Привет, это Олег Воскобойников, научный руководитель Страдариума.
В Венеции, дорогие сострадальцы, не обессудьте, тишина и покой – низкий сезон. Орут только чайки. Густой и гулкий полумрак в закрытой на ключ базилике св. Марка. В барах собирают чаевые на убийство чем-то не приглянувшегося им политика. В Гетто, старейшем в Европе, поминают Треблинку и Освенцим. В пекарнях продают карнавальные пончики, вкусные и высококалорийные. Безобразие, подумал я: раньше они появлялись лишь в несколько собственно карнавальных дней в нескольких точках города, а теперь… Но коммерция в этом городе берет свое уже с Х века – грех жаловаться. В конце концов, и великие ведуты XVIII века – «открытки» для британских аристократов на выезде – предшественников нашего брата, туриста.
А я, благодетели, шел и думал: Венеция – заложница красоты. Но только ли она? Вдруг всякий город – произведение искусства? Или может им стать? Хотелось бы мне запустить в Страдариуме серию лекционных «триптихов», посвященных городам, которые можно воспринимать как произведения искусства. Каждому городу – по три лекции. И позвать несколько друзей детства – лекторов, влюбленных в «свои» города. Но вот ведь незадача: не знаю с какого начать. Покидайте в нас ваши предложения – и ставьте друг другу лайки.
Привет, это Олег Воскобойников, научный руководитель Страдариума.
В Венеции, дорогие сострадальцы, не обессудьте, тишина и покой – низкий сезон. Орут только чайки. Густой и гулкий полумрак в закрытой на ключ базилике св. Марка. В барах собирают чаевые на убийство чем-то не приглянувшегося им политика. В Гетто, старейшем в Европе, поминают Треблинку и Освенцим. В пекарнях продают карнавальные пончики, вкусные и высококалорийные. Безобразие, подумал я: раньше они появлялись лишь в несколько собственно карнавальных дней в нескольких точках города, а теперь… Но коммерция в этом городе берет свое уже с Х века – грех жаловаться. В конце концов, и великие ведуты XVIII века – «открытки» для британских аристократов на выезде – предшественников нашего брата, туриста.
А я, благодетели, шел и думал: Венеция – заложница красоты. Но только ли она? Вдруг всякий город – произведение искусства? Или может им стать? Хотелось бы мне запустить в Страдариуме серию лекционных «триптихов», посвященных городам, которые можно воспринимать как произведения искусства. Каждому городу – по три лекции. И позвать несколько друзей детства – лекторов, влюбленных в «свои» города. Но вот ведь незадача: не знаю с какого начать. Покидайте в нас ваши предложения – и ставьте друг другу лайки.
At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children.
from pl
