Однажды 13-летний Джонатан Андерссон вернулся из школы, поднялся на чердак и повесился. Двадцать лет спустя 13-летний Джоэль Лундмарк, живущий через улицу от Андерссонов, проникает в Заброшенный Дом и узнает его криповые секреты. Он становится одержимым тайной самоубийства Джонатана, планирует победить в конкурсе сочинений с рассказом о нем и не замечает, как, ссорясь с друзьями, сестрой и мамой, сам превращается в такого подростка, который может в один прекрасный день решиться покончить с собой.
«Дом напротив» Алекса Хариди с первых же глав вызывает зудящую тревожность, и начинает казаться, что автора зовут «скандинавским Кингом» очень даже заслуженно. Да, тут много намеков на мистику, но разгадки оказываются до боли прозаическими и, честно говоря, не менее жуткими. Я, по крайней мере, до последних страниц книги не представлял, чем всё кончится, и был готов к любому финалу. Чем больше таких книг о подростках и для подростков прочтут родители, тем больше шансов, что они могут найти способ понять своих детей.
Однажды 13-летний Джонатан Андерссон вернулся из школы, поднялся на чердак и повесился. Двадцать лет спустя 13-летний Джоэль Лундмарк, живущий через улицу от Андерссонов, проникает в Заброшенный Дом и узнает его криповые секреты. Он становится одержимым тайной самоубийства Джонатана, планирует победить в конкурсе сочинений с рассказом о нем и не замечает, как, ссорясь с друзьями, сестрой и мамой, сам превращается в такого подростка, который может в один прекрасный день решиться покончить с собой.
«Дом напротив» Алекса Хариди с первых же глав вызывает зудящую тревожность, и начинает казаться, что автора зовут «скандинавским Кингом» очень даже заслуженно. Да, тут много намеков на мистику, но разгадки оказываются до боли прозаическими и, честно говоря, не менее жуткими. Я, по крайней мере, до последних страниц книги не представлял, чем всё кончится, и был готов к любому финалу. Чем больше таких книг о подростках и для подростков прочтут родители, тем больше шансов, что они могут найти способ понять своих детей.
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events."
from pl
