Я никогда не был в Нью-Йорке, не видел теракты по телеку (в 2001 мне было три года), и за период моего взросления в России произошло много других печальных событий, которые наложили отпечаток на мое сознание. Однако, меня с раннего детства не покидало чувство, что все мы живем под темным знаком именно того, что произошло 11 сентября 2001. Со временем корни этой обсессии стали проясняться, ведь в атаках на ВТЦ соединены различные дискурсы, такие как конспирология, угроза исламского фундаментализма, паранойя, тотальное наблюдение, саморазрушительная сила гиперкапитала, двойники, ангелы, смерть, которые захватывают меня по сей день. Будь то кафедра архитектуры, где молодой Мухаммед Атта возненавидел высокие здания, или пешаварские боевые лагеря, где Усама бен Ладен осознал заразительную силу ресентимента, или вашингтонские кабинеты конца 70х, где Картер почуял в вечности запах нефти, льющейся с Востока - откуда не отсчитывай начало этой радуги, сила тяготения неминуемо приведет ее в хрупкие бетонные стены Северной Башни, объединив на своем пути все логические причины в бессмысленную энтропию следствия.
В детстве я часто задавался вопросом, почему один из важнейших контрапунктов новой истории так слабо представлен в самом массовом виде искусства. Со временем я осознал, насколько эта иллюзия была ошибочна, но и причины ошибки стали мне ясны. Лучшим ответом на этот вопрос мог бы стать эпизод из «Гипернормализации» Адама Кертиса, где в весьма длительной нарезке автор демонстрирует фрагменты из различных фильмов с взрывами и крушениями небоскребов (в частности, башен ВТЦ), все из которых были сняты до 2001. К сожалению, практически невозможно смотреть на трансляцию взрывов и не признавать спектакулярной мощи этого зрелища.. и не задаваться вопросом о корнях этой реакции. Жуткое сходство 9/11 со среднестатистическим блокбастером породило тошнотворный эффект от любых рефренов этих событий в медиуме, который еще раз потерял свою невинность и был вынужден сбить спесивый пафос скепсиса и относительности, воспитанный последними постмодернистскими декадами. Косвенным доказательством "причастности" кинематографа может служить то, что помимо негласного табу на съемку художественных фильмов о терактах (за исключением фильмов Стоуна и Гринграсса, вышедших через пять лет), продюсеры и авторы стали вырезать "похожие" моменты из фильмов, которые уже вышли или готовились к выходу. При этом нельзя сказать того же о литераторах того времени: Уильям Гибсон, Томас Пинчон и Дон Делилло выпустили по роману об атаках (все, кроме Гибсона, шедевры), Дэвид Фостер Уоллес написал рассказ.
Однако, в этом году мне довелось посмотреть по-настоящему уникальный фильм об атаках, который, к моему удивлению и несмотря на приз Эмми, нельзя назвать популярным. Речь идёт о документальном фильме «9/11» 2002 года, снятого Джеймсом Хэнланом и братьями Нодэ. Хэнлан, выпускник актерской школы, на тот момент работающий пожарным в Нью-Йорке, вместе с французскими кинематографистами Жюлем и Гедеоном Нодэ решил снять фильм о буднях новобранца пожарной бригады. Как и любым документалистам, им конечно хотелось поймать на камеру нерукотворный экшен, поэтому утром 11 сентября они были раздосадованы тем, что в их фильме о пожарных не было ещё ни одного пожара. Думая об этом и стоя с включенной камерой на очередном скучном выезде по сигналу об утечке газа, Жюль услышал над своей головой гул самолета, и в следующие несколько секунд снял видео, которое видели вы все, а если точнее - атаку на Северную Башню с самой близкой дистанции. После этого Жюль вместе с командой пожарных отправляется на место взрыва и всю оставшуюся часть фильма провел в Башне, в то время как его брат Гедеон снимал все происходящее снаружи. Движение навстречу друг другу посреди апокалипсиса становится дальнейшим сюжетом этого жуткого документа эпохи.
Я никогда не был в Нью-Йорке, не видел теракты по телеку (в 2001 мне было три года), и за период моего взросления в России произошло много других печальных событий, которые наложили отпечаток на мое сознание. Однако, меня с раннего детства не покидало чувство, что все мы живем под темным знаком именно того, что произошло 11 сентября 2001. Со временем корни этой обсессии стали проясняться, ведь в атаках на ВТЦ соединены различные дискурсы, такие как конспирология, угроза исламского фундаментализма, паранойя, тотальное наблюдение, саморазрушительная сила гиперкапитала, двойники, ангелы, смерть, которые захватывают меня по сей день. Будь то кафедра архитектуры, где молодой Мухаммед Атта возненавидел высокие здания, или пешаварские боевые лагеря, где Усама бен Ладен осознал заразительную силу ресентимента, или вашингтонские кабинеты конца 70х, где Картер почуял в вечности запах нефти, льющейся с Востока - откуда не отсчитывай начало этой радуги, сила тяготения неминуемо приведет ее в хрупкие бетонные стены Северной Башни, объединив на своем пути все логические причины в бессмысленную энтропию следствия.
В детстве я часто задавался вопросом, почему один из важнейших контрапунктов новой истории так слабо представлен в самом массовом виде искусства. Со временем я осознал, насколько эта иллюзия была ошибочна, но и причины ошибки стали мне ясны. Лучшим ответом на этот вопрос мог бы стать эпизод из «Гипернормализации» Адама Кертиса, где в весьма длительной нарезке автор демонстрирует фрагменты из различных фильмов с взрывами и крушениями небоскребов (в частности, башен ВТЦ), все из которых были сняты до 2001. К сожалению, практически невозможно смотреть на трансляцию взрывов и не признавать спектакулярной мощи этого зрелища.. и не задаваться вопросом о корнях этой реакции. Жуткое сходство 9/11 со среднестатистическим блокбастером породило тошнотворный эффект от любых рефренов этих событий в медиуме, который еще раз потерял свою невинность и был вынужден сбить спесивый пафос скепсиса и относительности, воспитанный последними постмодернистскими декадами. Косвенным доказательством "причастности" кинематографа может служить то, что помимо негласного табу на съемку художественных фильмов о терактах (за исключением фильмов Стоуна и Гринграсса, вышедших через пять лет), продюсеры и авторы стали вырезать "похожие" моменты из фильмов, которые уже вышли или готовились к выходу. При этом нельзя сказать того же о литераторах того времени: Уильям Гибсон, Томас Пинчон и Дон Делилло выпустили по роману об атаках (все, кроме Гибсона, шедевры), Дэвид Фостер Уоллес написал рассказ.
Однако, в этом году мне довелось посмотреть по-настоящему уникальный фильм об атаках, который, к моему удивлению и несмотря на приз Эмми, нельзя назвать популярным. Речь идёт о документальном фильме «9/11» 2002 года, снятого Джеймсом Хэнланом и братьями Нодэ. Хэнлан, выпускник актерской школы, на тот момент работающий пожарным в Нью-Йорке, вместе с французскими кинематографистами Жюлем и Гедеоном Нодэ решил снять фильм о буднях новобранца пожарной бригады. Как и любым документалистам, им конечно хотелось поймать на камеру нерукотворный экшен, поэтому утром 11 сентября они были раздосадованы тем, что в их фильме о пожарных не было ещё ни одного пожара. Думая об этом и стоя с включенной камерой на очередном скучном выезде по сигналу об утечке газа, Жюль услышал над своей головой гул самолета, и в следующие несколько секунд снял видео, которое видели вы все, а если точнее - атаку на Северную Башню с самой близкой дистанции. После этого Жюль вместе с командой пожарных отправляется на место взрыва и всю оставшуюся часть фильма провел в Башне, в то время как его брат Гедеон снимал все происходящее снаружи. Движение навстречу друг другу посреди апокалипсиса становится дальнейшим сюжетом этого жуткого документа эпохи.
BY acinema
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. Apparently upbeat developments in Russia's discussions with Ukraine helped at least temporarily send investors back into risk assets. Russian President Vladimir Putin said during a meeting with his Belarusian counterpart Alexander Lukashenko that there were "certain positive developments" occurring in the talks with Ukraine, according to a transcript of their meeting. Putin added that discussions were happening "almost on a daily basis." That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Some people used the platform to organize ahead of the storming of the U.S. Capitol in January 2021, and last month Senator Mark Warner sent a letter to Durov urging him to curb Russian information operations on Telegram. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations.
from pl
