Их не штурмует Greenpeace, не пугает опыт Фукусимы и игнорирует МАГАТЭ. Удивительно, как политики развитого мира могут игнорировать действительно важные вопросы. Половина АЭС в США выработала свой нормативный ресурс – 40 лет. Да, сегодня есть технологии продления работы станций на 10 и даже 20 лет. Однако в XXI веке как минимум не безопасно использовать АЭС, первый бетон в фундамент которых был залит еще в 60-х. Чуть лучше дела во Франции – здесь таких станций треть.
АЭС, которые дали свои первые киловатты в сеть в конце 60-х, в мире много. По-хорошему, их надо закрывать. Однако ни в США, ни во Франции (ни в Швейцарии и Швеции) нет внятной стратегии выхода из этого инфраструктурного тупика. В этих странах новых АЭС массово не строят, старые не выводят из эксплуатации.
Апатия будет длиться недолго: до первого инцидента. Видимо, каждой стране в мире нужно пережить свой Чернобыль или Фукусиму, чтобы к ядерному реактору стали относиться с пиететом, а не как к кастрюле: дырки нет — значит, еще послужит.
Их не штурмует Greenpeace, не пугает опыт Фукусимы и игнорирует МАГАТЭ. Удивительно, как политики развитого мира могут игнорировать действительно важные вопросы. Половина АЭС в США выработала свой нормативный ресурс – 40 лет. Да, сегодня есть технологии продления работы станций на 10 и даже 20 лет. Однако в XXI веке как минимум не безопасно использовать АЭС, первый бетон в фундамент которых был залит еще в 60-х. Чуть лучше дела во Франции – здесь таких станций треть.
АЭС, которые дали свои первые киловатты в сеть в конце 60-х, в мире много. По-хорошему, их надо закрывать. Однако ни в США, ни во Франции (ни в Швейцарии и Швеции) нет внятной стратегии выхода из этого инфраструктурного тупика. В этих странах новых АЭС массово не строят, старые не выводят из эксплуатации.
Апатия будет длиться недолго: до первого инцидента. Видимо, каждой стране в мире нужно пережить свой Чернобыль или Фукусиму, чтобы к ядерному реактору стали относиться с пиететом, а не как к кастрюле: дырки нет — значит, еще послужит.
After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. Russian President Vladimir Putin launched Russia's invasion of Ukraine in the early-morning hours of February 24, targeting several key cities with military strikes. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events."
from pl
