На праздниках не смогла замедлиться в традиционном смысле, зато прочитала несколько медленных текстов, включая рассказы из нового номера журнала «Носорог».
Один из них настолько полюбила, что затолкала в карточки и принесла сюда — встречайте «Дебютантку» из 1937-1938 годов, поистине интерсекциональный текст.
В нем сплетаются разные системы угнетения, в том числе видовая дискриминация и классовое неравенство. Образуя ассиметричные пары с другими — гиеной, горничной, матерью, — дебютантка на трех страницах сообщает о женской несвободе больше, чем некоторые толстые романы.
Особенно понравился образ гиены, готовой учить французский, пока в клетке, и съедающей чужое женское лицо, оказавшись за ее пределами. Конечно, как и в других текстах этого времени, лютая гиена — всего лишь метафора (дикости), намекающая, почему женщин предпочитают держать в корсетах, но зато по-хармсовски озорная и властная. Когда животное-символ обладает подобной агентностью в прозе — это тоже неплохо 💋
На праздниках не смогла замедлиться в традиционном смысле, зато прочитала несколько медленных текстов, включая рассказы из нового номера журнала «Носорог».
Один из них настолько полюбила, что затолкала в карточки и принесла сюда — встречайте «Дебютантку» из 1937-1938 годов, поистине интерсекциональный текст.
В нем сплетаются разные системы угнетения, в том числе видовая дискриминация и классовое неравенство. Образуя ассиметричные пары с другими — гиеной, горничной, матерью, — дебютантка на трех страницах сообщает о женской несвободе больше, чем некоторые толстые романы.
Особенно понравился образ гиены, готовой учить французский, пока в клетке, и съедающей чужое женское лицо, оказавшись за ее пределами. Конечно, как и в других текстах этого времени, лютая гиена — всего лишь метафора (дикости), намекающая, почему женщин предпочитают держать в корсетах, но зато по-хармсовски озорная и властная. Когда животное-символ обладает подобной агентностью в прозе — это тоже неплохо 💋
Perpetrators of such fraud use various marketing techniques to attract subscribers on their social media channels. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. In the past, it was noticed that through bulk SMSes, investors were induced to invest in or purchase the stocks of certain listed companies. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones.
from pl
