Forwarded from Евгений Норин
Предложение душное, от литературного инспектора Лестрейда.
1. Стараемся найти хоть что-то разное. В то, что (хриплым голосом нуар-детектива) у них одинаковые ботинки, я еще могу поверить, но не в то, что на них будет одинаковая грязь. Если орудие убийства пистолет, посмотрим, что за номер у оружия того и этого, и сколько патронов из какого было выпущено. Если нож - что кроме крови на нем есть. Осматриваем трупы на предмет мельчайших отличий. Если один из них копия, то, например, по болезням зубов и следам их лечения можно примерно установить, насколько давно началось расхождение. Если это человек, вероятно, недавно он ел. Остатки чего есть в желудке? Что готовила ему жена? В каком кафе он обедал?
2. (хлопнув бурбона):
Устанавливаем путь обоих до максимума назад. Выясняем, какой дорогой и каким транспортом прибыл один и другой. Есть карточка? Отлично, она зарегистрирована в банке. Наличные выдавались? В каком отделении или банкомате и когда? Если они не раздвоились две минуты назад, тут же принявшись друг в друга палить, то только один из них мог расплачиваться конкретной картой, и скорее всего, он-то и есть оригинал.
3. (поправив шляпу): Мэм, мне жаль, кем бы из пары он ни был, но у меня несколько вопросов по поводу вашего, возможно покойного, мужа. Когда вы видели его в последний раз? Странности речи и поведения? Лексикон? Мы заставили его исписать тридцать девять страниц показаний и расписаться на каждой странице, это точно его почерк? Его профессия? Связи? Его реальная профессия? Наследники?
4. (тяжело усевший за стол): Итак, Джон Вернон Доу, почему вы убили Джона Вернона Доу? Учтите, вам грозит электрический стул...
1. Стараемся найти хоть что-то разное. В то, что (хриплым голосом нуар-детектива) у них одинаковые ботинки, я еще могу поверить, но не в то, что на них будет одинаковая грязь. Если орудие убийства пистолет, посмотрим, что за номер у оружия того и этого, и сколько патронов из какого было выпущено. Если нож - что кроме крови на нем есть. Осматриваем трупы на предмет мельчайших отличий. Если один из них копия, то, например, по болезням зубов и следам их лечения можно примерно установить, насколько давно началось расхождение. Если это человек, вероятно, недавно он ел. Остатки чего есть в желудке? Что готовила ему жена? В каком кафе он обедал?
2. (хлопнув бурбона):
Устанавливаем путь обоих до максимума назад. Выясняем, какой дорогой и каким транспортом прибыл один и другой. Есть карточка? Отлично, она зарегистрирована в банке. Наличные выдавались? В каком отделении или банкомате и когда? Если они не раздвоились две минуты назад, тут же принявшись друг в друга палить, то только один из них мог расплачиваться конкретной картой, и скорее всего, он-то и есть оригинал.
3. (поправив шляпу): Мэм, мне жаль, кем бы из пары он ни был, но у меня несколько вопросов по поводу вашего, возможно покойного, мужа. Когда вы видели его в последний раз? Странности речи и поведения? Лексикон? Мы заставили его исписать тридцать девять страниц показаний и расписаться на каждой странице, это точно его почерк? Его профессия? Связи? Его реальная профессия? Наследники?
4. (тяжело усевший за стол): Итак, Джон Вернон Доу, почему вы убили Джона Вернона Доу? Учтите, вам грозит электрический стул...
Современному русскому писателю очень не рекомендуется брать в качестве основной темы страдания интеллигента между 1917 и 1941 годом, если он не уверен в своих силах до крайности. Не потому, что плохая тема, а потому, что уже все, кто можно, по ней высказались, и надо иметь колоссальное мастерство, чтобы после Мариенгофа, Булгакова, Грина, Пастернака, Федоровой, Шаламова, после, Господи Исусе, вообще всех, сказать на эту тему хоть что-то новое. Но ведь нет, каждый следующий - о Боже, а давайте я напишу, как человек, окончивший историко-филологический, умеющий потолковать об Ювенале, и знающий, хоть не без греха, из "Энеиды" два стиха - голодает в Петрограде 1920-го, или мучим в Соловках. Люди голодали, люди были мучимы, но то, что делает современный писатель на эту тему, в 90% случаев уже не литература, это уже exploitation. Revsploitation. Я уже могу заранее предсказать, там будет, как ездили в детстве на дачу в Териоках, как милые вещицы во флигеле, как mama и papa чего-нибудь там этакое, ну, и в итоге элегия на тему "Холопы сожгли родовое поместье".
Читатель ждет уж намека, в чей адрес я кривлюсь, на вот, возьми его скорей. Если скрестить "Цветы для Элджернона" и "Доктор Живаго", то даже если это будет хорошо написано, то вопрос, зачем я это читал, не слезет с повестки дня.
Очень прошу воздержаться в комментах от политических дебатов, я тут чисто о литературе.
Читатель ждет уж намека, в чей адрес я кривлюсь, на вот, возьми его скорей. Если скрестить "Цветы для Элджернона" и "Доктор Живаго", то даже если это будет хорошо написано, то вопрос, зачем я это читал, не слезет с повестки дня.
Очень прошу воздержаться в комментах от политических дебатов, я тут чисто о литературе.
Вообще, я довольно отрывочно представляю себе дела в издательском мире за пределами своего родного, но у меня стойкое ощущение, что издательства сами загоняют рынок худлита в тупик. Они издают крупными сериями то, что вообще-то должно лежать на сайтах самиздата просто по качеству, вместо того, чтобы издавать меньше, но вкладываться в каждую книгу. И потом этот мутный вал в магазине просто должно психологически задавить читателя, ну, как серия "Сталкер" некогда. Реальный уровень редактуры, дизайна, корректуры, вообще работы над текстом и работы с автором оказывается в среднем очень не очень, а продвижения нет в среднем вообще никакого, сам выгребай. Почему так делают, я не знаю; но крепнет ощущение, что проблемы русской литературы лежат в основном в плоскости издательской политики, продвижения и распространения, а не читатели там плохие или авторы не ура.
Кстати, заговорили о темпах работы. Минутка профессиональной продуктивности. В свое время меня сильно ошарашила странная математика. Я плодовитый автор. Я могу написать 3 тысячи знаков в час. Это значит, за десятичасовой рабочий день выходит 30 тысяч... Но фиг, не получается, после 10-15 тызн продуктивность резко падает, и на самом деле, эти самые 10-15 - это и есть результат нормального, насыщенного рабочего дня. Но тогда же 15 тыс. знаков в день, а в месяце 30 дней - это 450 тысяч знаков, вау, это же книга... хрен. 200-300 тысяч - это продуктивный месяц. Причем в эти 200-300 входит то, что приходится переделывать и куча технических текстов, которые никуда не идут в итоге - планы, наброски, черновики и технические задания. В итоге да, мы живем в мире, где 3х10=15, а 15х30=3х10х30=250. Главное, это очень приятно себя обманывать, что так-то я огого чо могу. А я не могу. Иногда, кстати, с плохими последствиями для работы.
Кстати, мой абсолютный рекорд - 40 с лихом тысяч знаков с пробелами за сутки. Да, да, авторский лист, "Над пропастью во ржи" таким темпом можно написать за полторы недели, а "Августовские пушки" примерно за месяц. Теоретически. Потому что на практике после этого рекорда я неделю пытался блевать просто при виде клавиатуры, а от звуков кулера своего же компа делался буен и порывался бежать в Кишинев. Так что блаженны те, кто знает свой лимит, и выдают на-гора не меньше и не больше черных значков по белой бумаге, нежели в состоянии выдержать за долгий срок.
А теперь - в забой.
Картинка. Плодовитый автор в предвкушении полумиллиона знаков в месяц.
Кстати, мой абсолютный рекорд - 40 с лихом тысяч знаков с пробелами за сутки. Да, да, авторский лист, "Над пропастью во ржи" таким темпом можно написать за полторы недели, а "Августовские пушки" примерно за месяц. Теоретически. Потому что на практике после этого рекорда я неделю пытался блевать просто при виде клавиатуры, а от звуков кулера своего же компа делался буен и порывался бежать в Кишинев. Так что блаженны те, кто знает свой лимит, и выдают на-гора не меньше и не больше черных значков по белой бумаге, нежели в состоянии выдержать за долгий срок.
А теперь - в забой.
Картинка. Плодовитый автор в предвкушении полумиллиона знаков в месяц.
Александр Поволоцкий, Маргарита Нерода, "Москва-Севастополь-Москва"
О Великой Отечественной художественной литературы море на любой вкус, от лейтенантской прозы до попаданцев. В последние годы попаданцы съели жанр почти целиком, но вот, не до конца. И да, нашему поколению есть, что добавить.
Общее ощущение - советский военный роман. Правда, со своими особенностями. Во-первых, основные герои - военные медики. По большей части - бывшие гражданские. От медсестер, прошедших краткие курсы через девушку-фельдшера, которая уже лечила много, но не такого же до врача, который с Первой мировой разные войны воюет со скальпелем в руках. По интонациям, характерам героев, лексике, прям да, хорошо, прям дух эпохи. Нормальный хороший русский язык, характерный для места и времени. Источники вдохновения некоторые очевидны сходу (кто сказал "Живые и мертвые"? Да, они), а вот некоторые - тут уже нюанс. Это советский военный роман с современным уровнем знания матчасти и возможностями доступа к литературе. Не только и даже не столько медицинской.
Поволоцкий - историк военной медицины, так что основная масса героев, ситуаций и поворотов взята буквально из реальной жизни, от документов до мемуаристики, включая мемуаристику после 1991 года, со всеми дополнениями, включая не шибко приятные. Все вместе это мощнейше поддает шекспиру в текст, когда ты понимаешь, что имеются в виду не абстрактные люди - их покалечили вот в тот день и вот там, это описывается, как реальные люди шьют и режут. Атмосфера в лучших местах очень плотная, и как положено книге про 41-й год, совершенно инфернальная. Этот вот липкий ужас, когда ты читаешь в сводках про "ожесточенные бои" в районе своего родного города, и пытаешься между строк вычитать, это реально бои, или город уже в оккупации, или его вообще нет? А я-то читатель, я знаю, что уже в оккупации. Вообще, тут игры с "четвертой стеной" часты, и они жесткие, под этой четвертой стеной полно дополнительных фугасов для тех, кто в контексте. И эта девушка возвращается к своим пациентам, а там своя история, и свежий раненый орет что-то вроде "Да где наша авиация, да чем она вообще занята", а его одергивают, не блажи, вон авиация - и показывают на молодого летчика, обгоревшего, на соседней койке.
Я выше написал про матчасть, так вот тут она хороша тем, что это не "ган-порно", как у некоторых авторов (гм, я даже не знаю, как это у медиков - "ланцет-порно"?), а она сюжетообразующая. Герой может залажать потому, что он с этой конкретной штукой дела не имел, и именно там, где может залажать новичок, гражданская медицина радикально отличается от военной, и эти отличия реально делят на живых и мертвых.
"М-С-М" - это роман немного старомодный, и на нем эта старомодность очень хорошо сидит, как костюм в стиле ретро. Это жестокая как война, и очень человечная история. Меня очень тронуло. Лицо войны - не знамя над развалинами, лицо войны - лазарет.
О Великой Отечественной художественной литературы море на любой вкус, от лейтенантской прозы до попаданцев. В последние годы попаданцы съели жанр почти целиком, но вот, не до конца. И да, нашему поколению есть, что добавить.
Общее ощущение - советский военный роман. Правда, со своими особенностями. Во-первых, основные герои - военные медики. По большей части - бывшие гражданские. От медсестер, прошедших краткие курсы через девушку-фельдшера, которая уже лечила много, но не такого же до врача, который с Первой мировой разные войны воюет со скальпелем в руках. По интонациям, характерам героев, лексике, прям да, хорошо, прям дух эпохи. Нормальный хороший русский язык, характерный для места и времени. Источники вдохновения некоторые очевидны сходу (кто сказал "Живые и мертвые"? Да, они), а вот некоторые - тут уже нюанс. Это советский военный роман с современным уровнем знания матчасти и возможностями доступа к литературе. Не только и даже не столько медицинской.
Поволоцкий - историк военной медицины, так что основная масса героев, ситуаций и поворотов взята буквально из реальной жизни, от документов до мемуаристики, включая мемуаристику после 1991 года, со всеми дополнениями, включая не шибко приятные. Все вместе это мощнейше поддает шекспиру в текст, когда ты понимаешь, что имеются в виду не абстрактные люди - их покалечили вот в тот день и вот там, это описывается, как реальные люди шьют и режут. Атмосфера в лучших местах очень плотная, и как положено книге про 41-й год, совершенно инфернальная. Этот вот липкий ужас, когда ты читаешь в сводках про "ожесточенные бои" в районе своего родного города, и пытаешься между строк вычитать, это реально бои, или город уже в оккупации, или его вообще нет? А я-то читатель, я знаю, что уже в оккупации. Вообще, тут игры с "четвертой стеной" часты, и они жесткие, под этой четвертой стеной полно дополнительных фугасов для тех, кто в контексте. И эта девушка возвращается к своим пациентам, а там своя история, и свежий раненый орет что-то вроде "Да где наша авиация, да чем она вообще занята", а его одергивают, не блажи, вон авиация - и показывают на молодого летчика, обгоревшего, на соседней койке.
Я выше написал про матчасть, так вот тут она хороша тем, что это не "ган-порно", как у некоторых авторов (гм, я даже не знаю, как это у медиков - "ланцет-порно"?), а она сюжетообразующая. Герой может залажать потому, что он с этой конкретной штукой дела не имел, и именно там, где может залажать новичок, гражданская медицина радикально отличается от военной, и эти отличия реально делят на живых и мертвых.
"М-С-М" - это роман немного старомодный, и на нем эта старомодность очень хорошо сидит, как костюм в стиле ретро. Это жестокая как война, и очень человечная история. Меня очень тронуло. Лицо войны - не знамя над развалинами, лицо войны - лазарет.
Forwarded from Пацанские полки | Книжный блог
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Норин и компания. Книжки & Игрушки
Кстати, тут в комментариях завели разговор - а между прочим, "Черный отряд" есть у нас дома. Колоритные наемники в мире серого и черного в экзотических краях - перенести на современность. Тут все сказали "Вагнер", и у нас есть роман о самой крутой и скандальной ЧВК последних лет. Виталий "Африка" Федоров, книга "Шам". В силу особенностей ситуации в бумаге, видимо, нет нигде, а автор сидит в тюрьме в Латинской Америке. Но выгуглить можно. Завязка проста как кувалда: несколько человек попадают в "Оркестр" и едут воевать в пески, а один - едет вовсе даже в конкурирующую фирму.
Дальше - борзо, дерзко и жутко. Автор явно или много общался с бойцами, или отлихачил контракт сам. Море конкретики, в том числе такой бытовой, жизненной, явно не выдуманной; куча постапокалиптического колорита, очень жестоко, динамично, и не то что не романтично, а просто демонстративно антиромантика такая. Особенно хороша та сюжетная линия, которая за террориста - давайте честно, если за вагнеров просто нормальный суровый военный роман с жестью, то линия игилоида вообще бомба шахидмобильная, - приз за самое убедительное изображение мерзкого войска зла в современной художественной литературе - оно отвратительно, оно чудовищно, и в реальности изображаемого не сомневаешься ни на секунду. Да, и все это среди пустынь, верблюдов, горящих нефтяных вышек, тачанок с пулеметами, руин древнеримской эпохи, одуревших религиозных фанатиков и похожих на викингов наемников, которые реально чуть сдвинуты на скандинавщину, и отряды у них вместо номеров как в реальности - по рунам футарка. Никакой причем дидактики - если не считать за таковую "Будь храбрым, ловким, расчетливым и разумным, и сможешь даже в змеиной яме неплохо устроиться".
Очень хорошо, и как догадался проницательный читатель, строжайше 18+. Как выразились по поводу другой книги, сказка злая, сказочники злые, гримдарк реален. Русский национальный жанр хардкор.
Дальше - борзо, дерзко и жутко. Автор явно или много общался с бойцами, или отлихачил контракт сам. Море конкретики, в том числе такой бытовой, жизненной, явно не выдуманной; куча постапокалиптического колорита, очень жестоко, динамично, и не то что не романтично, а просто демонстративно антиромантика такая. Особенно хороша та сюжетная линия, которая за террориста - давайте честно, если за вагнеров просто нормальный суровый военный роман с жестью, то линия игилоида вообще бомба шахидмобильная, - приз за самое убедительное изображение мерзкого войска зла в современной художественной литературе - оно отвратительно, оно чудовищно, и в реальности изображаемого не сомневаешься ни на секунду. Да, и все это среди пустынь, верблюдов, горящих нефтяных вышек, тачанок с пулеметами, руин древнеримской эпохи, одуревших религиозных фанатиков и похожих на викингов наемников, которые реально чуть сдвинуты на скандинавщину, и отряды у них вместо номеров как в реальности - по рунам футарка. Никакой причем дидактики - если не считать за таковую "Будь храбрым, ловким, расчетливым и разумным, и сможешь даже в змеиной яме неплохо устроиться".
Очень хорошо, и как догадался проницательный читатель, строжайше 18+. Как выразились по поводу другой книги, сказка злая, сказочники злые, гримдарк реален. Русский национальный жанр хардкор.
Олег Будницкий, "Терроризм в Российской империи. Краткий курс"
Буквально ровно то, что заявлено. Книга небольшая, читается за 1-2 вечера, и по сути, это основные вехи истории терроризма в РИ. Конспективно - движения, основные теракты, оба всплеска ("народовольческий", пиком которого стало убийство Александра II и волна 1901-1911 г.), теоретические основы и отдельные главки про конкретные примечательные явления - женщин в терроре, анархистов, националов и пр. Если вы хорошо в теме, эта книжка вам особо не пригодится, а я читал, чтобы уложить и систематизировать основы - кто, куда, чего.
Не могу, конечно, не заметить (это уже мои домыслы по итогу чтения), что реальный эффект от терактов выходил зигзагом. То есть, логика та, что у нас тиранический репрессивный режим, если мы взорвем императора, губернатора и министра, он ослабнет, и откроется дорога всеобщему восстанию. На практике получалось как - ты взрываешь людей, а в ответ режим с одной стороны, вешает террористов, а с другой - решает, что налиберальничались, и надо сворачивать реформы. То есть, реально мракобесы получают аргументы в пользу своей позиции. Реформы тормозятся, но противоречия-то не деваются никуда, и страна в целом становится более уязвимой. В итоге революция и правда получается, только в результате террористы, которых при старом деспотическом и т.д. режиме могли оправдать на состязательном суде, а общество реально и напряженно спорит, правильно ли их казнить, попадают в мир, где их за те же приключения расстреливают за сараем без всякого суда, а общество не спорит по поводу их судьбы вообще. Я, пожалуй, воздержусь от развития этой мысли, а то тут уже чистая политота начнется.
Возвращаясь же к книге, она хорошая, но искать подробности по конкретным сюжетам придется самостоятельно. Истории народовольческого терроризма, дегаевщины, эсеров, революции 1905 года достойны отдельных разборов, и их есть в природе, а вот базовый конспект, он тут, и он очень неплох.
Буквально ровно то, что заявлено. Книга небольшая, читается за 1-2 вечера, и по сути, это основные вехи истории терроризма в РИ. Конспективно - движения, основные теракты, оба всплеска ("народовольческий", пиком которого стало убийство Александра II и волна 1901-1911 г.), теоретические основы и отдельные главки про конкретные примечательные явления - женщин в терроре, анархистов, националов и пр. Если вы хорошо в теме, эта книжка вам особо не пригодится, а я читал, чтобы уложить и систематизировать основы - кто, куда, чего.
Не могу, конечно, не заметить (это уже мои домыслы по итогу чтения), что реальный эффект от терактов выходил зигзагом. То есть, логика та, что у нас тиранический репрессивный режим, если мы взорвем императора, губернатора и министра, он ослабнет, и откроется дорога всеобщему восстанию. На практике получалось как - ты взрываешь людей, а в ответ режим с одной стороны, вешает террористов, а с другой - решает, что налиберальничались, и надо сворачивать реформы. То есть, реально мракобесы получают аргументы в пользу своей позиции. Реформы тормозятся, но противоречия-то не деваются никуда, и страна в целом становится более уязвимой. В итоге революция и правда получается, только в результате террористы, которых при старом деспотическом и т.д. режиме могли оправдать на состязательном суде, а общество реально и напряженно спорит, правильно ли их казнить, попадают в мир, где их за те же приключения расстреливают за сараем без всякого суда, а общество не спорит по поводу их судьбы вообще. Я, пожалуй, воздержусь от развития этой мысли, а то тут уже чистая политота начнется.
Возвращаясь же к книге, она хорошая, но искать подробности по конкретным сюжетам придется самостоятельно. Истории народовольческого терроризма, дегаевщины, эсеров, революции 1905 года достойны отдельных разборов, и их есть в природе, а вот базовый конспект, он тут, и он очень неплох.
Сергеев-Ценский, "Пристав Дерябин"
Небольшая повесть, начало ХХ века, юный офицер из студентов, прежде чем поехать на Японскую, получает задачу поддержать полицию, и знакомится, собственно, с героем истории.
Там несколько внутренних сюжетов, но основной жанр, понятно, портрет. Так вот, есть концепция воображаемый друг, а тут воображаемый собутыльник, благодетель, злодей, рубаха-парень и змей хитрый в одном флаконе. Человек, которого хочешь обнять, набить морду, пожалеть, затем охота посмеяться, а тут снова морду набить. Тип, с которым может быть очень интересно провести неделю, и невыносимо - год.
Ну, и хороший русский язык. Несколько раз можно прям цокнуть, как автор управился с метафорой, и вообще марку держит.
Короче, хорошая книжка из того отдела русской классики, который второстепенным назвать язык не поворачивается, назовем - малораскрученным.
Небольшая повесть, начало ХХ века, юный офицер из студентов, прежде чем поехать на Японскую, получает задачу поддержать полицию, и знакомится, собственно, с героем истории.
Там несколько внутренних сюжетов, но основной жанр, понятно, портрет. Так вот, есть концепция воображаемый друг, а тут воображаемый собутыльник, благодетель, злодей, рубаха-парень и змей хитрый в одном флаконе. Человек, которого хочешь обнять, набить морду, пожалеть, затем охота посмеяться, а тут снова морду набить. Тип, с которым может быть очень интересно провести неделю, и невыносимо - год.
Ну, и хороший русский язык. Несколько раз можно прям цокнуть, как автор управился с метафорой, и вообще марку держит.
Короче, хорошая книжка из того отдела русской классики, который второстепенным назвать язык не поворачивается, назовем - малораскрученным.
Я, кстати, очень люблю, когда книжные герои живут не в вакууме, и сами читают книги, смотрят кино и вообще не делают вид, что ни-ни, не подозревают, что есть еще какая-то литература, кроме той, на страницах которой они находятся. Бей четвертую стену кувалдой!
Telegram
Оля о книгах
Обращаете ли вы внимание на то, что читают герои книг? Меня всегда радует, когда я встречаю в книгах упоминание других литературных произведений. И сегодня я решила вспомнить подобные моменты:
В «Норвежском лесу» Харуки Мураками главный герой читает «Волшебную…
В «Норвежском лесу» Харуки Мураками главный герой читает «Волшебную…
Надпись на полях дневников Геббельса
Одна из вещей, которая поражает в этом типе, это его колоссальная, просто неимоверная писучесть. Он ухитрялся надристать полноценный том месяца за полтора, в свободное от основной работы время. Чрезвычайно писучий парень. Просто-таки идеал "Автор.Тудей". Этого бы героя посадить туда героическое фэнтези писать, типа Конана на германском материале, из топа не вылезал бы.
Одна из вещей, которая поражает в этом типе, это его колоссальная, просто неимоверная писучесть. Он ухитрялся надристать полноценный том месяца за полтора, в свободное от основной работы время. Чрезвычайно писучий парень. Просто-таки идеал "Автор.Тудей". Этого бы героя посадить туда героическое фэнтези писать, типа Конана на германском материале, из топа не вылезал бы.
Боксер, "Португальская империя"
Больше всего субъективного удовольствия от исторического нон-фикшна - именно удовольствия, кайфа - мне часто доставляют хорошие книги о событиях, слабо или вовсе никак не связанных с нами, особенно нами сегодняшними - нет пристрастия, нет такого сопереживания, можно полностью расслабиться. Вот, Боксер - это очень хороший вариант.
Сразу скажу: книга довольно объемная, но при этом автор охватывает огромный промежуток времени, с XV по XIX век, а события происходят в Европе, Азии, Америке, Африке - и на морях между. Поэтому все равно, несмотря на внушительный размер, многие вещи даются пунктиром, а самые известные сюжеты - ремарками вроде "нет нужды снова подробно пересказывать историю экспедиции Васко да Гама..." То есть, подробности по конкретным узким сюжетам надо искать отдельно. Но зато тут есть очень много всего на тему того, как эта империя была устроена. Это ведь и правда замечательное явление. Страна с населением в миллион человек, глухая периферия тогдашней Европы, первой прорвалась в Индийский океан, первой проникла в Индонезию, восточную Африку - и удержала другой рукой колоссальную Бразилию. Причем огромной, определяющей проблемой все время была дикая нехватка людей. Из Португалии каждый год в колонии отчаливало 2-3 тысячи человек, и для нее самой это было существенно (вспомним, что почти на 100 процентов это молодые мужчины, то есть, на самом деле, это не от миллиона, а от куда меньшей категории отнимается), но что такое две тысячи для колоний? Вот восточная Африка, западная Африка, Индия (и Цейлон, и Ормуз), Индонезия, Бразилия, позиции в Китае, в Японии, и на кораблях, которые все это связывают, строй империю, ни в чем себе не отказывай. С этим набором португальцы этак на столетие просто нагнули всё что можно в акваториях колоссального размера. Выходы приходилось искать самые разные, в частности, скажем, по факту узаконили гаремы с индианками (и в смысле из Индии, и в смысле из индейцев) и негритянками. 1-2 поколения, и португальский патриотизм в буквальном смысле пушкой не вышибешь, и одним из вождей португальских повстанцев против вражеских голландцев в Бразилии становится потомок португальского аристократа и мулатки-проститутки. Другой момент - а давайте, говорит мать католическая церковь, запретим этим мерзким буддопоклонникам и магометанам отправлять свои обряды! Ой какая классная идея, отвечают на местах, только вот вам список мест, где мы этого не будем, потому что там почти только такие и живут, а еще у нас, опять же, нехватка кадров, и вот тут не хватает даже миссионеров...
А еще - про всяческие пертурбации торговли, вроде ситуаций, когда бабло побеждало, и маршруты португальской торговли крутились вообще не заходя в Португалию (взяли гвоздику в Индонезии, продали в Ормузе, и при чем тут Лиссабон...), и дикое упорство этих людей, когда глядят на трупы голландцев и аж завидуют, каких сильных и рослых убили - а все равно выносят противников, имея полтора корабля с тремя мушкетерами на борту. И легенды о пресвитере Иоанне, и способность залезть на край мира и вернуться с прибытком, и неудачная попытка создать дружественное вестернизированное негритянское государство, и немилосердная торговля этими же неграми, и храбрость, и порок, тяга к исследованиям, золоту и религиозным идеалам, и жестокость, и стойкость в одном флаконе. Португальская империя осталась в тени грандиозных Испании, Франции, Англии, но знаете, это было круто.
Больше всего субъективного удовольствия от исторического нон-фикшна - именно удовольствия, кайфа - мне часто доставляют хорошие книги о событиях, слабо или вовсе никак не связанных с нами, особенно нами сегодняшними - нет пристрастия, нет такого сопереживания, можно полностью расслабиться. Вот, Боксер - это очень хороший вариант.
Сразу скажу: книга довольно объемная, но при этом автор охватывает огромный промежуток времени, с XV по XIX век, а события происходят в Европе, Азии, Америке, Африке - и на морях между. Поэтому все равно, несмотря на внушительный размер, многие вещи даются пунктиром, а самые известные сюжеты - ремарками вроде "нет нужды снова подробно пересказывать историю экспедиции Васко да Гама..." То есть, подробности по конкретным узким сюжетам надо искать отдельно. Но зато тут есть очень много всего на тему того, как эта империя была устроена. Это ведь и правда замечательное явление. Страна с населением в миллион человек, глухая периферия тогдашней Европы, первой прорвалась в Индийский океан, первой проникла в Индонезию, восточную Африку - и удержала другой рукой колоссальную Бразилию. Причем огромной, определяющей проблемой все время была дикая нехватка людей. Из Португалии каждый год в колонии отчаливало 2-3 тысячи человек, и для нее самой это было существенно (вспомним, что почти на 100 процентов это молодые мужчины, то есть, на самом деле, это не от миллиона, а от куда меньшей категории отнимается), но что такое две тысячи для колоний? Вот восточная Африка, западная Африка, Индия (и Цейлон, и Ормуз), Индонезия, Бразилия, позиции в Китае, в Японии, и на кораблях, которые все это связывают, строй империю, ни в чем себе не отказывай. С этим набором португальцы этак на столетие просто нагнули всё что можно в акваториях колоссального размера. Выходы приходилось искать самые разные, в частности, скажем, по факту узаконили гаремы с индианками (и в смысле из Индии, и в смысле из индейцев) и негритянками. 1-2 поколения, и португальский патриотизм в буквальном смысле пушкой не вышибешь, и одним из вождей португальских повстанцев против вражеских голландцев в Бразилии становится потомок португальского аристократа и мулатки-проститутки. Другой момент - а давайте, говорит мать католическая церковь, запретим этим мерзким буддопоклонникам и магометанам отправлять свои обряды! Ой какая классная идея, отвечают на местах, только вот вам список мест, где мы этого не будем, потому что там почти только такие и живут, а еще у нас, опять же, нехватка кадров, и вот тут не хватает даже миссионеров...
А еще - про всяческие пертурбации торговли, вроде ситуаций, когда бабло побеждало, и маршруты португальской торговли крутились вообще не заходя в Португалию (взяли гвоздику в Индонезии, продали в Ормузе, и при чем тут Лиссабон...), и дикое упорство этих людей, когда глядят на трупы голландцев и аж завидуют, каких сильных и рослых убили - а все равно выносят противников, имея полтора корабля с тремя мушкетерами на борту. И легенды о пресвитере Иоанне, и способность залезть на край мира и вернуться с прибытком, и неудачная попытка создать дружественное вестернизированное негритянское государство, и немилосердная торговля этими же неграми, и храбрость, и порок, тяга к исследованиям, золоту и религиозным идеалам, и жестокость, и стойкость в одном флаконе. Португальская империя осталась в тени грандиозных Испании, Франции, Англии, но знаете, это было круто.
Читаю биографию Наполеона Эндрю Робертса. Читать мне ее долго, объем там поменьше "Войны и мира", но не в разы. Однако уже прям преувлекательно. Мне ее рекламировали, дескать, автор посетил пятьдесят с чем-то мест сражений Наполеона, но как раз это-то, по-моему, как гордость двухметровой шпагой - впечатляет, но в сущности, зачем. А вот реально круто - это пока те моменты, которые ни с какими баталиями не связаны. Семья, юность, первые опыты, его собственный круг чтения, человеческие отношения. Он, например, писал художественные тексты, не поразительной литературной ценности, но все же! А какова его мать! Она была женщиной практичной, с просто-таки непрошибаемым здравым смыслом. Когда Наполеон стал императором и сделал своих братьев и сестер королями и королевами, то выделил матери огромную кучу денег, которые та в основном отложила на черный день, потому что, я цитирую, "Кто знает, не придется ли мне когда-нибудь кормить всех этих королей"!
Собственно, о сражениях-то там как раз вскользь - это все же одна книга, хоть и здоровенная как слон; я уже, конечно, забежал вперед - про Аустерлиц и Березину это были бы простенькие средней руки статьи в популярном журнале, Красный упомянут вскользь, Баутцен - коротенько; словом, незачем было трудиться с посещением всех этих мест. Куда драматичнее и интереснее описания баталии при Баутцене - описание отражения в документах переживаний Наполеона по поводу гибели там его друга Дюрока. И это, я полагаю, превосходно, потому что о том, как двигались полки и принимались решения при Маренго, Йене, Дрездене, Лейпциге и Краоне - написаны тома, а вот биография человека - она здесь. Читаю дальше, превосходное приобретение.
Собственно, о сражениях-то там как раз вскользь - это все же одна книга, хоть и здоровенная как слон; я уже, конечно, забежал вперед - про Аустерлиц и Березину это были бы простенькие средней руки статьи в популярном журнале, Красный упомянут вскользь, Баутцен - коротенько; словом, незачем было трудиться с посещением всех этих мест. Куда драматичнее и интереснее описания баталии при Баутцене - описание отражения в документах переживаний Наполеона по поводу гибели там его друга Дюрока. И это, я полагаю, превосходно, потому что о том, как двигались полки и принимались решения при Маренго, Йене, Дрездене, Лейпциге и Краоне - написаны тома, а вот биография человека - она здесь. Читаю дальше, превосходное приобретение.
Норин и компания. Книжки & Игрушки
Читаю биографию Наполеона Эндрю Робертса. Читать мне ее долго, объем там поменьше "Войны и мира", но не в разы. Однако уже прям преувлекательно. Мне ее рекламировали, дескать, автор посетил пятьдесят с чем-то мест сражений Наполеона, но как раз это-то, по…
Да, раз уж заговорил о Наполеоне. В комментах все равно это упомянут, поэтому разом всем отвечу.
Я сделаю очень серьезную рожу и скажу про книгу Понасенкова, как будто ее имеет вообще смысл оценивать серьезно. Так вот, это пересказ самых общеизвестных фактов о войне 1812 года в сочетании с тщательно подобранными самыми элементарными же мемуарами, приправленный фиглярскими ужимками автора. В первую очередь эта книга - унылая. Все что угодно про войну 1812 года интереснее этого, в шит-параде по Наполеонике он стоит в паре с Замойским, и даже наглухо устаревший Троицкий гораздо лучше. Там реально не о чем говорить, и в отрыве от клоунских выступлений автора эта книга вообще никем не была бы замечена. Скучно, глупо, глубоко вторично.
Я сделаю очень серьезную рожу и скажу про книгу Понасенкова, как будто ее имеет вообще смысл оценивать серьезно. Так вот, это пересказ самых общеизвестных фактов о войне 1812 года в сочетании с тщательно подобранными самыми элементарными же мемуарами, приправленный фиглярскими ужимками автора. В первую очередь эта книга - унылая. Все что угодно про войну 1812 года интереснее этого, в шит-параде по Наполеонике он стоит в паре с Замойским, и даже наглухо устаревший Троицкий гораздо лучше. Там реально не о чем говорить, и в отрыве от клоунских выступлений автора эта книга вообще никем не была бы замечена. Скучно, глупо, глубоко вторично.
Норин и компания. Книжки & Игрушки
Да, раз уж заговорил о Наполеоне. В комментах все равно это упомянут, поэтому разом всем отвечу. Я сделаю очень серьезную рожу и скажу про книгу Понасенкова, как будто ее имеет вообще смысл оценивать серьезно. Так вот, это пересказ самых общеизвестных фактов…
Если хочется почитать про наполеонику, чтобы представлять, как оно там было в соответствии с относительно современными представлениями исторической науки, то я бы предложил птицу-двойку из книг с одинаковыми названиями "Россия против Наполеона", одна принадлежит перу Доминика Ливена, другая - Виктора Безотосного. Что касается конкретно 1812 года, и вообще узких вопросов, то однозначно следует читать все книги А.И.Попова (алярма, есть еще А.Н.Попов, он нормальный, но тут я имею в виду не его), все книги В.Н.Земцова, книги И.Н.Васильева, вполне не повредит Клаузевиц. Монументальная работа М.И.Богдановича - про 1812, 1813 и 1814 годы великолепна, но это, сразу предупреждаю, 3+2+2 тома. Мемуары существуют на любой вкус, но я бы посоветовал однозначно Дениса Давыдова и Надежду Дурову, для разнообразия можно, к примеру, мемуары сержанта Бургоня, а если что-то из этого понравилось - купить какую-нибудь антологию, их издается довольно много, и дальше идти, как придется и пожелается - Ермолов, Радожицкий, Зотов - совсем уж плохой мемуар на эпоху найти трудно, время такое. В конце концов, у всех историков, описанных выше, мемуары цитируются столь обильно, что составить себе программу чтения можно просто читая Безотосного.
Мне жаль писать такое про Н.А.Троицкого, но этот автор был хорош в 1988 году, когда вышло первое издание его книги, и наглухо устарел к 2007, когда его труд был переиздан. Книга Адама Замойского "Фатальный марш на Москву" - это был бы Понасенков, который не пытается петросянить, а пытается писать, но получается все равно отстой. О.Соколова - можно с поправкой на наполеонофилию автора. "Славный год" Кипниса мне, признаюсь, не очень зашел, причем именно из-за желания автора придать тексту этакую ретро-стилистику; красиво, и уж точно лучше всех этих "обтягивающих мускулистые ноги кирасир лосин" Понасенкова, но я все же в книге современного автора хотел бы видеть меньше словесного барокко и больше по делу; хотя вдруг вам понравится. Кстати, напротив, до сих пор весьма читабелен Тарле, но его надо брать, понимая, что к настоящему моменту он уже весьма далеко от переднего края исторической науки.
Перечисленное - это в общем и целом, базовый набор юного наполеониста, а если вам перечисленного уже мало, то вы, пожалуй, в моих советах на тему того, что бы почитать о Наполеоне, уже не нуждаетесь.
Мне жаль писать такое про Н.А.Троицкого, но этот автор был хорош в 1988 году, когда вышло первое издание его книги, и наглухо устарел к 2007, когда его труд был переиздан. Книга Адама Замойского "Фатальный марш на Москву" - это был бы Понасенков, который не пытается петросянить, а пытается писать, но получается все равно отстой. О.Соколова - можно с поправкой на наполеонофилию автора. "Славный год" Кипниса мне, признаюсь, не очень зашел, причем именно из-за желания автора придать тексту этакую ретро-стилистику; красиво, и уж точно лучше всех этих "обтягивающих мускулистые ноги кирасир лосин" Понасенкова, но я все же в книге современного автора хотел бы видеть меньше словесного барокко и больше по делу; хотя вдруг вам понравится. Кстати, напротив, до сих пор весьма читабелен Тарле, но его надо брать, понимая, что к настоящему моменту он уже весьма далеко от переднего края исторической науки.
Перечисленное - это в общем и целом, базовый набор юного наполеониста, а если вам перечисленного уже мало, то вы, пожалуй, в моих советах на тему того, что бы почитать о Наполеоне, уже не нуждаетесь.
Яцек Комуда, "Черная сабля"
Польские исторические приключения в декорациях начала XVII века. Официального перевода не было, Саша Свистунов сделал неофициальный. Момент отличный для исторических авантюр: у нас Смута, в Польше рокош отгремел (легальное восстание), шляхетские вольности на максимуме, короче, для исторического беллетриста благодать.
Это максимально польская книжка, я б даже сказал, максимально шляхетская. Два (три, восемь, сколько надо) разряженных в пух типа толкают друг другу красивые пафосные телеги, после чего выхватывают сабли, и через пару минут кто-то уже на ногах не стоит. Декорациями служат крестьяне, и слово "хам" произносится раз триста;евреи жиды; где-то еще звероподобные москали, а также хтонические сущности в углу, отчего текст начинает отдавать крепкой гоголевщиной.
Тьма драк на холодном оружии, как положено. Сабля - такая же черта персонажа, как лицо. В общем, что-то более польское, именно с точки зрения того, как поляки себя хотели бы видеть, просто представить сложно. Ну, и сюжеты не поразиться невероятные, но - "Туда ехали, за ними гнались, назад едут, за ними гонятся, какая интересная у людей жизнь".
У того же автора есть сериал про поляков, участвующих в Смуте, но в отношении России он, как положено автору в жанре шляхтапанк, спесивый болван, у которого комплексы длиннее, чем сабля. Есть интервью, где ему польская же журналистка уже почти прямым текстом говорит, пан, ты уже шовинистическую дичь порешь, пан, а ему ок. Но вот там, где нас нет, просто отличная авантюра, курва, пан бобер.
Польские исторические приключения в декорациях начала XVII века. Официального перевода не было, Саша Свистунов сделал неофициальный. Момент отличный для исторических авантюр: у нас Смута, в Польше рокош отгремел (легальное восстание), шляхетские вольности на максимуме, короче, для исторического беллетриста благодать.
Это максимально польская книжка, я б даже сказал, максимально шляхетская. Два (три, восемь, сколько надо) разряженных в пух типа толкают друг другу красивые пафосные телеги, после чего выхватывают сабли, и через пару минут кто-то уже на ногах не стоит. Декорациями служат крестьяне, и слово "хам" произносится раз триста;
Тьма драк на холодном оружии, как положено. Сабля - такая же черта персонажа, как лицо. В общем, что-то более польское, именно с точки зрения того, как поляки себя хотели бы видеть, просто представить сложно. Ну, и сюжеты не поразиться невероятные, но - "Туда ехали, за ними гнались, назад едут, за ними гонятся, какая интересная у людей жизнь".
У того же автора есть сериал про поляков, участвующих в Смуте, но в отношении России он, как положено автору в жанре шляхтапанк, спесивый болван, у которого комплексы длиннее, чем сабля. Есть интервью, где ему польская же журналистка уже почти прямым текстом говорит, пан, ты уже шовинистическую дичь порешь, пан, а ему ок. Но вот там, где нас нет, просто отличная авантюра, курва, пан бобер.
Наполеон Бонапарт, "Встреча в Пале-Рояль"
Наполеон Бонапарт - автор ряда художественных литературных произведений, в том числе короткого рассказа в модном ныне жанре автофикшн. Он посвящен сексу с проституткой, причем Наполеон - весьма стремный клиент, который докапывается на тему как ты дошла до жизни такой и вообще лезет к труженице в голову. В итоге он делает честный, хотя и не очень оригинальный вывод, что он сам не лучше предыдущих ее клиентов.
Наполеон Бонапарт - автор ряда художественных литературных произведений, в том числе короткого рассказа в модном ныне жанре автофикшн. Он посвящен сексу с проституткой, причем Наполеон - весьма стремный клиент, который докапывается на тему как ты дошла до жизни такой и вообще лезет к труженице в голову. В итоге он делает честный, хотя и не очень оригинальный вывод, что он сам не лучше предыдущих ее клиентов.
Норин и компания. Книжки & Игрушки
Яцек Комуда, "Черная сабля" Польские исторические приключения в декорациях начала XVII века. Официального перевода не было, Саша Свистунов сделал неофициальный. Момент отличный для исторических авантюр: у нас Смута, в Польше рокош отгремел (легальное восстание)…
Окей, Комуда под конец смог реально удивить. Значит, там главный герой пан Дыдыньский, такой рыцарь, исполненный чести. И вот - дальше лютый спойлер, спрячу. Так вот, он узнает, что девушка, которую он любит - предательница, которая сжила со свету одного пана и пыталась убить его самого. Но Дыдыньский рыцарь. Он не может убить девушку, которую целовал горячо.
Поэтому он продает ее турецкому работорговцу.
Вот это действительно вотэтоповорот.
Поэтому он продает ее турецкому работорговцу.
Вот это действительно вотэтоповорот.
Игорь Бабулин, "Днепровский рубеж"
Образцовая книга жанра описания военных кампаний. Причем посвящена она очень важному и при этом мало и плохо освещенному эпизоду Русско-польской войны, той, по результатом которой Россия присоединила Украину. По масштабам и влиянию на ход войны Бася была действительно большим сражением своей эпохи, сравнимым с Лютценом в Тридцатилетнюю войну или Марстон-Муром в английскую Гражданскую. Тем удивительнее, что в России она почти неизвестна.
Бабулин двадцать лет работал следователем, и подошел к делу с профессиональной дотошностью. Он собрал всех "свидетелей", даром что они все 450 лет как мертвы, обозрел вообще всю литературу, какая есть в природе по теме, вплоть до сборников а ля "Сто великих битв", поднял все источники какие можно, и русские, и польские, и выдал максимально выверенную картину с учетом всех данных, какие только можно учесть. Все спорные моменты, расхождения в датах и цифрах описаны в духе "Этот пишет так, тот сяк, в документах вот что". Польские источники переведены на русский и приложены к книге целиком. Обстоятельно рассказано о контексте, последствиях основного сражения, об операциях до и после него на том же театре боевых действий. Короче говоря, я просто не знаю, что еще тут можно пожелать, потому что эта книжка хороша и в качестве исторического исследования, и в роли исторического боевика.
Отдельный плюс за иллюстрации и карты. Тут вообще все в ажуре. Карты максимально подробные и их много. Иллюстрации - всевозможная живопись, реконструкции, фотографии описанных объектов в современном состоянии. Я просто не знаю, за что покритиковать "для равновесия", потому что не за что. В конкретной нише книга уникальна, и я очень жду, когда Бабулин закончит весь сериал, и сведет в единую книгу о ходе той сложной, очень напряженной, изобилующей резкими поворотами событий, и в конечном счете исключительно важной для России, Польши и Украины войны, которую наша страна выиграла.
Тираж 300 (триста) экземпляров. Вот это самое грустное, конечно. Более вопиющего примера расхождения между реальной ценностью работы и ее известностью и искать не приходится. По этой же причине, конечно, репост максимально приветствуется. Это действительно хороший автор.
Образцовая книга жанра описания военных кампаний. Причем посвящена она очень важному и при этом мало и плохо освещенному эпизоду Русско-польской войны, той, по результатом которой Россия присоединила Украину. По масштабам и влиянию на ход войны Бася была действительно большим сражением своей эпохи, сравнимым с Лютценом в Тридцатилетнюю войну или Марстон-Муром в английскую Гражданскую. Тем удивительнее, что в России она почти неизвестна.
Бабулин двадцать лет работал следователем, и подошел к делу с профессиональной дотошностью. Он собрал всех "свидетелей", даром что они все 450 лет как мертвы, обозрел вообще всю литературу, какая есть в природе по теме, вплоть до сборников а ля "Сто великих битв", поднял все источники какие можно, и русские, и польские, и выдал максимально выверенную картину с учетом всех данных, какие только можно учесть. Все спорные моменты, расхождения в датах и цифрах описаны в духе "Этот пишет так, тот сяк, в документах вот что". Польские источники переведены на русский и приложены к книге целиком. Обстоятельно рассказано о контексте, последствиях основного сражения, об операциях до и после него на том же театре боевых действий. Короче говоря, я просто не знаю, что еще тут можно пожелать, потому что эта книжка хороша и в качестве исторического исследования, и в роли исторического боевика.
Отдельный плюс за иллюстрации и карты. Тут вообще все в ажуре. Карты максимально подробные и их много. Иллюстрации - всевозможная живопись, реконструкции, фотографии описанных объектов в современном состоянии. Я просто не знаю, за что покритиковать "для равновесия", потому что не за что. В конкретной нише книга уникальна, и я очень жду, когда Бабулин закончит весь сериал, и сведет в единую книгу о ходе той сложной, очень напряженной, изобилующей резкими поворотами событий, и в конечном счете исключительно важной для России, Польши и Украины войны, которую наша страна выиграла.
Тираж 300 (триста) экземпляров. Вот это самое грустное, конечно. Более вопиющего примера расхождения между реальной ценностью работы и ее известностью и искать не приходится. По этой же причине, конечно, репост максимально приветствуется. Это действительно хороший автор.