашвили. Сейчас — в Армении.
Массовка на площадях изображает «восставший народ» не для бабы Мани из Колпашево (говоря о России), а для тети Джейн из Омахи. Так на Западе легализуют переворот перед своим населением: видите, люди, наконец, восстали, сбросили диктатора, пришла свобода, теперь они наши друзья, они опять в семье прогрессивных и демократичных.
Чтобы вывести массовку на площадь, нужен административный ресурс. Известно, что типичный митинг по любому общему поводу естественным образом не в силах собрать более пяти (а в обычных случаях — трех) тысяч человек. Для массовки в Москве нужно минимум тысяч пятьдесят. А лучше — сто. На Болотную, как мы знаем, многих людей выводили начальники их контор. «Светочка, вы же за честные выборы, мы же увидимся завтра с вами на митинге? — Конечно, Илья Никанорович, конечно!» То, что Илье Никаноровичу перед митингом звонил собственник конторы и тем же елейным голосом спрашивал, будет ли на митинге Илья Никанорович, ослу понятно. Как и то, что кто-то перед этим обязательно звонил и собственнику.
Само собой, при этом должны в социальных сетях и в определенной прессе на полную катушку работать «инфлюэнсеры». Агитаторы, то бишь. Аудитория у них, обычно, внушительная, но там половина боты, а большая часть остальных подписчиков задницу не оторвет с дивана. Выйдут крохотные доли процента, но их-то «инфлюенсеры» и должны организовать, потому что иначе не выйдет никто. Не забываем, что доли процента от миллиона — это тысячи.
Остальное происходит за кулисами. Работа с силовиками. С группами влияния. Кого-то запугивают, кого-то пытаются купить. Популярных деятелей, которые способны помешать майдану и организовать сопротивление, можно ограничить, интернировать, в конце концов… Ну, сами знаете. «Человека можно напоить, оглушить, снять с бесчувственного тела, наконец, с трупа».
Противостоять же майдану законопослушным людям трудно. Это так. Обычные люди не создают структур управления, параллельных государственным. Зачем? Ведь у них есть государство. Но именно государственные структуры зачинателями майдана блокируются, а у них самих уже есть свои собственные структуры. Созданные под видом партийных отделений, волонтерских организаций, благотворительных фондов и т.п. Обычные люди в критический момент оказываются разобщены, зато майданщики прекрасно подготовлены и собраны.
Так работают механизмы «цветных революций» в самых общих чертах.
Есть определенные вещи, которые, вроде, всем известны, банальны, но которые, тем не менее, время от времени надо повторять. Иначе забываются.
К примеру, читаю у некоторых уважаемых коллег, что ситуация внутри России стабильна, народ выказывает явную поддержку Верховному, подтверждая эту поддержку на самых разнообразных выборах. Поэтому, де, никакая революция в стране пока невозможна, никакой майдан не пройдет.
Тех же коллег при этом деятельность понаехавших из соседней страны «военных экспертов» и «внезапных волонтеров» беспокоит (кстати, вполне справедливо). Казалось бы, а чего беспокоиться, если ситуация стабильна? Тогда на разные выплески деструктивных энергий можно ведь попросту не обращать внимания.
Ошибка здесь в том, что между «революцией» и «майданом» ставится знак равенства. Но «майдан» — он же «цветная революция» — никакая не революция в привычном смысле слова.
Майдан — это механизм, с помощью которого часть элит страны продает суверенитет страны условному Западу, не считаясь при этом ни с другой частью элит, ни, разумеется, с народом. Иными словами, майдан — переворот во власти в пользу третьей стороны. При этом люди, которые такой переворот осуществляют, становятся официальными компрадорами. Они перестают опираться на народ внутри, начиная опираться на внешние штыки. Взамен они получают право пользоваться частью своих капиталов в глобальном масштабе (хотя и в довольно ограниченном режиме), надеясь, что, если не их дети, то их внуки, станут низовой частью элит западных.
Всё это мы в классическом виде наблюдали на Украине. А до того в разных других местах. В Грузии, допустим, при Саакашвили. Сейчас — в Армении.
Массовка на площадях изображает «восставший народ» не для бабы Мани из Колпашево (говоря о России), а для тети Джейн из Омахи. Так на Западе легализуют переворот перед своим населением: видите, люди, наконец, восстали, сбросили диктатора, пришла свобода, теперь они наши друзья, они опять в семье прогрессивных и демократичных.
Чтобы вывести массовку на площадь, нужен административный ресурс. Известно, что типичный митинг по любому общему поводу естественным образом не в силах собрать более пяти (а в обычных случаях — трех) тысяч человек. Для массовки в Москве нужно минимум тысяч пятьдесят. А лучше — сто. На Болотную, как мы знаем, многих людей выводили начальники их контор. «Светочка, вы же за честные выборы, мы же увидимся завтра с вами на митинге? — Конечно, Илья Никанорович, конечно!» То, что Илье Никаноровичу перед митингом звонил собственник конторы и тем же елейным голосом спрашивал, будет ли на митинге Илья Никанорович, ослу понятно. Как и то, что кто-то перед этим обязательно звонил и собственнику.
Само собой, при этом должны в социальных сетях и в определенной прессе на полную катушку работать «инфлюэнсеры». Агитаторы, то бишь. Аудитория у них, обычно, внушительная, но там половина боты, а большая часть остальных подписчиков задницу не оторвет с дивана. Выйдут крохотные доли процента, но их-то «инфлюенсеры» и должны организовать, потому что иначе не выйдет никто. Не забываем, что доли процента от миллиона — это тысячи.
Остальное происходит за кулисами. Работа с силовиками. С группами влияния. Кого-то запугивают, кого-то пытаются купить. Популярных деятелей, которые способны помешать майдану и организовать сопротивление, можно ограничить, интернировать, в конце концов… Ну, сами знаете. «Человека можно напоить, оглушить, снять с бесчувственного тела, наконец, с трупа».
Противостоять же майдану законопослушным людям трудно. Это так. Обычные люди не создают структур управления, параллельных государственным. Зачем? Ведь у них есть государство. Но именно государственные структуры зачинателями майдана блокируются, а у них самих уже есть свои собственные структуры. Созданные под видом партийных отделений, волонтерских организаций, благотворительных фондов и т.п. Обычные люди в критический момент оказываются разобщены, зато майданщики прекрасно подготовлены и собраны.
Так работают механизмы «цветных революций» в самых общих чертах.
BY Вестник родимых болот
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." Since January 2022, the SC has received a total of 47 complaints and enquiries on illegal investment schemes promoted through Telegram. These fraudulent schemes offer non-existent investment opportunities, promising very attractive and risk-free returns within a short span of time. They commonly offer unrealistic returns of as high as 1,000% within 24 hours or even within a few hours. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation."
from pl
