Как говаривал незабвенный Вонни - мне кажется, перед нами снова какой-то гребучий постмодернизм. За точность цЫтаты не ручаюсь, но да, он самый. Гребучий. Автор играется в слова и смыслы, ищет магию в стихах мёртвого поэта, препарирует их строчка за строчкой, и делает вид, что подаёт это под соусом мистического боевика.
В нулевых на такие эксперименты какая-то мода была. Бандиты-быдланы, ведущие философские беседы, просветлённые киллеры с собственным кодексом чести, любовь к топорам и какое-то болезненное ох-ты-гой-еси-губой-тряси славянство. А теперь возьмите все эти ингредиенты и смешайте в одно огромное ведро.
Две истории, сурового рукопашника-киллера, взрощенного добрым дедушкой Мокаром, и самостоятельного священника, добывающего секретное оружие из окаменевших томиков Пастернака, сливаются в одну ближе к финалу, в суровой зарубе с силами тьмы, нахлынувшими на Русь-матушку.
За силы эти отвечают многочисленные секты и религиозные течения, как плесень расползшиеся по телу некогда атеистической Родины. Мормоны, баптисты, экстрасенсы и знахари, и даже последователи Порфирия Иванова, способные превращаться в моржей. И все они, по какой-то причине, поклоняются демону-нетопырю Пастеру Наку. Притянуто это не то чтобы за уши, скорее за яйца, и иногда возникает ощущение, что весь этот хулиганский посыл вырос из фразы "Господь, пастырь наш..."., однако если принять эту условность (что происходит где-то в моменте, когда отец Сергий разбирает стихи Пастернака), фигура мёртвого поэта становится действительно инфернальной и могучей.
Собран роман по Пелевинским лекалам. Быстрый жёсткий экшн, иногда вполне себе жанровый, перемежается здоровенными полотнами философских и псевдофилософских рассуждений. Вообще, у слоупока сложилось ощущение, что Елизаров тут выступает этаким Пелевиным для быдла, для меня то есть. Философия, религия, боёвка, перемешать, мат, добавить кубик "Магги", правда без грибов, ещё философия, выкладывать слоями. И даже там, где у Пелевина проскальзывает жеманный интеллигентский "хуй", у Елизарова этот же "хуй" получается пролетарски-стоячим. Таким и убить можно.
К сожалению, сшито произведение довольно грубо, и, походу, автору было интереснее придумывать концепции, чем закручивать сюжет, потому как все пострелушки и зарубы, в которых наши побеждают ихних, сводятся в итоге... к глобальной зарубе-пострелушке. И слоупок такой, книжку закрывает, и недоумевает - што хотел сказать аффтар? Ну, то есть, чтоб не спойлерить, если хотел сказать именно то, что первое приходит в голову, то стоило ли городить такой огород?
С другой стороны - автор сказал, что хотел сказать, и сделал это так, как умеет лучше всего. Я даже не могу сказать, что мне не понравилось. Скорее некоторые неровности, те самые грубые швы, мешали погрузиться в чтение, а не оценивать, не сравнивать... или в этом и есть смысл гребучего постмодернизъма?
PS: А вот что мне всегда у Елизарова нравилось почти безоговорочно, так это обложки.
За сим всё. Приятного чтения всем, кто ещё читает!
Как говаривал незабвенный Вонни - мне кажется, перед нами снова какой-то гребучий постмодернизм. За точность цЫтаты не ручаюсь, но да, он самый. Гребучий. Автор играется в слова и смыслы, ищет магию в стихах мёртвого поэта, препарирует их строчка за строчкой, и делает вид, что подаёт это под соусом мистического боевика.
В нулевых на такие эксперименты какая-то мода была. Бандиты-быдланы, ведущие философские беседы, просветлённые киллеры с собственным кодексом чести, любовь к топорам и какое-то болезненное ох-ты-гой-еси-губой-тряси славянство. А теперь возьмите все эти ингредиенты и смешайте в одно огромное ведро.
Две истории, сурового рукопашника-киллера, взрощенного добрым дедушкой Мокаром, и самостоятельного священника, добывающего секретное оружие из окаменевших томиков Пастернака, сливаются в одну ближе к финалу, в суровой зарубе с силами тьмы, нахлынувшими на Русь-матушку.
За силы эти отвечают многочисленные секты и религиозные течения, как плесень расползшиеся по телу некогда атеистической Родины. Мормоны, баптисты, экстрасенсы и знахари, и даже последователи Порфирия Иванова, способные превращаться в моржей. И все они, по какой-то причине, поклоняются демону-нетопырю Пастеру Наку. Притянуто это не то чтобы за уши, скорее за яйца, и иногда возникает ощущение, что весь этот хулиганский посыл вырос из фразы "Господь, пастырь наш..."., однако если принять эту условность (что происходит где-то в моменте, когда отец Сергий разбирает стихи Пастернака), фигура мёртвого поэта становится действительно инфернальной и могучей.
Собран роман по Пелевинским лекалам. Быстрый жёсткий экшн, иногда вполне себе жанровый, перемежается здоровенными полотнами философских и псевдофилософских рассуждений. Вообще, у слоупока сложилось ощущение, что Елизаров тут выступает этаким Пелевиным для быдла, для меня то есть. Философия, религия, боёвка, перемешать, мат, добавить кубик "Магги", правда без грибов, ещё философия, выкладывать слоями. И даже там, где у Пелевина проскальзывает жеманный интеллигентский "хуй", у Елизарова этот же "хуй" получается пролетарски-стоячим. Таким и убить можно.
К сожалению, сшито произведение довольно грубо, и, походу, автору было интереснее придумывать концепции, чем закручивать сюжет, потому как все пострелушки и зарубы, в которых наши побеждают ихних, сводятся в итоге... к глобальной зарубе-пострелушке. И слоупок такой, книжку закрывает, и недоумевает - што хотел сказать аффтар? Ну, то есть, чтоб не спойлерить, если хотел сказать именно то, что первое приходит в голову, то стоило ли городить такой огород?
С другой стороны - автор сказал, что хотел сказать, и сделал это так, как умеет лучше всего. Я даже не могу сказать, что мне не понравилось. Скорее некоторые неровности, те самые грубые швы, мешали погрузиться в чтение, а не оценивать, не сравнивать... или в этом и есть смысл гребучего постмодернизъма?
PS: А вот что мне всегда у Елизарова нравилось почти безоговорочно, так это обложки.
За сим всё. Приятного чтения всем, кто ещё читает!
Although some channels have been removed, the curation process is considered opaque and insufficient by analysts. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. WhatsApp, a rival messaging platform, introduced some measures to counter disinformation when Covid-19 was first sweeping the world. The fake Zelenskiy account reached 20,000 followers on Telegram before it was shut down, a remedial action that experts say is all too rare. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events."
from pl
