Хан Ган — первая южнокорейская писательница и 18-я писательница вообще, получившая Нобелевскую премию по литературе. Объяснение у Нобелевского комитета одновременно и обтекаемое, и всепоглощающее – за "насыщенную поэтическую прозу, которая противостоит историческим травмам и обнажает хрупкость человеческой жизни".
"Вегетарианка" – про поколенческие травмы, про семейный разлад, но больше всего про то, как хрупки границы женского тела и как перманентна над ним власть посторонних. Желание отца, мужа, поклонника подчинить, обладать, преобразить женское тело, не заляпавшись в женском сознании, давит и на протагонистку Ёнхе, и на читательницу. Единственный человек, кому не позволяется распоряжаться своим телом, это сама Ёнхе: сначала она сталкивается с вербальным насилием, потому что не носит бюстгальтер, затем – с физическим, потому что не ест мясо, и наконец – с институционным (привет Мишелю Фуко), когда её закрывают в психиатрической больнице, потому что она отказывается есть и, в принципе, существовать.
Насилие в "Вегетарианке" везде: от войны во Вьетнаме до ужина в семейном кругу. Очень тяжёлая книга.
Хан Ган — первая южнокорейская писательница и 18-я писательница вообще, получившая Нобелевскую премию по литературе. Объяснение у Нобелевского комитета одновременно и обтекаемое, и всепоглощающее – за "насыщенную поэтическую прозу, которая противостоит историческим травмам и обнажает хрупкость человеческой жизни".
"Вегетарианка" – про поколенческие травмы, про семейный разлад, но больше всего про то, как хрупки границы женского тела и как перманентна над ним власть посторонних. Желание отца, мужа, поклонника подчинить, обладать, преобразить женское тело, не заляпавшись в женском сознании, давит и на протагонистку Ёнхе, и на читательницу. Единственный человек, кому не позволяется распоряжаться своим телом, это сама Ёнхе: сначала она сталкивается с вербальным насилием, потому что не носит бюстгальтер, затем – с физическим, потому что не ест мясо, и наконец – с институционным (привет Мишелю Фуко), когда её закрывают в психиатрической больнице, потому что она отказывается есть и, в принципе, существовать.
Насилие в "Вегетарианке" везде: от войны во Вьетнаме до ужина в семейном кругу. Очень тяжёлая книга.
At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. Perpetrators of such fraud use various marketing techniques to attract subscribers on their social media channels. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat.
from pl
