Продолжаю читать книгу Александра Прохорова «Русская система управления». В этом отрывке он показывает, что Россия – и не азиатская деспотия, и не западное правовое государство, а особенная «антиправовая» система. «Даже в самых деспотичных восточных странах законодательство, возлагающее на подчинённых только обязанности, а на начальников только права, всё-таки предписывает определённый порядок того, как подчиненные должны реагировать на самые дикие приказы начальства. Право и обычай содержат жёсткий алгоритм действий по исполнению приказов. В России же мы этого не видим, потому что у нас как начальники нарушают закон, так и подчинённые игнорируют приказы и инструкции. Для Востока такое положение дел немыслимо — там приказ начальника должен быть исполнен. Если султан посылает чиновнику шелковый шнурок, тот должен этим шнурком удавиться. Как бы исполнялся подобный приказ в России? Оказалось бы, что либо шнурок оказался гнилым, либо он не дошёл до адресата, либо приказ не так поняли, либо ещё что-то случилось, но чиновник этим шнурком ни за что бы не удавился.
Для западных обществ необходимо, чтобы в стране все соблюдали закон, предоставляющий права и возлагающий обязанности и на вышестоящих, и на нижестоящих. На Востоке необходимо чтоб законодательство, не важно писаное или обычное, жёстко обязывало всех подчинённых исполнять все распоряжения начальства. Это тоже своеобразный закон.
Положение закона в России совершенно иное. Закон есть, он чем-то похож на азиатский, чем-то на европейский, но важно, что он не исполняется всеми — и начальниками, и подчинёнными. «Следовательно, — писал В.Ключевский, — главное дело было не в каких-либо законах, а в исконных привычках и условиях жизни, создавших эти привычки». Такое состояние правовой сферы неизбежно вытекает из дуализма русской модели управления, которая должна быть готова перейти или в стабильное, или в нестабильное состояние. И если в стабильном состоянии надо соблюдать одни правила, а в нестабильном другие, то одни и те же действия в одних случаях поощряемы, а в других наказуемы. В этих условиях о соблюдении какой-то одной системы правил, азиатской или европейской, речи быть не может. Следствием является наплевательское отношение к закону на всех уровнях. Легче принять новый закон или иной нормативный акт, чем добиться выполнения уже принятого. Поэтому система управления «зашлакована» недействующими законодательными актами. В стране сейчас действует более 30 тыс. нормативных актов законодательного и правительственного уровня.
Получается, что все русские, от грузчика до высшего правителя, держат в своём сознании два разных варианта поведения, соответствующих стабильному или нестабильному состоянию системы управления. В голове у каждого «вмонтирована» некая точка, по достижении которой он переходит в другой режим деятельности, отрицающий предыдущий опыт и выработанные привычки. Принимая неопределённость как норму жизни, отечественные управленцы мобилизуют в своей деятельности выработанную веками национальную привычку иметь несколько стандартов поведения. Для российского менеджера в порядке вещей одновременное действие неких правил и правил, как нарушать эти правила. Это увеличивает способность к выживанию в самых неблагоприятных условиях. Потому что умение жить не по писаным инструкциям, умение действовать по ситуации есть новаторство, или, как принято говорить сейчас, креативность».
Продолжаю читать книгу Александра Прохорова «Русская система управления». В этом отрывке он показывает, что Россия – и не азиатская деспотия, и не западное правовое государство, а особенная «антиправовая» система. «Даже в самых деспотичных восточных странах законодательство, возлагающее на подчинённых только обязанности, а на начальников только права, всё-таки предписывает определённый порядок того, как подчиненные должны реагировать на самые дикие приказы начальства. Право и обычай содержат жёсткий алгоритм действий по исполнению приказов. В России же мы этого не видим, потому что у нас как начальники нарушают закон, так и подчинённые игнорируют приказы и инструкции. Для Востока такое положение дел немыслимо — там приказ начальника должен быть исполнен. Если султан посылает чиновнику шелковый шнурок, тот должен этим шнурком удавиться. Как бы исполнялся подобный приказ в России? Оказалось бы, что либо шнурок оказался гнилым, либо он не дошёл до адресата, либо приказ не так поняли, либо ещё что-то случилось, но чиновник этим шнурком ни за что бы не удавился.
Для западных обществ необходимо, чтобы в стране все соблюдали закон, предоставляющий права и возлагающий обязанности и на вышестоящих, и на нижестоящих. На Востоке необходимо чтоб законодательство, не важно писаное или обычное, жёстко обязывало всех подчинённых исполнять все распоряжения начальства. Это тоже своеобразный закон.
Положение закона в России совершенно иное. Закон есть, он чем-то похож на азиатский, чем-то на европейский, но важно, что он не исполняется всеми — и начальниками, и подчинёнными. «Следовательно, — писал В.Ключевский, — главное дело было не в каких-либо законах, а в исконных привычках и условиях жизни, создавших эти привычки». Такое состояние правовой сферы неизбежно вытекает из дуализма русской модели управления, которая должна быть готова перейти или в стабильное, или в нестабильное состояние. И если в стабильном состоянии надо соблюдать одни правила, а в нестабильном другие, то одни и те же действия в одних случаях поощряемы, а в других наказуемы. В этих условиях о соблюдении какой-то одной системы правил, азиатской или европейской, речи быть не может. Следствием является наплевательское отношение к закону на всех уровнях. Легче принять новый закон или иной нормативный акт, чем добиться выполнения уже принятого. Поэтому система управления «зашлакована» недействующими законодательными актами. В стране сейчас действует более 30 тыс. нормативных актов законодательного и правительственного уровня.
Получается, что все русские, от грузчика до высшего правителя, держат в своём сознании два разных варианта поведения, соответствующих стабильному или нестабильному состоянию системы управления. В голове у каждого «вмонтирована» некая точка, по достижении которой он переходит в другой режим деятельности, отрицающий предыдущий опыт и выработанные привычки. Принимая неопределённость как норму жизни, отечественные управленцы мобилизуют в своей деятельности выработанную веками национальную привычку иметь несколько стандартов поведения. Для российского менеджера в порядке вещей одновременное действие неких правил и правил, как нарушать эти правила. Это увеличивает способность к выживанию в самых неблагоприятных условиях. Потому что умение жить не по писаным инструкциям, умение действовать по ситуации есть новаторство, или, как принято говорить сейчас, креативность».
BY Толкователь
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Although some channels have been removed, the curation process is considered opaque and insufficient by analysts. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. Some privacy experts say Telegram is not secure enough I want a secure messaging app, should I use Telegram? And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30.
from pl
