Еще со времен моего детства, которое прошло в питерской коммуналке близ Таврического сада, я усвоил, что публичное выяснение отношений между моими соседями на кухне (a.k.a. «срач») выполняло, прежде всего, перформативные функции. Важна была не суть разногласий (типа несогласованного использования чужой конфорки на плите или курения в неположенном месте), а стремление показать оппонентам и особенно окружающим собственную значимость и непримиримость. Моей бабушке – квартуполномоченной, чья роль, помимо прочего, состояла в поддержании порядка и сбору средств на оплату коллективных коммунальных расходов, приходилось с соседями очень непросто. Она объясняла мне, как могла, что соседи подчас публично собачились по мелочи, прежде всего оттого, что готовность к уступкам и компромиссам рассматривалась ими как признак слабости, которая, в свою очередь, могла снижать статус в неформальной квартирной иерархии (про chicken game, разумеется, ни бабушка, ни я ничего не знали). Сама бабушка, вследствие не только формальной роли, но и черт своего характера, сплошь и рядом со всеми договаривалась и, по крайней мере, на моей памяти, никогда не выясняла отношения публично.
Прошли десятилетия, но я обнаруживаю у многих пользователей социальных сетей и в особенности среди разнообразных публичных фигур ровно те же характеристики и мотивы, что и у моих соседей по коммуналке, причем громкость и непримиримость выяснения отношений тем выше, чем выше их представления о собственной значимости. И да, готовность пойти на уступки и компромиссы, а уж тем более признать собственную неправоту рассматривается ими как абсолютно неприемлемый признак слабости. Возможно, мой опыт жизни в коммуналке и те уроки, которые дала мне бабушка, повлияли на то, что в коллективных выяснениях отношений я стараюсь участия не принимать. Если с кем-то не хочется иметь никаких отношений (неважно, в силу каких причин), то я отношения прекращаю, и ставлю на этом точку – справедливости ради, такого рода события происходят не слишком часто. Хорошо ли, плохо ли, но без взаимных уступок и компромиссов (как публичных, так и непубличных), как правило, ничего не получается ни в работе, ни по жизни. Но, увы, логика chicken game рулит в большинстве жизненных ситуаций…
Еще со времен моего детства, которое прошло в питерской коммуналке близ Таврического сада, я усвоил, что публичное выяснение отношений между моими соседями на кухне (a.k.a. «срач») выполняло, прежде всего, перформативные функции. Важна была не суть разногласий (типа несогласованного использования чужой конфорки на плите или курения в неположенном месте), а стремление показать оппонентам и особенно окружающим собственную значимость и непримиримость. Моей бабушке – квартуполномоченной, чья роль, помимо прочего, состояла в поддержании порядка и сбору средств на оплату коллективных коммунальных расходов, приходилось с соседями очень непросто. Она объясняла мне, как могла, что соседи подчас публично собачились по мелочи, прежде всего оттого, что готовность к уступкам и компромиссам рассматривалась ими как признак слабости, которая, в свою очередь, могла снижать статус в неформальной квартирной иерархии (про chicken game, разумеется, ни бабушка, ни я ничего не знали). Сама бабушка, вследствие не только формальной роли, но и черт своего характера, сплошь и рядом со всеми договаривалась и, по крайней мере, на моей памяти, никогда не выясняла отношения публично.
Прошли десятилетия, но я обнаруживаю у многих пользователей социальных сетей и в особенности среди разнообразных публичных фигур ровно те же характеристики и мотивы, что и у моих соседей по коммуналке, причем громкость и непримиримость выяснения отношений тем выше, чем выше их представления о собственной значимости. И да, готовность пойти на уступки и компромиссы, а уж тем более признать собственную неправоту рассматривается ими как абсолютно неприемлемый признак слабости. Возможно, мой опыт жизни в коммуналке и те уроки, которые дала мне бабушка, повлияли на то, что в коллективных выяснениях отношений я стараюсь участия не принимать. Если с кем-то не хочется иметь никаких отношений (неважно, в силу каких причин), то я отношения прекращаю, и ставлю на этом точку – справедливости ради, такого рода события происходят не слишком часто. Хорошо ли, плохо ли, но без взаимных уступок и компромиссов (как публичных, так и непубличных), как правило, ничего не получается ни в работе, ни по жизни. Но, увы, логика chicken game рулит в большинстве жизненных ситуаций…
BY Владимир
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The perpetrators use various names to carry out the investment scams. They may also impersonate or clone licensed capital market intermediaries by using the names, logos, credentials, websites and other details of the legitimate entities to promote the illegal schemes. The regulator said it had received information that messages containing stock tips and other investment advice with respect to selected listed companies are being widely circulated through websites and social media platforms such as Telegram, Facebook, WhatsApp and Instagram. NEWS On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised.
from pl