Феминистская внешняя политика Германи™, кстати, и сознательно блокировала обмен Навального, потому что человек с «токсичной маскулинностью» и «белым национализмом» (наверное, потому что его жена «слишком белобрысая») оказался не в их перечне гендерно одобренных жертв. Но когда политика начинает выбирать, кого можно спасать, а кого оставить умирать, она перестаёт быть гуманной – и становится механизмом идеологического чистилища. Государство, которое бросает даже своих граждан на смерть ради правильных деколоникльных ориентиров и политической повестки, не имеет права говорить о морали. Это не просто лицемерие – это циничный расчёт, где принципы прав человека, которые так любила партия Анналены Бербок, уступают месту бюрократической идеологии. Власть, которая оправдывает бездействие «верховенством права», но при этом действует по «высшей целесообразности», – это не демократия, а её симулякр. И если это новый моральный стандарт Европы, то стоит задуматься: кто следующий окажется «неподходящим» для спасения?
Феминистская внешняя политика Германи™, кстати, и сознательно блокировала обмен Навального, потому что человек с «токсичной маскулинностью» и «белым национализмом» (наверное, потому что его жена «слишком белобрысая») оказался не в их перечне гендерно одобренных жертв. Но когда политика начинает выбирать, кого можно спасать, а кого оставить умирать, она перестаёт быть гуманной – и становится механизмом идеологического чистилища. Государство, которое бросает даже своих граждан на смерть ради правильных деколоникльных ориентиров и политической повестки, не имеет права говорить о морали. Это не просто лицемерие – это циничный расчёт, где принципы прав человека, которые так любила партия Анналены Бербок, уступают месту бюрократической идеологии. Власть, которая оправдывает бездействие «верховенством права», но при этом действует по «высшей целесообразности», – это не демократия, а её симулякр. И если это новый моральный стандарт Европы, то стоит задуматься: кто следующий окажется «неподходящим» для спасения?
Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." The news also helped traders look past another report showing decades-high inflation and shake off some of the volatility from recent sessions. The Bureau of Labor Statistics' February Consumer Price Index (CPI) this week showed another surge in prices even before Russia escalated its attacks in Ukraine. The headline CPI — soaring 7.9% over last year — underscored the sticky inflationary pressures reverberating across the U.S. economy, with everything from groceries to rents and airline fares getting more expensive for everyday consumers. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content.
from pl
