Другой Ролдугин

С момента прихода Путина на работу в Собчак существовал неразрешимый конфликт между его долгом перед КГБ и лояльностью к мэру. Председатель Законодательного собрания Александр Беляев резюмировал: «Он пришел к Собчак как куратор КГБ, а потом в какой-то момент перешел на другую сторону». Но когда и как он перешел на другую сторону и в какой степени он действительно разорвал свои связи со спецслужбами, систематически замалчивается.
Объяснения самого Путина были противоречивы и в ряде моментов откровенно ложны.
В ноябре 1991 г. он рассказал газете "Час пик", что когда в июне того же года Собчак предложил ему возглавить Комитет по внешним связям, его отставка из КГБ была уже "подписана и скреплена печатью". Он уже не числился в действующем резерве и уволился в звании подполковника. Если он и решил обратиться к этой теме публично, что, как заметил интервьюер, было крайне необычно - обычно Путин избегал выступлений на телевидении и не общался с прессой, - то, по его словам, из-за того, что некоторые депутаты Петросовета "пытались шантажировать меня тем, что я работал в КГБ".
Основания для шантажа могут быть только в том случае, если он лгал о своей роли - например, если он намеренно пристроился к Собчаку по заданию КГБ; если он работал в ненавистном Пятом управлении, занимавшемся борьбой с политическим инакомыслием; или если он был стукачом - осведомителем КГБ.
В интервью Путин настойчиво утверждал, что все это неправда. По его словам, он всегда работал в "элитной" службе внешней разведки КГБ и не имел "никакого отношения к внутриполитическим проблемам", в которых, как он сказал: "Час Пик", КГБ вел себя "чудовищно". В студенческие годы он также никогда не выступал в роли информатора. Что касается "крота", то "как КГБ мог прикрепить меня [к Собчаку], если я уже уволился?" По его словам, после возвращения из Германии он перешел в активный резерв, а не продолжал работать в КГБ, потому что хотел написать диссертацию по праву международной торговли.
Первый ответ был ложью: он несколько лет проработал в Пятом департаменте. Второй ответ мог быть правдой, а мог и не быть: сведения о его пребывании в качестве студента разнились. Третий ответ был обманом: он согласился работать на Собчака в июне 1990 года, за год до своей мнимой отставки, а не после нее. Последнее утверждение, о подготовке диссертации, было тропом, который Путин часто использовал, чтобы скрыть свои истинные намерения. Так он поступил и после отъезда из Дрездена, сказав коллегам, что, возможно, ему придется искать работу таксиста. Диссертация была способом объяснить свое присутствие в университете, чтобы никто не подумал, что он был послан туда для проникновения в демократическое движение.
Однако десять лет спустя точно так же, как он изменил свою историю знакомства с Собчаком, он совершенно иначе рассказал о своем уходе из КГБ. Теперь он уже не утверждал, что уволился в июне 1991 года. Напротив, теперь он говорил, что на момент путча в августе того же года он все еще оставался действующим сотрудником КГБ, поскольку его прежнее письмо - то, которое, как он сказал Частику, было уже "подписано и скреплено печатью", - на самом деле "где-то заглохло". Кто-то, где-то, видимо, просто не мог принять решение". Поэтому 20 августа, в тот же день, когда он прилетел из Калининграда, он написал второе заявление об отставке и, чтобы убедиться, что на этот раз оно будет принято, Собчак лично позвонил председателю КГБ Владимиру Крючкову. Крючков, по словам Путина, обязательно переговорил с Ленинградским областным управлением, и "на следующий день мне сообщили, что моя отставка принята".
Трудно найти в этой надуманной истории хоть одно слово, которое даже при самом смелом воображении могло бы оказаться правдой.

www.group-telegram.com/pl/rolduginn.com/9244

349 viewsDec 23 at 08:00

С момента прихода Путина на работу в Собчак существовал неразрешимый конфликт между его долгом перед КГБ и лояльностью к мэру. Председатель Законодательного собрания Александр Беляев резюмировал: «Он пришел к Собчак как куратор КГБ, а потом в какой-то момент перешел на другую сторону». Но когда и как он перешел на другую сторону и в какой степени он действительно разорвал свои связи со спецслужбами, систематически замалчивается.
Объяснения самого Путина были противоречивы и в ряде моментов откровенно ложны.
В ноябре 1991 г. он рассказал газете "Час пик", что когда в июне того же года Собчак предложил ему возглавить Комитет по внешним связям, его отставка из КГБ была уже "подписана и скреплена печатью". Он уже не числился в действующем резерве и уволился в звании подполковника. Если он и решил обратиться к этой теме публично, что, как заметил интервьюер, было крайне необычно - обычно Путин избегал выступлений на телевидении и не общался с прессой, - то, по его словам, из-за того, что некоторые депутаты Петросовета "пытались шантажировать меня тем, что я работал в КГБ".
Основания для шантажа могут быть только в том случае, если он лгал о своей роли - например, если он намеренно пристроился к Собчаку по заданию КГБ; если он работал в ненавистном Пятом управлении, занимавшемся борьбой с политическим инакомыслием; или если он был стукачом - осведомителем КГБ.
В интервью Путин настойчиво утверждал, что все это неправда. По его словам, он всегда работал в "элитной" службе внешней разведки КГБ и не имел "никакого отношения к внутриполитическим проблемам", в которых, как он сказал: "Час Пик", КГБ вел себя "чудовищно". В студенческие годы он также никогда не выступал в роли информатора. Что касается "крота", то "как КГБ мог прикрепить меня [к Собчаку], если я уже уволился?" По его словам, после возвращения из Германии он перешел в активный резерв, а не продолжал работать в КГБ, потому что хотел написать диссертацию по праву международной торговли.
Первый ответ был ложью: он несколько лет проработал в Пятом департаменте. Второй ответ мог быть правдой, а мог и не быть: сведения о его пребывании в качестве студента разнились. Третий ответ был обманом: он согласился работать на Собчака в июне 1990 года, за год до своей мнимой отставки, а не после нее. Последнее утверждение, о подготовке диссертации, было тропом, который Путин часто использовал, чтобы скрыть свои истинные намерения. Так он поступил и после отъезда из Дрездена, сказав коллегам, что, возможно, ему придется искать работу таксиста. Диссертация была способом объяснить свое присутствие в университете, чтобы никто не подумал, что он был послан туда для проникновения в демократическое движение.
Однако десять лет спустя точно так же, как он изменил свою историю знакомства с Собчаком, он совершенно иначе рассказал о своем уходе из КГБ. Теперь он уже не утверждал, что уволился в июне 1991 года. Напротив, теперь он говорил, что на момент путча в августе того же года он все еще оставался действующим сотрудником КГБ, поскольку его прежнее письмо - то, которое, как он сказал Частику, было уже "подписано и скреплено печатью", - на самом деле "где-то заглохло". Кто-то, где-то, видимо, просто не мог принять решение". Поэтому 20 августа, в тот же день, когда он прилетел из Калининграда, он написал второе заявление об отставке и, чтобы убедиться, что на этот раз оно будет принято, Собчак лично позвонил председателю КГБ Владимиру Крючкову. Крючков, по словам Путина, обязательно переговорил с Ленинградским областным управлением, и "на следующий день мне сообщили, что моя отставка принята".
Трудно найти в этой надуманной истории хоть одно слово, которое даже при самом смелом воображении могло бы оказаться правдой.

BY Другой Ролдугин