Дочитал последнюю книгу 2024го.
Всего за него набралось 102 прочтения

включая перечитывания). Ориентировался я осторожно на 48 - всё-таки я очный студент (да, несколько учебников тоже засчитано), но вот удалось вдвое перевыполнить план. За кол-вом я, кстати, не гонюсь - с возрастом всё больше подпадаю под очарование «кирпичей». Всё больше надоедает по верхам читать - хочется глубины. Или хочется разом прочесть историю какой-то страны или периода (а может и биографию), а убедительными такие книги редко бывают, имея менее 600 стр. мелким шрифтом, да и то не всегда. Часто за 1000 стр., иногда в нескольких томах (тут всех поздравлю с выходом в 2024 на русском трехтомника Юргена Остерхаммеля «Преображение мира. История XIX столетия»).

У такого пристрастия, конечно, есть один минус - если читать месяц про одно и то же, посты будут довольно однообразными. Читает меня разная публика - кто-то пришел про животных читать, а я зарядил про гражданскую войну какую-нибудь - и ей и невдомёк, что это не канал перепрофилировался, а просто книга объемная (и нажористая фактами) попалась. Нужно ли тут сдерживать себя, я так и не решил. Возможно, телеграм-канал вообще плохо под такое подходит, и периодическая рассылка лучше. Но довольно размышлений, к практике! Вот книги’24, которым я дал 5 баллов из пяти по шкале Goodreads. Обычно я скуп на такое, а тут аж 15. Основной критерий - объем новой интересной информации на кол-во страниц, а этого с годами и сотнями прочитанных книг всё меньше:

China and Russia: Four Centuries of Conflict and Concord
Panic as Man Burns Crumpets: The Vanishing World of the Local Journalist
Who Owns This Sentence? A History of Copyrights and Wrongs (Выходит на русском в 2024)
The Book at War: Libraries and Readers in an Age of Conflict
Wartime: Britain 1939-1945
The Pie At Night: In Search of the North at Play
Material World: A Substantial Story of Our Past and Future
Free: A Child and a Country at the End of History
The Elements of Eloquence: How to Turn the Perfect English Phrase
The Travel Writer's Way: Turn Your Travels into Stories
A Nasty Little War: The Western Fight to Reverse the Russian Revolution
Every Living Thing: The Great and Deadly Race to Know All Life
Empireworld: How British Imperialism Has Shaped the Globe
The Lost Paths: A History of How We Walk From Here To There
Nature's Nether Regions: What the Sex Lives of Bugs, Birds, and Beasts Tell Us About Evolution, Biodiversity, and Ourselves (Выходит этой весной в моей серии)

Всех с Новым годом!

С буквами по жизни 😜

​​You Have Not Yet Heard Your Favourite Song: How Streaming Changes Music. Glenn McDonald, Canbury Press, 2024.

В 1999 году кассеты с записями были бизнесом стоимостью 1 миллиард долларов. К 2004 году этот бизнес был мертв.

Компакт-диски продержались немногим дольше. Доходы от прослушивания музыки в США достигли пика в 1999 году и составили около 14,6 млрд долларов, к 2015 году упали до 7 млрд долларов, а к 2021 году вновь выросли до 15 млрд долларов за счет потокового воспроизведения. Стоит оговориться, что $14,6 млрд долларов 1999 года составили бы $23,7 млрд в 2021. И тем не менее, этот новый формат потребления музыки (а также подкастов и аудиокниг) показывает очень динамичный рост. За семь лет стриминг (его другое название) вырос с $1,2 млрд (2014) до $11,5 млрд (2021) в пересчете на доллары 2021 года. Для сравнения в 1985 году продажи компакт-дисков составляли $1 млрд в долларах 2021 года, а к 1992 году достигли лишь $10,4 млрд. Иными словами новая технология успешнее CD, последнего популярного физического носителя записей. У стриминговых сервисов растут число подписчиков и объемы рекламы, что позволяет им экспериментировать с планами подписок с еще более привлекательными функциями (базовые пакеты бесплатны и безлимитны, но насыщены рекламой).

Гленн Макдональд – инженер-программист и бывший многолетний «алхимик обработки данных» в Spotify, крупнейшем мировом сервисе потокового воспроизведения музыки. Его передовые исследования понимания восприятия музыки привели к тому, что Spotify купила музыкалый стартап The Echo Nest, в котором он работал, в результате чего перед Гленном открылись для анализа привычки и предпочтения уже 500 миллионов слушателей. Его новая книга «Вы еще не услышали свою любимую песню» – это манифест меломана, искренне считающего, что именно благодаря новой технологии для любителей музыки сейчас самое лучшее время в истории (и для музыкантов тоже). Кроме того, он приоткрывает завесу над тем, как этот дивный новый мир потоков и рекомендательных алгоритмов устроен и работает.

Раньше люди тратили немало средств и времени на поиск музыки по вкусу: альбомы нужно было покупать целиком, качество песен, не звучавших в эфирах, было неизвестным, а огромный пласт артистов либо не ставили диджеи в вашей стране, либо об их существовании вообще никто не догадывался. Потоковое вещание, пишет Макдональд, радикально изменило ситуацию, причем двумя взаимосвязанными способами.

Во-первых, что наиболее очевидно, музыка в виде подписки сделала музыкальное любопытство почти бесплатным. С помощью потоковых сервисов вы можете найти что-то особенное, не платя за ошибки. Второе изменение, ставшее возможным благодаря всё увеличивающейся аудитории, привлеченной первым изменением, – это распространение того, что автор называет кураторством. Благодаря стримингу плейлисты (подборки произведений) стали новым средством обмена музыкальными идеями. Люди стали составлять плейлисты друг для друга и даже для незнакомцев. Потоковые сервисы, в свою очередь, нанимали кураторов плейлистов и составителей алгоритмов для алгоритмически генерируемых плейлистов. Открывать новую музыку, которая скорее всего точно понравится, стало возможно, даже без знания, что конкретно нужно искать.
Продолжение🔽

Начало🔼
Эти два момента подпитывают друг друга: чем богаче экосистема плейлистов, тем больше слушателей она привлекает; а чем больше слушателей потокового аудио, тем больше возможностей для кураторов создавать специализированные плейлисты для нишевых аудиторий. Чем больше плейлистов пользователь слушает, тем больше вероятность того, что он будет создавать свои собственные. И чем больше он вкладывает усилий в свои собственные плейлисты, тем меньше вероятность того, что он покинет сервис, где они находятся.

Мир, собственно, потоковой музыки устроен несложно. Записи попадают на сервисы через звукозаписывающие компании, либо через авторизованных агрегаторов (последними в основном пользуются независимые и начинающие исполнители). Никто, однако, не загружает свой контент напрямую в Spotify или Apple Music, как это делают в SoundCloud или YouTube. Да, это посложнее, чем закачать видео на YouTube, наверное поэтому на нем 40 миллионов каналов, в Spotify лишь 10 миллионов страниц артистов.

Исполнителей десять миллионов, но 95% всех роялти отчисляются лишь примерно двухстам тысячам самых популярных. Из первой тысячи самых-самых артистов, лишь около сорока можно отнести к «независимым» (часто с оговорками). По оценке автора 75-80% музыки на Spotify принадлежит ведущим лейблам. С одной стороны выглядит не слишком демократично, но с другой стороны в прежние времена независимы и помечтать не могли о 20-25% представленности. Опять-таки, в эру пластинок и CD музыкантам доставалось примерно 45% доходов, а сейчас ведущие музыкальные сервисы выплачивают им около 70%.

Прослушанное может претендовать на монетизацию только, если вы прослушали хотя бы тридцать секунд трека. Какая у него дальнейшая длина с точки зрения оплаты уже неважно: трехчасовой симфонический концерт считается так же прослушанным, как и полуминутная запись чьего-то смеха. Это основная причина, почему записи фонового «белого шума» (обычно звуки природы), достаточно популярные у слушателей, часто, неощутимо для них, разбиваются на тридцатисекундные отрывки. Преданные фанаты некоторых исполнителей тоже могут сутками напролет перезапускать песню кумиров каждые полминуты, желая помочь им набрать популярность и заработать.

Хотя алгоритмам и известно, какую музыку люди проигрывают, им по-прежнему неизвестны важные детали: вы танцуете под эту песню или слушаете ее фоном за глажкой, вы пропустили предложенные ими группы презрительно фыркнув или по невнимательности, наконец, для чего конкретно вы составили тот или иной плейлист. Но они и не стремятся к такого уровня пониманию вас (если это вообще возможно технически) – подбирать ключик к вашим вкусам можно, начав, например, с ностальгии: зная ваш возраст, пол и регион, несложно угадать примерный круг хитов времен, когда вы были подростком. Макдональд вспоминает, что в Норвегии люди бесконечно слушали ряд песен, в названии которых был год. Член команды Spotify в Осло прояснил, что это ностальгирующие, которые крутят на повторе специально сочиненные под их выпускные хиты (russelåter). К другим открытиям Гленн отнес сертанежу, жанр из бразильской глубинки, неожиданно являющийся самым популярным в этой большой стране (а вовсе не самба или рок).

Попытки упорядочить музыкальные стили и пристрастия землян дали побочный продукт в виде сайта everynoise.com. Аналитики полагали, что обойдутся максимум тысячью жанров. Сейчас они выделяют 5000. На этом сайте при нажатии кнопки каждого жанра прозвучит образец типичной песни/композиции. Русскоязычные там тоже представлены, а еще можно даже посмотреть, какая музыка популярна в разных конкретных городах.

В добавку к чумовой ссылке из предыдущего поста напомню и про эту карту-пожиратель времени ;)

Так, рабочий день кончился и я могу с чистой совестью парализовать вашу продуктивную деятельность ) Встречайте вращабельную/зумабельную карту мира с местами рождения знаменитостей (ученые, политики, первооткрыватели, спортсмены, деятели культуры и еще масса кто).

Рейтинг составлен на основе исследования, опубликованного журналом Nature, в котором изучалась известность людей с 3500 г. до н.э. по 2018 г. н.э. Для составления рейтинга более 2 млн. человек использовалось количество записей в Wikipedia и Wikidata на разных языках, хотя не все они отображаются на карте. После зума на карте появляются новые имена.

В качестве проверки на вшивость поискал Чикатило. И нашел там где надо - в Сумской обл.
Автор, похоже, не любит Месси. И Че Гевара в Росарио отмечен, и другие 2 футболиста (Маскерано и Лавесси), но Лионеля нэт. И Маккартни недолюбливает - Леннон в Ливерпуле есть, а Пола я не увидел.

Крис де Бург из Аргентины
Карлос Гон из дебрей бразильской Амазонии

То, что Камю из Алжира я знал, но вот что Сартр из Колумбии меня напрягло. И верно - Жан-Поль из Парижа. Но в основном всё верно. Что-то может возмутить (особенно ваш родной город), но открытий и парадоксов куда больше. Знание международных дудлов гугла мне кстати помогло опознать массу ничего не говорящих большинству имен из разных стран. Про некоторые озарения случаются: на о-ве Фермарн вижу имя Lina Heydrich. Думаю - а вдруг это жена того самого Гейдриха тут родилась (не знал вообще, что он женат был)? Бинго!
В общем успехов и новых открытий!

Из последнего The Economist

«Доктор Лайнуивер и его коллега-физик Вихан Патель разработали единую картосхему, на которую можно было бы нанести все известные объекты в истории Вселенной. Они задались вопросом, что можно узнать, если классифицировать все объекты по их размерам и массе.»

Нас анализируют🙄

Неустановившееся время: О постсоветском сверхъестественном.

«Современная Россия, говорится в книге Unstuck in Time, - это нация путешественников во времени, живущих либо воспоминаниями о Великой Отечественной войне и обществе, которое обеспечивало всех своих граждан, либо об альтернативном будущем, в котором СССР никогда не распадался. Элиот Боренштейн исследует, как фильмы, художественная литература, телевидение, социальные сети, политические партии и даже тематические парки используют приемы путешествий во времени и альтернативной истории, чтобы фантазировать о сюжетах, которые более привлекательны, чем постсоветское настоящее.

Книга Unstuck in Time исследует центральную роль неуловимо сохраняющегося СССР в постсоветском культурном воображении с помощью глубокого и увлекательного прочтения впечатляющего набора текстов: фантазий, в которых герои попадают в советское прошлое, вымыслов о триумфальных советских обществах далекого будущего и реально существующих организаций, подпитывающих веру в то, что Советский Союз никогда не заканчивался. Независимо от того, используется ли это в качестве доброй ностальгии или опасного мифотворчества, случаи, которые анализирует Боренштейн, показывают, в какой степени психический шок, вызванный концом Советского Союза, оставил россиян в дрейфе, зажатыми между прошлым, по которому многие до сих пор тоскуют, и будущим, которое мало кто может представить.»
От Cornell University Press. Иллюстраций в книге нет

«Покойный нобелевский лауреат Ричард Смолли назвал это «проблемой тераваттов». Самые насущные мировые проблемы, пояснял он, могут быть решены только в том случае, если у людей во всем мире будет много энергии. Смолли получил Нобелевскую премию по химии за открытие молекул углерода, получивших название фуллеренов, и был одним из самых выдающихся пропагандистов энергии. За несколько месяцев до безвременной кончины от рака в 2005 году на своих последних лекциях он показывал аудитории вот такой список. Демонстрируя этот список, Смолли говорил, что если бы он смог решить первую проблему из списка — проблему энергии — «тогда следующие четыре отпали бы».
Из A Question of Power: Electricity and the Wealth of Nations. Robert Bryce.

​​«Где вы были все эти X лет?»

«И все же самое поразительное в отношении британцев к Северной Ирландии - это полное безразличие. Хотя в 1971 году в Великобритании проживало более миллиона ирландских мужчин и женщин, что составляло более 2 % населения, конфликт в Шести графствах никогда не становился главной предвыборной проблемой; более того, между двумя основными партиями страны существовал необъявленный, но практически нерушимый консенсус. За пределами Вестминстера [Парламента] большинству людей просто не было до этого дела. В сентябре 1969 года, сразу после ввода британских войск в Белфаст и Дерри, опрос NOP показал, что люди поставили Северную Ирландию на последнее место в списке десяти проблем, стоящих перед правительством. Даже в разгар насилия она значительно отставала от беспокойства населения по поводу экономики. На самом деле, по мере обострения конфликта в 1972 году Северная Ирландия полностью отошла на второй план. К апрелю 1973 года менее 10 % населения называли конфликт самой большой проблемой Британии, и эта доля неуклонно снижалась в течение следующих нескольких лет.

Поэтому иронично, что иностранные наблюдатели, особенно в Ирландии или Соединенных Штатах, часто представляли себе, что средний британец мечтает о белфастских кварталах с глазами с поволокой и колотящимся сердцем. На самом деле уже в феврале 1971 года правительство забеспокоилось, что общественность «начинает активно возмущаться сложившейся ситуацией» и что «многие предпочтут бросить провинцию на произвол судьбы».

Несмотря на то, что первоначально опросы показывали сильную поддержку британского военного вмешательства, вскоре они изменились: к 1974 году только 32 % выступали за то, чтобы оставить войска в Ольстере, а 59 % считали, что правительство должно вернуть их домой - хотя мало кто чувствовал себя достаточно решительным, чтобы что-то предпринять для этого. Большинство людей, не принимая ничью сторону, относились к юнионистам [за сохранение Ольстера в составе Великобритании] и националистам [за отделение Ольстера и вход в состав Республики Ирландия] с недоуменным ужасом. К 1973 году 44 % согласились с тем, что жители Северной Ирландии нетерпимы, только 20 % считали их трудолюбивыми, и лишь 14 % назвали их дружелюбными. И даже злодеяния на основной территории страны [теракты, собственно, в Англии] вызвали не огромный прилив симпатий к юнионизму, а всплеск презрения ко всем участникам боевых действий в Северной Ирландии, будь то лоялисты или республиканцы. «Я ненавижу и презираю этих жалких ублюдков... диких головорезов-убийц», - писал лорд Арран в газете Evening Standard в октябре 1974 года. Пусть ирландцы, все до одного, гниют в аду».
Из State of Emergency: The Way We Were: Britain, 1970-1974. Dominic Sandbrook

​​Frostbite: How Refrigeration Changed Our Food, Our Planet, and Ourselves. Nicola Twilley. Penguin Press, 2024.

Если сейчас эстетическое чувство горожанина могут оскорбить россыпи кондиционеров, бессистемно закрепленные на фасадах домов, то примерно в конце 1980-ых окна многих кухонь в СССР «украшались» более примитивным терморегулирующим приспособлением, ныне способным вызвать у ревнителя изящного приступ. Это были пакеты со скоропортящимися продуктами, висящие снаружи и существенно компенсирующие полезный объем не слишком больших советских холодильников. Сейчас же зимы с суровыми отрицательными температурами практически отступили, более вместительные холодильники стали доступными, поэтому ничто более не уязвляет взгляд.
Объем обычного холодильника сейчас варьируется от 0,5 до 0,7 кубометра, что является снежинкой по сравнению с айсбергами промышленных агрегатов. Только в США имеется примерно 155 млн куб. метров холодильного пространства (Эверест занимает лишь две трети этого пространства). Журналистка Никола Твилли решила узнать побольше о мире укрощенного холода – складах хранения, спецодежде и научных лабораториях – и написала книгу, полную интересных и неожиданных фактов.

Не стоит с прохладцей относиться к этой области: в 2012, Королевское Общество (британский эквивалент Академии Наук) объявил заморозку (и охлаждение) самым важным изобретением в истории питании. Принимая во внимание широкий ряд критериев, включая вклад в производительность и здоровье, ее посчитали более весомым, чем нож, очаг, плуг и даже тысячелетия селекционного разведения, давшего нам привычные племенной скот, овощи и фрукты. Это также сравнительно недавнее новшество: в то время как нашим предкам удалось укротить огонь еще до того, как появились люди современного типа, способность контролировать холод уходит корнями не далее, чем 150 лет назад. Речь, конечно, о механическом охлаждении – в противовес использованию таких низкотемпературных даров Природы как снег и лед.

Исследования влияния холода на человека проводятся не только историками. Почему работа на холоде часто приводит к простуде, ученые выяснили только сейчас. До недавнего времени рост респираторных заболеваний зимой списывали на то, что в прохладную погоду люди проводят больше времени в закрытых помещениях, обмениваясь вирусами. Это вполне вероятный фактор, но, оказывается, холод несет более прямо ответственность. Команда ученых из Бостона обнаружила ранее неизвестный иммунный механизм: некоторые клетки в наших ноздрях способны обнаруживать прибывающие микробы и выпускать рой крошечных противовирусных пузырьков, чтобы окружить и нейтрализовать их. Согласно исследованию, при температуре около четырех градусов клетки ноздрей выделяют значительно меньше и менее мощные защитные пузырьки, чем при температуре 24 градусов, что облегчает вирусам успешное заражение.
Продолжение🔽