Чилийский посол так и не счел нужным ответить на многочисленные обращения, несмотря на заверения помощников, что решению вопроса мешали исключительно технические аспекты — «не заметили сообщения», «были заняты», «а, вот, вижу, да-да, в пятницу все будут на рабочем месте, тогда и…». Уже прошел даже не год, за спиной чуть ли не десяток обращений на трех языках.
Очень грустно это выглядит, и, по правде говоря, откровенно жалко.
Современное правительство Чили — враги свободы, узурпаторы права давать политическим узникам, отбывающим наказание уже в течение четверти века из тысячелетнего срока, банально сообщаться письмами с внешним миром. И даже если на этот счет существуют какие-то предписания и ограничения, можно же было утрудить себя и сформулировать их? Ну, устройте кафкианский бюрократический ад, параллельно сочинив тысячу и одну причину, почему нельзя писать страшные буковки на кошмарной бумаге — но нет, нет. И правда — ¿para qué? De nada.
Человек же в «пофамильном» списке а-ля Прилепин. Альендевские наследники не дают свободы никому, кроме адептов свободы. Нормальная такая Венесуэла — в политическом, не экономическом плане. Тем хуже.
Чилийский посол так и не счел нужным ответить на многочисленные обращения, несмотря на заверения помощников, что решению вопроса мешали исключительно технические аспекты — «не заметили сообщения», «были заняты», «а, вот, вижу, да-да, в пятницу все будут на рабочем месте, тогда и…». Уже прошел даже не год, за спиной чуть ли не десяток обращений на трех языках.
Очень грустно это выглядит, и, по правде говоря, откровенно жалко.
Современное правительство Чили — враги свободы, узурпаторы права давать политическим узникам, отбывающим наказание уже в течение четверти века из тысячелетнего срока, банально сообщаться письмами с внешним миром. И даже если на этот счет существуют какие-то предписания и ограничения, можно же было утрудить себя и сформулировать их? Ну, устройте кафкианский бюрократический ад, параллельно сочинив тысячу и одну причину, почему нельзя писать страшные буковки на кошмарной бумаге — но нет, нет. И правда — ¿para qué? De nada.
Человек же в «пофамильном» списке а-ля Прилепин. Альендевские наследники не дают свободы никому, кроме адептов свободы. Нормальная такая Венесуэла — в политическом, не экономическом плане. Тем хуже.
Подумаем, что можно сделать.
BY Утенок Пол Пота
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users.
from pl
