Либеральная оппозиция говорит о Прекрасной России Будущего, левая оппозиция говорит о Левой России Будущего, но в будущее возьмут не всех. Я фокусируюсь на настоящем и выбираю сейчас быть вместе с сообществом анархистов в Берлине, которые высказываются однозначно: прямо сейчас нужна вооруженная поддержка Украины и радикального сопротивления власти России. Прямо сейчас немецкие компании должны прекратить любой бизнес с Россией. Нам не нужны форумы и трибуны, чтобы прямым действием помогать конкретным группам: украинским анархистам на фронте, политзаключенным, транс-людям. Для меня выход на оппозиционный митинг, как и выход в оппозиционное медиа, – это промежуточный этап, чтобы найти союзниц для следующих лет войны, которые будут еще более тяжелыми. На шествии я буду работать на агит-кухне и рассказывать об известных мне самоорганизованных инициативах – транс, деколониальных, идущих поперек либерального поля.
Либеральная оппозиция говорит о Прекрасной России Будущего, левая оппозиция говорит о Левой России Будущего, но в будущее возьмут не всех. Я фокусируюсь на настоящем и выбираю сейчас быть вместе с сообществом анархистов в Берлине, которые высказываются однозначно: прямо сейчас нужна вооруженная поддержка Украины и радикального сопротивления власти России. Прямо сейчас немецкие компании должны прекратить любой бизнес с Россией. Нам не нужны форумы и трибуны, чтобы прямым действием помогать конкретным группам: украинским анархистам на фронте, политзаключенным, транс-людям. Для меня выход на оппозиционный митинг, как и выход в оппозиционное медиа, – это промежуточный этап, чтобы найти союзниц для следующих лет войны, которые будут еще более тяжелыми. На шествии я буду работать на агит-кухне и рассказывать об известных мне самоорганизованных инициативах – транс, деколониальных, идущих поперек либерального поля.
For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever."
from pl
