«Посыл книги прост: мы должны вновь начать разговаривать друг с другом, особенно если мы друг с другом не согласны». Свою книгу Ли Макинтайр, научный сотрудник Центра философии и истории науки Бостонского университета, начинает с рассказа о поездке на форум плоскоземельщиков (так-то он много где побывал, работая над «Отрицателями науки» — про глобальное потепление поговорил и с пенсильванскими шахтерами, и с мальдивскими рыбаками; вот это, я понимаю, командировки!), и настолько потешен этот его отчет, насколько же он и страшен. Люди готовы спорить с аксиомами и не верят фактам — ну не безумие ли? Но если просто считать климатических диссидентов, антиваксеров, креационистов, ГМО-луддитов, конспирологов идиотами и ничего не делать, то мы так слоника не продадим, говорит Макинтайр. Наукоотрицатели есть даже среди ученых, их неверие не обусловлено отсутствием ума или политическими взглядами. Чтобы выжить, людям необходимо стремиться к диалогу, взаимному уважению и доверию. Звучит как утопия, но постараться можно.
«Посыл книги прост: мы должны вновь начать разговаривать друг с другом, особенно если мы друг с другом не согласны». Свою книгу Ли Макинтайр, научный сотрудник Центра философии и истории науки Бостонского университета, начинает с рассказа о поездке на форум плоскоземельщиков (так-то он много где побывал, работая над «Отрицателями науки» — про глобальное потепление поговорил и с пенсильванскими шахтерами, и с мальдивскими рыбаками; вот это, я понимаю, командировки!), и настолько потешен этот его отчет, насколько же он и страшен. Люди готовы спорить с аксиомами и не верят фактам — ну не безумие ли? Но если просто считать климатических диссидентов, антиваксеров, креационистов, ГМО-луддитов, конспирологов идиотами и ничего не делать, то мы так слоника не продадим, говорит Макинтайр. Наукоотрицатели есть даже среди ученых, их неверие не обусловлено отсутствием ума или политическими взглядами. Чтобы выжить, людям необходимо стремиться к диалогу, взаимному уважению и доверию. Звучит как утопия, но постараться можно.
He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. I want a secure messaging app, should I use Telegram? "He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm.
from pl
