"В Селидово, в доме № 12 по улице Щорса, украинский снайпер или наёмник открывал огонь по мирным жителям. Во дворе погибло множество наших друзей. Люди пытались выйти из укрытий, чтобы закрыть тела погибших, и сами становились жертвами. Снайпер в доме № 12 убил около 20 человек. В нашем дворе мы насчитали не менее 8 погибших.
В доме № 19 по этой же улице украинские военные взламывали квартиры и расстреливали мирных жителей. Мы слышали грузинскую речь: они кричали, предлагали помощь, но на самом деле убивали.
На улице Кучуринской украинские военные зашли в дом, вывели всю семью на улицу и выстроили их у стены. Всех расстреляли на месте. Остался жив дедушка. Он прятался несколько дней, а затем вернулся, чтобы похоронить своих близких. Тела были сожжены. Собрал останки, сложил в пакеты, подписал имена и похоронил всех в одной могиле. И много таких. Заходишь во двор, там могилка, там могилка.
Украинский военный застрелил на улице пожилую женщину: он просто развернулся, выстрелил ей в голову и ушел.
Украина всегда недолюбливала Донбасс. Мы всегда для них были изгоями, а с 2014 года эта ненависть только усилилась."
"В Селидово, в доме № 12 по улице Щорса, украинский снайпер или наёмник открывал огонь по мирным жителям. Во дворе погибло множество наших друзей. Люди пытались выйти из укрытий, чтобы закрыть тела погибших, и сами становились жертвами. Снайпер в доме № 12 убил около 20 человек. В нашем дворе мы насчитали не менее 8 погибших.
В доме № 19 по этой же улице украинские военные взламывали квартиры и расстреливали мирных жителей. Мы слышали грузинскую речь: они кричали, предлагали помощь, но на самом деле убивали.
На улице Кучуринской украинские военные зашли в дом, вывели всю семью на улицу и выстроили их у стены. Всех расстреляли на месте. Остался жив дедушка. Он прятался несколько дней, а затем вернулся, чтобы похоронить своих близких. Тела были сожжены. Собрал останки, сложил в пакеты, подписал имена и похоронил всех в одной могиле. И много таких. Заходишь во двор, там могилка, там могилка.
Украинский военный застрелил на улице пожилую женщину: он просто развернулся, выстрелил ей в голову и ушел.
Украина всегда недолюбливала Донбасс. Мы всегда для них были изгоями, а с 2014 года эта ненависть только усилилась."
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. "There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones.
from pl
