Во время учебных трехдневок я обычно ощущаю себя, как в Хогвартсе. Кирпичная стена лофта на острове Балчуг переносит на платформу 9 и 3/4, откуда старинный поезд везет меня и еще 25 человек в параллельную реальность, аналогов которой не существует.
В этот раз наш привычный лофт атаковали корпоративщики, и мы временно переехали в здание, по виду напоминающее конструктивистскую тюрьму.
В нише зала на 5 этаже располагалась фигурка Будды, но мы-то знаем, что раньше там был бюст Ленина, и от этого как-то неловко. На первом этаже лет 40 назад точно была столовая с запахом квашеной капусты и клюквенного морса, а теперь здесь стоит захудалый китайский ресторан, где запах, впрочем, тот же.
Вместо привычных кожаных диванов и больших пуфов в учебном зале нас ждали коврики для йоги и вселенская духота. Всю пятницу меня не покидало ощущение, что скоро сюда зайдет балийский шаман и, не церемонясь, напоит нас аяуаской на радость бьющим в бубен соседям по этажу. Не о такой параллельной реальности я говорила выше, не о такой.
По итогу минувшие три дня напоминали то ли пионерский лагерь, то ли лагерь беженцев, разбитый прямо в Шереметьево. Но к напольной жизни мы быстро привыкли.
Динамика в терапевтической группе в основе своей содержит дихотомию: с одной стороны, люди хотят приблизиться друг к другу, а с другой — этого приближения избежать.
В этот раз я сама не ожидала такого плотного взаимодействия, поэтому напугалась собственных чувств и второй день отхожу. Первая ступень гештальта позади, но поезд и не думает останавливаться — впереди три года, чтобы понять, куда ведет эта железная дорога.
Во время учебных трехдневок я обычно ощущаю себя, как в Хогвартсе. Кирпичная стена лофта на острове Балчуг переносит на платформу 9 и 3/4, откуда старинный поезд везет меня и еще 25 человек в параллельную реальность, аналогов которой не существует.
В этот раз наш привычный лофт атаковали корпоративщики, и мы временно переехали в здание, по виду напоминающее конструктивистскую тюрьму.
В нише зала на 5 этаже располагалась фигурка Будды, но мы-то знаем, что раньше там был бюст Ленина, и от этого как-то неловко. На первом этаже лет 40 назад точно была столовая с запахом квашеной капусты и клюквенного морса, а теперь здесь стоит захудалый китайский ресторан, где запах, впрочем, тот же.
Вместо привычных кожаных диванов и больших пуфов в учебном зале нас ждали коврики для йоги и вселенская духота. Всю пятницу меня не покидало ощущение, что скоро сюда зайдет балийский шаман и, не церемонясь, напоит нас аяуаской на радость бьющим в бубен соседям по этажу. Не о такой параллельной реальности я говорила выше, не о такой.
По итогу минувшие три дня напоминали то ли пионерский лагерь, то ли лагерь беженцев, разбитый прямо в Шереметьево. Но к напольной жизни мы быстро привыкли.
Динамика в терапевтической группе в основе своей содержит дихотомию: с одной стороны, люди хотят приблизиться друг к другу, а с другой — этого приближения избежать.
В этот раз я сама не ожидала такого плотного взаимодействия, поэтому напугалась собственных чувств и второй день отхожу. Первая ступень гештальта позади, но поезд и не думает останавливаться — впереди три года, чтобы понять, куда ведет эта железная дорога.
BY Принцесса проекций
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events."
from pl
