Когда я была совсем еще ребенком моя мама, а иногда сестра, читали её мне. Я представляла себя той маленькой девочкой Даренкой, которая в один прекрасных зимний день увидела за окном «козлика», из под копыт которого во все стороны разлетались драгоценные камни! В этой книге были чудесные иллюстрации, которые до сих пор остались в моих воспоминаниях.
Когда я увидела это издание, я была поражена! 😍 Иллюстратор, итальянский художник Паоло Доменикони, однажды сказал: "Я бы хотел, чтобы детские книги вдохновляли, пробуждали мечты!». Мне кажется у него это получилось! Его рисунки хочется рассматривать! Они такие глубокие, чуткие, добрые! Ты реально погружаешься в детство, читая уже знакомую историю!
Это подарочное издание с тактильной обложкой. В книге использован полный текст сказки, без сокращений!
Такаю книгу приятно будет получить в подарок или подарить её своим близким!
А вы знаете эту сказку? Какие у вас книги с красивыми иллюстрациями? У меня есть такие!!
Когда я была совсем еще ребенком моя мама, а иногда сестра, читали её мне. Я представляла себя той маленькой девочкой Даренкой, которая в один прекрасных зимний день увидела за окном «козлика», из под копыт которого во все стороны разлетались драгоценные камни! В этой книге были чудесные иллюстрации, которые до сих пор остались в моих воспоминаниях.
Когда я увидела это издание, я была поражена! 😍 Иллюстратор, итальянский художник Паоло Доменикони, однажды сказал: "Я бы хотел, чтобы детские книги вдохновляли, пробуждали мечты!». Мне кажется у него это получилось! Его рисунки хочется рассматривать! Они такие глубокие, чуткие, добрые! Ты реально погружаешься в детство, читая уже знакомую историю!
Это подарочное издание с тактильной обложкой. В книге использован полный текст сказки, без сокращений!
Такаю книгу приятно будет получить в подарок или подарить её своим близким!
А вы знаете эту сказку? Какие у вас книги с красивыми иллюстрациями? У меня есть такие!!
Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from pl
