Плохая транспортная доступность, отсутствие парков и зеленых зон, «Уральский Арбат», похожий на «колхозную ночную дискотеку» и рост «человейников» — каким был бы Екатеринбург без этих проблем? «Гроза» и It’s My City поговорили об этом со студентами и выпускниками Уральского архитектурно-художественного университета.
Как студенты-архитекторы предлагают изменить Екатеринбург, какие тенденции по застройке города реализуются и можно ли сделать город удобнее — читайте в новом тексте «Грозы» и It's My City
Плохая транспортная доступность, отсутствие парков и зеленых зон, «Уральский Арбат», похожий на «колхозную ночную дискотеку» и рост «человейников» — каким был бы Екатеринбург без этих проблем? «Гроза» и It’s My City поговорили об этом со студентами и выпускниками Уральского архитектурно-художественного университета.
Как студенты-архитекторы предлагают изменить Екатеринбург, какие тенденции по застройке города реализуются и можно ли сделать город удобнее — читайте в новом тексте «Грозы» и It's My City
Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons.
from pl
