18-летнюю, совсем еще юную девчонку ведут под конвоем три силовика. Три других охраняют эту компанию. Даша, естественно, в наручниках (хорошо, что не в кандалах), на случай, если она решит прошмыгнуть, не иначе, ведь Дашу обвиняют в страшном преступлении: она прикрепила к памятнику Шевченко стихи — кого бы вы думали — Шевченко.
Новость два:
Против тех, кто избил 87-летнего дедушку, дело не возбудили. Дедушка — Дмитрий Гринчий — сын «врага народа». В 1937 году расстреляли его отца и дядю, впоследствии реабилитированных. Двое накинулись на него из-за того, что он вспоминал репрессированных родственников, наверное, вслух. Они сломали ему слуховой аппарат и, скрутив руки, доставили в ближайшее отделение. Против нападавших дважды возбуждали дело, и оба раза прокурадура его отменяла.
Зато доставка дешевая и шавуха вкусная. Или что там мне расскажут те, кто в танке?
18-летнюю, совсем еще юную девчонку ведут под конвоем три силовика. Три других охраняют эту компанию. Даша, естественно, в наручниках (хорошо, что не в кандалах), на случай, если она решит прошмыгнуть, не иначе, ведь Дашу обвиняют в страшном преступлении: она прикрепила к памятнику Шевченко стихи — кого бы вы думали — Шевченко.
Новость два:
Против тех, кто избил 87-летнего дедушку, дело не возбудили. Дедушка — Дмитрий Гринчий — сын «врага народа». В 1937 году расстреляли его отца и дядю, впоследствии реабилитированных. Двое накинулись на него из-за того, что он вспоминал репрессированных родственников, наверное, вслух. Они сломали ему слуховой аппарат и, скрутив руки, доставили в ближайшее отделение. Против нападавших дважды возбуждали дело, и оба раза прокурадура его отменяла.
Зато доставка дешевая и шавуха вкусная. Или что там мне расскажут те, кто в танке?
Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Continuing its crackdown against entities allegedly involved in a front-running scam using messaging app Telegram, Sebi on Thursday carried out search and seizure operations at the premises of eight entities in multiple locations across the country. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm.
from pl
