Незапоздалый комментарий по расследованию Максима Каца.

Мне искренне лень разбираться в хитросплетениях российской банковской системы, так что, пользуясь своим правом простого гражданина верить и не верить по движениям сердца, я верю Максиму Кацу.

ФБК – самая большая политическая эмигрантская организация, и если говорить о «реальных» делах и её реальном влиянии, я тоже охотно верю, что если оно и есть, то в таких вещах. Какой-нибудь арест замминистра обороны, как бы они ни хотели, к их «достижениям» причислить сложно. Если и искать какие-нибудь реалистичные проявления той работы, о которой говорил Яшин, «помощи россиянам за рубежом», то вот – наиболее яркий её вариант.

И рабочий, насколько я понимаю, учитывая, что политической мотивации помочь ЕС человеку в структуре (какой-то из этих людей директор ФБК или что-то такое, лень разбираться, повторюсь) и с влиянием гораздо легче, чем толпе обезличенных российских студентов, которым нужны квоты в зарубежные ВУЗы.

Короче, я думаю, что Ашурков и Леонтьев жулики, а ФБК их покрывает за деньги и репутацию. Хорошо ли это? Думаю, нет. Но ещё я думаю, что этот подход вполне можно применить более рационально. В каком-то смысле – это здоровое проявление работы любой бюрократической машины. И к этому потянутся.

Вот представьте, вы сорокалетний чиновник мэрии Москвы. Вы украли какое-то количество денег. Или, допустим, у вас есть какая-то информация. И вдруг вы понимаете, что как только ваш начальник начал вам намекать о проблемах на работе, у вас начали появляться либеральные взгляды. В условиях политической вражды кадры неизбежно перебегают туда-сюда, работают на два-три-четыре лагеря, пока не убегут в какой-то один и не осядут там. Но сейчас это происходит не так активно и заметно. Но, конечно, может происходить. РФ в плане границ всё ещё не напоминает Советский Союз, шпионы у неё говно и палятся, что открывает достаточное большое и пустое незримое пространство для движений людей в «серой» зоне, которые вроде и не Чубайс, чтобы так, с чистой совестью отпускать, но и не сидят пока.

ФБК может предоставить такую площадку перебежчикам и такой прецедент (если он один) — это, скорее, реклама и зеленый свет для людей со средней степенью отчаянности. В прошлом расследовании тот чувак, по версии ФБК, «решальщик» из ФСБ отказался от легализации, программы защиты свидетелей и всего такого. Думаю, ФБК от него просто больше ничего не было нужно. А может у кого-то не хватило денег.

В любом случае, я предполагаю, что это расследование, пусть и честное, растворится (в отличие от противоположного и недавнего у ФБК) за рубежом. В России это посмотрят и, может быть, для людей в бюрократическом аппарате будет больше веры, что, когда они будут со своими мешками переходить границу в лесах между Россией и Латвией там, на той стороне, их будет кому ждать и поддерживать. Не знаю, хорошо это или плохо. Выглядит как что-то значительное и возможное.

Помню я, слушая какое-то выступление Невзорова, пришёл в очень бодрое состояние от мысли, что, мол, нажим государства только способствует появлению новой хорошей журналистики.

Вообще, это частое убеждение, что, мол, hard times create strong man. И, вроде бы, под эту мысль удобно ложатся карьеры людей типа Невзорова, Доренко, Васильева, программа «Куклы» и так далее. 90-е в их словах часто подаются как пример сильнейшего нажима государства, множества препятствий, тотальной разрухи, в рамках которой, чтобы снять, например, репортаж о крематории, где вырывают золотые зубы покойникам, нужно самому оказаться в гробу.

В более лёгкой версии произошедшего тогда и влиявшего на их карьеры, случившегося с Советским государством, государство в повседневной жизни описывается как амбивалентный феномен. Сегодня к тебе приходит большой олигарх (по сути, тоже часть «государство», ну или этого мутного и злого клубка) и предлагает немыслимые деньги за очень простые вещи, -- говорить ложь про его врагов. А завтра ты на кураже, случайно отдавливаешь на мотоцикле ногу какому-то капитану первого ранга из генштаба ВМФ РФ, и в попытке оглянуться на тех, кто давал тебе эти деньги, ты не находишь в них защиты. А может уже и самих их, на их месте сидят другие люди, которым ты не особо нужен.
Это не похоже на давление. Это не похоже на сложные времена, это похоже на лотерею. В том видео Невзоров говорит о том, что «воспользоваться» возможностью, которую предоставляет ожесточение путинского режима смогут немногие. Но, конечно, он говорит не про теперешнее время, а про своё, в котором такие как он действительно заметно оттенили честных и опытных тружеников советской прессы, в которых было меньше авантюризма, но гораздо больше профессионализма.

Советская система действительно давила. И это давление не было похоже на хаотичную смену заказчиков твоих словесных испражнений, с которым сталкивались журналисты следующей эпохи. Но в рамках этого давления, при котором ты действительно не ориентируешься на заказчика, но следуешь Линии Партии, ты можешь чему-то научиться и что-то понять.

В принципе, это убеждение, что чем хуже режим, тем отчаяннее (радикальнее и умнее) интеллектуалы, смелее журналисты никогда не работало. Я думаю, что со стороны тех, кто проявил себя в последний худший период истории в России – это бравада, в остальном это продолжение тупого советского «героизма» и романтизации того, что с твоей плохой страной делают тупые вещи, от этого у любого хорошего профессионала всё меньше мотивации проявлять свой талант, и на выходе получается какой-нибудь Максим Кононенко, который при отсутствии, наверное, сильных моральных качеств и с некоторым талантом стачивается о результат того, что с нашим народом делают уже примерно сто лет.

Я не знаю, что лучше, грызня в эмиграции, оторванность, зависимость от, по сути, той же череды людей, что и в 90-е, как и в условиях того, слабого государства (беглые олигархи, зарубежные спецслужбы, мутные фонды), или вот такое консервировании в одном из бесчисленных лживых и серых медиапроектов. В любом случае, вопрос в том, как себя сохранить и применить в лучших условиях. Я думаю, что во втором случае шансов больше. Но на моральные качества это влияет не очень хорошо.

Перевёл кое-что.

https://telegra.ph/Hasan-Nasralla-Ubijstvo-ubijcy-10-07

Оригинал: https://newlinesmag.com/spotlight/hassan-nasrallah-the-killing-of-a-killer/

Перевёл кое-что.

https://telegra.ph/Izrail-i-HAMAS-obmanyvayut-sami-sebya-10-08

Оригинал: https://www.theatlantic.com/international/archive/2024/10/israel-hamas-october-7-lebanon/680162/

Пока постсоветские произраильские читатели Новой Газеты ставят в Телеграме негативные реакции к новости о том, что премию имени Анны Политковской выиграли палестинские журналистки, видя в этом, очевидно, некую несправедливость, мои мысли обращаются к самой Анне Политковской. Человеческий героизм, даже самый тупой и однобокий, не может не вызывать понимание. А второй мыслью – не вызывать недоумение.

Откровенные и в лоб убийства журналистов (проще: людей без денег и власти, которые известны своим словом), у меня ассоциируются скорее с Украиной, региональной Америкой там, латинской Америкой, Африкой и так далее. Кажется, единственным кто всерьёз этим занимался в России, был Пригожин. Так, чтобы была цепочка типа: «Обозвал Путина» -> «Урод» -> «Сломать ноги». Пусть и его реакция была несоразмерной, за что он там людей в регионах бил, вроде за оскорбления Путина, да, но который у каждого свой, общий, можно сказать, и странно было бы так выслуживаться. Ну да ладно.

Суть в том, что как Политковская со своим нимбом была не особа похожа на журналистку, так и её убийство ничего собой не достигло, не остановило потоки правды в газетах, не запачкало какого-нибудь приличного человека в крови обвинением. «Страшная правда» о Чечне продолжила поступать почти в тех же, а может и в больших объемах, Кадыров, ну… Не думаю, что его репутация в нечеченском обществе как-то влияет на его положение и возможности. Путин… Ну, я лично против конспирологических теорий о том, что он взрывал дома. Думаю, ему, как и любому политику ни к чему беспорядок в обществе.

Но прошло 18 лет с момента убийства. В Чечне, кажется, уже окончательно убиты остатки группировок, которые с натяжкой можно было бы назвать национальным сопротивлением, а не международным исламским терроризмом. Кадыров жив и стабилен, несмотря на слухи. А Путин, по мнению либеральных журналистов и скорее всего, самой Анны Политковской делает с украинским народом то же, что делал с чеченским, просто менее успешно.

Я считаю, что после такого времени спекуляциями заниматься уже допустимо, но мне не очень интересно.

Продолжая мою мысль о советских диссидентах, Анна Политковская, со всем моим уважением, была таким же достаточно бессмысленным агентом неидеологического сопротивления, хорошо справляющимся с ролью стойкого, честного «тарана». Неумолимость которого, во-первых, подпитывается обидной живучестью своего нелепого государства, отчего нужно бить ещё острее, подбираться к опасности всё ближе, вплоть до ночёвки дома у Рамзана Кадырова, а во-вторых, «слабостью», уходить, ничего не добившись, «обидно». Но непонятно, чего она могла добиться, как и непонятно, к чему вели людей советские диссиденты.

Думаю, она была пусть и светлой, но частью бессмысленного хаоса. Какие положительные итоги у войны в Чечне? А какие положительные итоги у борьбы с войной в Чечне? А какой смысл был её убивать абстрактному заказчику и не убивать, например, водителя, который ему нахамил? Хотя, судя по недавнему расследованию одного эмигрантского СМИ такое тоже происходит, и это итог войны в той же степени, что и борьбы с ней.

Да и сейчас годовщина этой новости умудряется разделять общество, хотя ничего более очевидного, чем труп журналиста, пишущего на острые темы нет. Как нет и ничего более очевидного, чем проявить сочувствие и уважение журналисткам, которые работают с другой, «не твоей» стороны.

Как быть геем

Последнее время российским государством усиливается давление на любые проявления враждебной, либеральной культуры. Культуры, которая является антагонизмом «блатной» культуры, ставшей одним из основных внутренних моральных ориентиров в душе главы государства, Путина. И многих людей, которыми он руководит.
Соответственно, наиболее правильной и радикальной формой протеста самой основе РФ, внутреннему сопротивлению является принятие иных ценностей.

Блатные изначально возникли как карманные и не очень умные собаки, чтобы добивать троцкистов. Сам генезис, и вся нелепая романтика производная от главного – служить чекистам. Первым пунктом сопротивления является отказ от кооперации с ФСБ, преемников ВЧК.

Заметьте, про спецслужбы в блатной культуре почти не сказано. Ненавидят ментов и надзирателей. Фигура «чекиста с холодной головой, горящим сердцем и чистыми руками» тактично обойдена, хотя любой представитель преступного мира на более-менее верхней позиции с ними точно сталкивался, а именно такие и формировали правила и, соответственно, культуру. Зато многократно повторен образ, который был в голове и у Дзержинского, образ рыцарей. Можно почитать Шаламова, чтобы убедиться, что эта романтика активно воспроизводилась даже в ритуалах «сук» с целованием ножа. Эта романтика – следствие понимания собственной ничтожности и подлости, такое маленькое окно в своей душе в другой мир, отличный от нормальных людей, где ты не ублюдок (чекист, бандит), а носитель «других» ценностей. Вторым пунктом является отказ от идеализма и самооправдания, реальность = твоё продолжение, ничего выше этого нет и фантазировать – удел слабых, ну и Путина.

Ещё, конечно, посмотрев различные допросы «воров в законе» на Ютубе можно выделить неопрятный вид. Это тоже часть отрицания нормального мира, и верховное руководство РФ не ест руками на приёмах и ходит в костюмах только из-за того, что вне своей страны, даже в Монголии, приходится взаимодействовать с людьми, которые не погружены в твою анархичную идеологию. А ещё внешний вид при отсутствии вкуса является тайным желанием «быть похожим», «нарядиться», без какого-либо внутреннего чувства, что так и должно быть. Третьим пунктом этого руководства является внутреннее умение хорошо выглядеть для себя.

Последним пунктом является тема потери и приобретения достоинства, она же тесно связана с гомосексуальным насилием. Любое уважение в блатном мире определяется не по заслугам, и не по проявленной смелости. Это повод для баек, не более. Признание — это помощь другому плохому человеку в нужный момент. Для этого не нужно ничего, кроме зачатков «делового» ума и капли интуиции. Ещё Шаламов пишет про различных племянников, у которых прав и голоса гораздо больше, чем у любого «заслуженного» новичка, так что мир получается не такой уж анархический и антисистемный. Понижение же достоинства, ну, по моему мнению, тоже довольно незаслуженное. Соответственно, ответом и последним пунктом гея в этом случае будет старание и честная жизнь, любовь к окружающим и принятие их недостатков.

Перевёл кое-что.

https://telegra.ph/Goryachaya-Rossiya-2022-10-10

Оригинал: https://www.nybooks.com/articles/2022/06/23/a-hotter-russia-klimat-thane-gustafson/

Не знаю, что сказать про Протасевича. С одной стороны, в условиях противогосударственной борьбы отношение к условным «предательствам» всегда варьировалось. При обоюдном применении насилия и государства, и группы, которая с ним борется переход на противоположную сторону тоже приобретает более радикальные и конкретные оттенки.

Они бьют нас, мы бьём их — это понятная картинка, в условиях которой чётко определены и последствия твоего шкурного решения, и награда за твою лояльность. По крайней мере, мы сегодня убили/перевербовали/в общем, победили, 2-3 царских сатрапов, это повод для веселья. Обратное – повод переосмыслить тактику, пересобраться.

В условиях же когда только у государства есть ресурс для насилия, у вас не остаётся ничего кроме риторики. Они бьют нас, мы их не бьём, ну, то есть, была бы возможность, конечно побили бы, но пока наш единственный ресурс — это моральная чистота, взрывать рельсы – это как-то несолидно.

Поэтому цена за переход на другую сторону не диктуется самой формой борьбы, она диктуется этой самой неизбежной нуждой в моральной чистоте, единственном оставшемся ресурсе. Глава НЕХТы (не уверен, что точно могу назвать должность) уже низводит Протасевича до рядового сотрудника, Протасевич предлагает поп-ММА в Дубае. Сама риторика становится основным полем существования и всё естественным образом низводится до нелепого цирка, весь основной посыл которого «да, враждебная нам сторона может делать с членами нашей организации что угодно, потому что мы лохи». Не говорить же «он не виноват, мы ему сочувствуем». Тоже не очень бодро звучит.

У большинства больших русских писателей в конце жизни наступает период «мудрости» и чрезвычайной идеологической/политической активности. Например, у Лимонова, или у Толстого.

Я думаю, в ближайшее время, маркетинг вокруг новых книг Пелевина усилится ещё больше. Ирония уже никого не подкупает, это удобный спутник и костыль для 90-х, но сейчас и сам Пелевин менее актуален, и ирония больше не помощник, а наоборот, как будто забралась в самые недра общественно-политических процессов.

Да и самому Пелевину может захотеться публичности на старости лет просто по приколу, в качестве очередной шутки и для него самого это может выглядеть вполне по-кастанедиански. Хотя публично на это можно будет посмотреть по-разному.

Обычно, такой период в жизни писателя наступает, когда своя собственная жизнь закончена (а большинство русских писателей привычно выступают в жанре автофикшн), «сложена», и ты сам, при жизни присовокупляешь себя к жизни общественной. Литература – это общение, соответственно, когда этот период заканчивается, ты можешь себе позволить быть глухим к обществу, повернуться к нему одной стороной.
Течение к этой поздней стадии бытия писателя, конечно, легко можно проследить и в творчестве. Это всегда глубокая рефлексия, личный опыт + выводы. Политическую карьеру Лимонова можно предвидеть во время эмиграции, со смешанными чувствами к остальным эмигрантам, чувством оставленности и вызывающим стилем в одежде. У Толстого одним из главных произведений является его дневник, его переход на позицию учителя проследить ещё легче.

Каким будет присутствие Пелевина в общественном пространстве, мне представить сложно. Из его книг, конечно, на первый взгляд следует растворение в нём. Кажется, какой-то его друг в документалке упоминал, как к нему добавилась в друзья в Фейсбуке «домохозяйка из Таиланда», и актёр Юра Борисов его как-то изображал на публичном мероприятии. Но, думаю, всё выйдет проще. Логичным итогом для Пелевина, в общем, хорошего рассказчика, у которого все эти буддийские идеи, скорее, второй план, будет нормализация. Это самое простое, скучное и «неожиданное» от него, и самое понятное в плане маркетинга. Думаю, в ближайшее время будет пара интервью, какая-нибудь комичная пресс-конференция, ничего необычного.

Текущие выборы скучные. Несмотря на клоунаду с покушениями, внезапную смену кандидата, победившего на предыдущих выборах, кажется, первую в истории, Илона Маска и остальное. Они не открывают глаза на мифический дип стейт и, при любом из кандидатов, и, думаю, несильно убыстрят завершение военного конфликта в восточной Европе.

Наверное, предыдущие такие были в 2012. При этом от них, конечно, не было ожидания чего-то решающего и в мире было как-то поспокойнее. В этот раз, в условиях и перегруженности, и при этом однотипности информационного пространства у людей довольно повышенное и тревожное реагирование на любые грядущие события, которые, как бы, что-то «должны» изменить.
В России это выглядит гораздо нагляднее. В условиях отсутствия нормальной политической жизни, разной степени государственного статуса люди предпринимают «меры». Например, никабы в школах владимирской области. Эта цепь устрашающих и косметических антимусульманских мер ведётся с Крокуса, кажется, но начало никто уже не помнит. Или вырезание, впопыхах, сцен с голым Янковским в новом сериале.

И блогеры, и население гораздо охотнее реагируют на инфоповоды в условиях огромной напряженности. Если в 2013, когда Милонов запрещал гей-пропаганду это рождало кучу мемов и, в целом, слишком остро не было воспринято, то сейчас каждое публичное желание себя проявить какого-нибудь депутата Хамзаева рождает и сливы того, что такой добропорядочный гражданин состоит в гей-чатах, и острую полемику с известным телеведущим.

Эти меры и события, собственно, необязательно имеют отношение к силе реакций на них. В отличии от Кашина, грядущую гражданскую войну в каждом таком всплеске я не нахожу. Государство усиливает своё участие в жизни и давление, но абсолютно бесцельно. Владимир Путин, кажется сосредоточен до сих пор только на одной вещи, плюс он, даже со своей странной картиной мира человек прагматичный. Всё, что происходит внутри страны и за что отвечают съемочные команды фильмов и министерства образования различных областей, кажется, никак не способствуют ни мобилизации, ни росту веры населения в грядущие планы.

Было бы интересно, если бы каждый такой инфоповод действительно вскрывал противоречия в российском обществе, и как в какой-нибудь глобальной стратегии внутри страны начали появляться фракции типа «Движение против мусульман1», «Строгие христиане за цензуру3», но это происходило как раз в нулевые-десятые, с относительной «свободой». Сейчас же, я думаю, в каком-то смысле, такое давление тихо скрепляет общество.

Ну, как я и говорил на своём стриме (надо смотреть и подписываться!), сердцем я был за Камалу. Во внутренней политике США я не разбираюсь, очарование Трампа признаю, но не думаю, что при Трампе будут ли какие-нибудь радикальные повороты во внешней политике. Если нас чему-то и научила история последних веков, то а) стабильного и спокойного мира добиться очень сложно, длиться он будет недолго, но б) в том состоянии, когда он кончается, лучше уж пооттягивать неизбежное, чем выбирать непредсказуемое, в надежде на решение и обнуление ситуации. С первых дней войны прошло достаточно времени, она стала привычным «состоянием», поэтому надеяться на какое-то внезапное изменение противоестественно. В каком-то смысле, этого изменения не будет уже никогда.

Да и текущая версия Трампа скорее походит на дедушку. Да, несмотря на то что он уже ровесник Байдена на прошлых выборах и у его нет никаких медицинских признаков деменции, его голос значительно тише и гораздо больше других медийных фигур в окружении. То, что его противники считывают как «непредсказуемость» и «минное поле», скорее всего, отсутствие реальных планов и курсов. Это, безусловно, может говорить и о рациональности; в конце концов, даже он не знает, как пройдут переговоры с двумя главами восточноевропейских государств, но может говорить и о отсутствии реального курса и продаже пустых надежд на изменения. У левых были мемы про то, как его вице-президент совокуплялся с диваном, но про прошлого его заместителя, кажется, ничего яркого не было вообще. Если не при этом сроке, то, думаю, в исторически ближайшее время он наберёт ещё больше веса. Ну, и Илон Маск. Если на прошлом сроке Трамп про него издевательски твитил (или как называются посты в «Truth Social»?), то теперь упоминает в речи, в которой объявляет себя президентом, хотя о его реальном влиянии на процессы сказать трудно.

Думаю, единственный плюс Камалы, то, что «она не Байден», с тем же успехом можно отнести и к Трампу, просто он получше его продал.

Посмотрел уморительный и чудом добравшийся до проката байопик про Трампа. От некоторых современных фильмов у меня остаются смешанные чувства. Несмотря на то, что этот фильм вышел аккурат в разгар выборов и его съемочная команда люди, позицию которых по этому поводу можно однозначно предугадать, мне показалось, что всё таки, фильм в большей степени его очеловечивает. Его создатели прямо заявляли, что к этому стремятся, борясь с его alienизацией. Раньше в фильмах про предысторию монстров (а Трамп там всё же однозначно монстр) роль в его становлении отводилась либо травмам (это тут есть, его не очень уважает отец), либо обществу, короче, "посмотрите кого вы создали, зрители". Здесь роль причины существования человека в таком виде отведена не обществу, а вполне конкретному другому человеку. Юристу, который был прокурором по делу Розенбергов, обвиняемых в шпионаже на стороне СССР, а позже тесно работал с сенатором Маккарти бороться с коммунистами и геями. Ну, и ещё он сам был геем и коллекционировал лягушек. Несмотря на то, что в фильме он представлен абсолютно беспринципным и лживым, в одной из сцен он говорит Трампу о том, что "America is the biggest client", когда приводит его в свой подвал с горой диктофонов. Линия с будущим президенством явно и с подмигиванием тянется через весь фильм. Первую часть хронометража Трамп немного ломается, во второй он уже значительно подрос, задумчиво теребит в руках значок с кампании Рейгана "Make America Great Again" и весь остаток фильма неспеша предаёт своего ментора (да и вообще всех).

В целом, ментору в конце начинаешь даже немного сочувствовать, поэтому фокус вины переносится на, наверное... Город Нью-Йорк.

Мне кажется организациям, связанным с “международным правом” лучше лишний раз не напоминать о себе в такие времена. Ни в условно “положительном” смысле, как с ордером на арест одного восточноевропейского лидера”, ни в условно “нейтральном”, как с ордером на арест одного уже ближневосточного лидера. Во-первых, после каждых мировых 5-10 лет спокойствия и “конца истории”, когда разгорается очередной локальный конфликт, это провоцирует и другие страны на подобное. Кстати, не всегда самый громких из них с необходимостью влияет на остальные. Вторая карабахская война 2020 незаслуженно забыта, но да ладно. Во-вторых, и это касается не только маргинальных, “международно непризнанных” сил в конфликте, ощущение давления международных организаций только даёт лишний повод сопротивляться. В интересах государства делать мнимого врага и его поддерживающих больше, чем они есть. Да, США на стороне Израиля, но посмотрите, как много пропалестинских демонстраций в западном мире, мы всё ещё в уязвимом положении. Да, США на стороне Украины, но посмотрите, как шатко наше переговорное положение, они нам совсем не друзья и так далее.

Это ощущение запада как двуличной, трусливой силы, с которой наш %народ1% должен мириться/договариваться/бороться распространено и на самом “западе”, в каждой стране Евросоюза есть антиглобалистская сила, в США она вон, вообще победила на недавних выборах.

Такое намеренное отчуждение и попытки сопротивляться, что словами, что войнами с миньонами, которых поддерживает иногда явно, юридически, иногда домысливается заговор, надгосударственная структура, обычно значительно стимулируют рост самоосознания народа. Как, например, народа РСФСР при развале надгосударственной структуры. Которая сама возникла при попытке побороть другого “большого врага”, -- капитализм и его миньонов.

В каком-то смысле -- это просто пропагандистский прием и не очень важно, какой риторикой снаряжать людей умирать за твои приколы, но часто такие противопоставления рождают нездоровые идеологические коллизии в уже новом государстве, или его новой формации (РФ с значительной прибавкой территорий очевидно будет в слишком другой формации, чтобы отождествлять её, например с хотя бы 00-ми годами), которые потом выливаются в небольшие гражданские войны. Скорее всего, после затихания всех локальных конфликтов и демобилизации народа, следующим врагом станет государство в принципе, любое, особенно своё.

Перевёл кое-что.

https://telegra.ph/Prezident-kotoryj-ne-vybiral-storonu-11-28

Решил написать зарисовку в стиле Сергея Минаева.

Была глубокая ночь. Он нюхал кокаин. «Какой плохой кокаин», — подумал он.

Вдруг раздался звонок. Ему звонил бывший главный редактор модного журнала «Педик» Сергей Аркадьевич.

— Слушай, надо встретиться, — начал Сергей Аркадьевич. — Кафе «Ностальгия», полчаса.

— Занят, — буркнул он, разглядывая смятую купюру в руке.

— Ты всегда занят, — хмыкнул Сергей. — Но ты мне нужен.

Следующим утром Петя сидел за барной стойкой в «Ностальгии», стилизованной под ранние двадцатые. Неоновые вывески светились над головой, официанты — живые, не роботы, фетиш старой школы — разносили напитки в стаканах из настоящего стекла. Всё это было ужасно дорогим, но Петя привык: в Москве 2045 года пафос стоил столько же, сколько воздух.

В телефоне, точнее, в глазном интерфейсе, мигали уведомления. 385 дедлайнов — не преувеличение, а реальность медийщика в эпоху бесконечных инфопотоков. ИИ давно выполнял за Петю всю реальную работу, но симуляцию занятости перед инвесторами никто не отменял.

— Петя, ты помнишь, что ты человек? — Катя, его бывшая любовница и главный редактор новостного портала, уселась рядом, заказав что-то зелёное с дымом.

— Мы все давно уже не люди, — отмахнулся он. — Мы контент.

— Глубоко, — она закатила глаза, активировав AR-линзы. — Слушай, тебе до завтра нужно написать текст. Лонгрид про то, как роботы страдают от выгорания. Надо креативно, с душой.

— С душой? Ты серьёзно? — он хмыкнул. — В 2045 году душа — это новый тренд?

— Петя, — Катя понизила голос, наклоняясь ближе, — у нас проблема. Система упала. Все данные на облаке — шифрованные. Нужен хакер.

Петя выдохнул.

— Слушай, может, проще начать с нуля? — предложил он.

— Мы не можем, — она сделала глоток. — В тех файлах интервью с главным редактором «Педика».

Петя поморщился. Журнал «Педик», отголосок малопопулярного телеграм-канала двадцатых, перезапущенный как сатирический медиа-бренд, был токсичен, как грязный воздух в метро. Но его цитировали все, от школьников до Совета Федерации.

— Ладно, — он встал, разминая плечи. — У меня есть один знакомый.

Знакомого звали Стас, и он жил в киберсквоте на окраине. Его лицо было наполовину заменено биомеханикой — последствия очередной «модернизации».

— Петя, тебе что надо? — спросил Стас, не отрываясь от настройки какого-то блестящего устройства.

— Достать данные с облака.

— Что за облако?

— Бывшее ведомственное.

— Забудь, — Стас фыркнул. — Это самоубийство.

— А если три миллиарда?

Стас повернулся. В его глазах загорелись красные диоды.

— Три миллиарда чего?

— Рублей, — Петя пожал плечами.

— Слушай, иди ты, — хакер снова отвернулся.

В Москве 2045 года три миллиарда рублей не значили ничего. Да и вообще, смысла в них не было. Это где-то пять долларов по тогдашнему курсу, если не меньше. Но эти рубли упорно пытались доказать обратное — клубы, гламур, медийный шлак, всё это существовало вопреки здравому смыслу уже лет 35.

Эти пять долларов, сегодняшним утром наспех обменянные в банке, он вертел в руках ещё вчера, попеременно во время двух разговоров. Один — с бывшей любовью, во время которого она окончательно превратилась в бывшую. Другой — с Сергеем Аркадьевичем, который влип в какую-то мутную схему со спойлерством на выборах, ради которой нужно было во что бы то ни стало уничтожить то интервью.

Петя вышел на улицу. Москва сверкала рекламными голограммами и грязным светом. Он выдохнул и сказал вслух:

— Мы точно ошиблись эпохой.

В этот момент его нахуй сбила машина.

Посмотрел Targets Питера Богдановича. Это режиссерский дебют чувака, которого лично я знаю только по роли психотерапевта психотерапевки Тони Сопрано.

В фильме две сюжетные линии. В первой стареющая звезда хорроров актёр Орлок ноет своей ассистентке, пьёт, жалеет молодого режиссера, у которого не сможет сыграть в фильме (режиссера играет сам Богданович) и мрачно констатирует, что его время подошло к концу. Во время разговора с режиссером он кидается газетами, сетуя на то, что людям стоило бояться больше реального насилия, а не его актёрской игры. Любой заманчивости предложения вернуться в кино, естественно, отклоняются. Правда, напоследок он соглашается поучаствовать в промо-кампании фильма и появляется на премьере в автокинотеатре.

Во второй у страхового агента и охотника плавит башню. Во время традиционного мужского занятия — стрельбы по банкам, он в какой-то момент наводит прицел на своего отца. Позже, почти делится навязчивыми мыслями с женой, но она уходит работать в ночную смену. Ночью разговора тоже не состоится, а утром он убивает свою мать, жену и курьера.

В конце киношное и реальное насилие сталкиваются. После стрельбы на автостраде, стрелок прячется в том же кинотеатре, куда приехал Орлок. После, наверное, дюжины трупов, зрители спохватываются и массово уезжают. Орлок остаётся, и невозмутимо идёт прямо на стреляющего. Естественно, второй промахивается и отвлекается на экранного Орлока, в замешательстве мотая головой, а актёр лупит его тростью и пощечинами, пока не прибудет полиция. Орлок спрашивает: «И этого я боялся?», а стрелок шутит с полицией, что он «почти не промахивался» (это, кстати, не совсем правда, и здесь кино более честнее).

Насилие изображено не прямо чтобы сочно, — режиссер утверждает, что им не разрешили снимать на шоссе и большие сцены снимали кустарно. Да и, наверное, мирно затихающие после одного выстрела в живот женщины как-то несерьёзно даже для тех лет.

В целом, в этом фильме удивляет по-настоящему только дата — 1968 год. Я не знаком со статистикой шутингов в Америке, но подозреваю, что снят он совсем не в момент их расцвета. После, из подобных фильмов можно отметить только чухню Майкла Мура, которую никто не посмотрит, потому что никто не смотрит занудные документалки. А прикольные фильмы — смотрят. Это прикольный фильм.

Забавно наблюдать, как реликты, с которыми государство делилось долей права на насилие, постепенно отпадают. Движение скинхедов в России символически закончилось со смертью Тесака (раньше, на самом деле). Фанаты пропали из поля зрения после введения фан айди.

В РФ это подчинение структур с уклоном в милитаризм/насилие было немного не таким, каким бывает обычно. Мобилизация предполагает себя под какое-то действие. Ну, например, война. Или там, выборы малопопулярной партии. С учетом того, как в международную политическую культуру возвращаются прежние методы решения проблем, неудивительно будет представить, как избирательный участок, куда хочет пройти какая-нибудь партия Зеленых будут охранять подкачанные парни, мобилизованные после условной «Третьей Мировой» (на Украину войдет малочисленная коалиция из шведов, англичан, голландцев перед заморозкой конфликта).

Если брать текущую версию России, то в ней с самого начала право на насилие оспаривалось с каждым днём существования. Олигархи, карманные партии, РНЕ, ФСБ, братки, менты, чеченцы, чуть позже ЧОПы, и так далее. Если называть вещи своими именами – в 91 произошел очевидный переворот, после которого не последовало ни стабилизации, ни победы какой-то структуры. Насилие, во многом, до сих пор разрежено в пространстве (см., например, недавнюю попытку рейдерского захвата известного маркетплейса).

Скины тоже использовались, что называется, «по случаю», сорвать какой-нибудь либеральный митинг или покрушить рынок, с которым у ФСБ проблемы. Во-многом вот эту, не очень своевременную активизацию полу-боевого подразделения, можно наблюдать и по количеству добровольцев, пошедших на СВО. Это очевидно мало, и очевидно, что политика сиюминтных потребностей Путина этому не способствует.

При, условно, однородной картине мира (и то, «однородно» она сложилась полноценно только к 23 году), будет ещё забавнее наблюдать, как все эти структуры, которые накачивали только по принципу «сейчас прям очень надо», будут постепенно спускать. Некорректно сравнивать эту войну с Вьетнамом или Чечней, потому что там общее Поражение хотя бы было нормально зафиксировано. В этом конкретном случае, даже чувство обиды у ветеранов будет подавляться за ненадобностью.

Жаль, что поп-ММА драка Цукерберга и Маска так и не состоялась. Думаю, Цукерберг бы набило ебало китайцу, которого Маск бы прислал вместо себя.

Меня позабавила новость, что Маск нанял специального китайца, чтобы тот за него играл в PoE2. В целом в эту, как говорит Мэтр, гиперинформационную эпоху уследить за нелепым пиаром гораздо легче. Маск энивей, наверное, видит себя как политика, не сомневаюсь, что он не только в игры сам не играет, но и компаниями тоже управляют группы 200 IQ индусов. Покупка и управление Твиттером -- единственное, что на моих глазах происходило публично, кроме уродливых «внедорожников» и каких-то типа «огнеметов» или что-то такое, которые он выпускал, и сейчас к Твиттеру прикрепили 20 ненужных кнопок, половина ленты «Для вас» — это какой-то индусский чат гпт контент, тебе нельзя писать слово «цисгендер» и так далее. Не сомневаюсь, что Твиттером он управляет сам (ну, или команды отдаёт). Я думаю, он и за H1B визы топит, просто потому что соуправленцы индусы попросили. Рацио в этом мало. Я сомневаюсь, что вот всё участие в избирательной компании было из-за трансперехода дочери или нужды в защите своего бизнеса от тампонов в мужских туалетах.

Поэтому смешно, как мем про «Сталин читал 500 страниц в день и интересные мысли выделял цветными карандашами» разворачивается публично, и 50+-летний Геймер вынужден продолжать поддерживать свой образ, чтобы не потерять то, что он видит своим электоратом.

перевел кое что

https://telegra.ph/Gvatemala-Demokratiya-v-opasnosti-01-19

История с Несоевой смешная. Вообще, в российском медиапространстве стало критически мало 1) собственной жизни (условно, ты уже не так охотно будешь поднимать какие-то внутриредакционные скандалы, находясь в чужой стране на птичьих правах) 2) забавного в хорошем смысле.

В первом случае я скорее склонен выделять само существование в чужой юрисдикции, чем абстрактную «круговую поруку», из-за которой любой внутренний скандал замалчивается, а потом через какое-то время всплывает у «независимых» лидеров мнения, вроде Светова. И тем более, какую-то «оторванность от того, о чем пишешь». Над первым думать смысла нету, это просто издержки не по твоей вине, а второе обвинение абсурдно, учитывая о какой среде идёт разговор. И речь не только про Россию. Технических издержек у эмиграции почти нет — фото/видео с любого места события появляется почти за секунды, концентрация медиа на квадратный километр уже слишком большая, чтобы реальные настроения населения удалось замолчать реальным давлением государства. Может, в каких-то единичных случаях может возникнуть дефицит информации, но это, опять же, вопрос опоздания на пару часов, это некритично. С «духовной» же стороной вопроса тоже проблем не вижу. Это, вообще-то, среда от которой неплохо бы оторваться и находясь в ней. Так что, если с эмигрантами и происходят какие-то духовные изменения — они скорее к лучшему.

Во втором случае, как мне кажется, повлияла общая невротизация из-за войны. Эмиграция тоже. Из-за того, что я перечислил выше, у российских медиафигур возникла куча ненависти к друг другу. Претензия чаще всего одна — «непрофессионализм». «Вы, как человек, который претендует на звание политика, должны...», «Вы, как человек, зовущий себя журналистом, должны...», итд. Понятие «России», тоже, естественно размылось, хотя с 1991 года не то чтобы особо рисовалось, так что непонятно, куда направлен продукт усилий — и это тоже нужно выяснять ещё полгода. Поэтому любая дискуссия между людьми из либерального лагеря, продукт каждого из которых — слова в интернете выглядит для обычного человека нелепо и жутко.

Так вот, история с Несоевой мне нравится тем, что это нормальный журналистский кейс, который наглядно показывает, что нет никакой «специфики», внутри которой можно спорить. Мне лень искать примеры в интернете, но такой случай был в почти стране, где есть нормальные газеты. Попытки привязать к этому текущую специфику: эмиграцию, оторванность от России, давление со стороны главредов, которым лишь бы написать что-то хтоническое про срочников — абсолютно тупые и бессмысленные. Да, смущает, что объектом фейков были чувствительные для людей темы. В мирное время её выдумки были бы менее вызывающими, только и всего. Не изменилось бы ничего. Так что тут я за 1) европеизацию, 2) пранки над журналистами.