— Я считал себя офицером Русской армии. — Российской, — поправил собеседник. — Нет, Русской армии, — решительно ответил Буданов.
Из интервью с военным обозревателем Виктором Баранец
Юрию Дмитриевичу предлагали обратиться в ЕСПЧ, дабы вернуть звание и награды, но он категорически отказался, продолжая до самого конца быть верным своей Родине и народу:
«Нет. Страсбург захлебнется от счастья, если получит такой иск! Я против своей страны ни за что не пойду.»
— Я считал себя офицером Русской армии. — Российской, — поправил собеседник. — Нет, Русской армии, — решительно ответил Буданов.
Из интервью с военным обозревателем Виктором Баранец
Юрию Дмитриевичу предлагали обратиться в ЕСПЧ, дабы вернуть звание и награды, но он категорически отказался, продолжая до самого конца быть верным своей Родине и народу:
«Нет. Страсбург захлебнется от счастья, если получит такой иск! Я против своей страны ни за что не пойду.»
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever." "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." Anastasia Vlasova/Getty Images Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts.
from pl
