В буйстве вьюжном корабли, как истлевшие штандарты...
Всё, что не уберегли, бередит штабные карты, и причастные сердца, те, что души кровью поят. Жизни время отрицать, что она чего-то стоит. Смерти время семенить между небом и причалом, хоронивших хоронить... Там, где ветер масти чалой, норовит, как седока, осаждённый сбросить город, где ночами тень врага вырастает до собора, прорастает сорняком сквозь немеркнущие нимбы... Где в Бадаевский Разлом виден самый центр Лимба. Я там был, и я жевал горстку сахарного пепла. Помню, нëбо обжигал, полыхало рядом, меркло, кто-то в битве за меня поволок от края бездны. Будто ангелам родня, до того был бестелесным!
Кроме воли уцелеть, что ещë осталось грешным? Судным саночкам скрипеть, выкликая мир нездешний, призывая: "Помоги, Господи, отчертыхаться!" Тянут лямку бурлаки – временные ленинградцы. Трижды каждый обречëн, трижды свят за несмиренье. Веру в Невский пятачок, как в победное спасенье, всем остатком стерегли... Значит, тоже воевали!
В буйстве вьюжном корабли, как библейские скрижали.
В буйстве вьюжном корабли, как истлевшие штандарты...
Всё, что не уберегли, бередит штабные карты, и причастные сердца, те, что души кровью поят. Жизни время отрицать, что она чего-то стоит. Смерти время семенить между небом и причалом, хоронивших хоронить... Там, где ветер масти чалой, норовит, как седока, осаждённый сбросить город, где ночами тень врага вырастает до собора, прорастает сорняком сквозь немеркнущие нимбы... Где в Бадаевский Разлом виден самый центр Лимба. Я там был, и я жевал горстку сахарного пепла. Помню, нëбо обжигал, полыхало рядом, меркло, кто-то в битве за меня поволок от края бездны. Будто ангелам родня, до того был бестелесным!
Кроме воли уцелеть, что ещë осталось грешным? Судным саночкам скрипеть, выкликая мир нездешний, призывая: "Помоги, Господи, отчертыхаться!" Тянут лямку бурлаки – временные ленинградцы. Трижды каждый обречëн, трижды свят за несмиренье. Веру в Невский пятачок, как в победное спасенье, всем остатком стерегли... Значит, тоже воевали!
В буйстве вьюжном корабли, как библейские скрижали.
2023 г.
BY Лаура Цаголова | стихи и думы
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. The SC urges the public to refer to the SC’s I nvestor Alert List before investing. The list contains details of unauthorised websites, investment products, companies and individuals. Members of the public who suspect that they have been approached by unauthorised firms or individuals offering schemes that promise unrealistic returns
from pl
