Российские рекорды на нефтяном рынке Индии — в мае поставлялось почти 2 млн барр/с
В прошлом месяце Нью-Дели закупил 46% всей своей нефти у нашей страны. Аналитики Vortexa: в мае в среднем поставлялось 1,96 млн барр/с — новый рекорд. Рост импорта традиционно связывают с ценами. Индия сообщала, что российская нефть в среднем покупается по $68 за баррель, в то время как саудовская — около $87. Именно поэтому доля поставок от Эр-Рияда неуклонно снижается как здесь, так и в Китае. Заметим, что это ощутимо выше ценового потолка.
При этом отмечаются трудности индийской нефтепереработки. Многие НПЗ проектировались для работы с сортами, где меньше серы, чем в том же Urals (в нем около 1,3%). Поэтому некоторые заводы не хотят слишком сильно загружаться российской нефтью. Тем не менее росту импорта это пока несильно мешает. Это, наверняка, связано с тем, что Нью-Дели перепродает часть нашего топлива по более высоким ценам.
Российские рекорды на нефтяном рынке Индии — в мае поставлялось почти 2 млн барр/с
В прошлом месяце Нью-Дели закупил 46% всей своей нефти у нашей страны. Аналитики Vortexa: в мае в среднем поставлялось 1,96 млн барр/с — новый рекорд. Рост импорта традиционно связывают с ценами. Индия сообщала, что российская нефть в среднем покупается по $68 за баррель, в то время как саудовская — около $87. Именно поэтому доля поставок от Эр-Рияда неуклонно снижается как здесь, так и в Китае. Заметим, что это ощутимо выше ценового потолка.
При этом отмечаются трудности индийской нефтепереработки. Многие НПЗ проектировались для работы с сортами, где меньше серы, чем в том же Urals (в нем около 1,3%). Поэтому некоторые заводы не хотят слишком сильно загружаться российской нефтью. Тем не менее росту импорта это пока несильно мешает. Это, наверняка, связано с тем, что Нью-Дели перепродает часть нашего топлива по более высоким ценам.
Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." False news often spreads via public groups, or chats, with potentially fatal effects. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from pl
