Мой духовник - монах. И на исповедь я хожу в монастырь. В конце всенощной службы после полиелея выходят из алтаря отцы исповедовать своих чад. К моему батюшке всегда выстраивается изрядная очередь. Сначала исповедуются отцы, затем право очереди переходит к послушникам, после них исповедуются трудники, ну а потом уже и все остальные. Каждую всенощную к моему батюшке приходит каяться и архимандрит N. И каждый раз он кланяется трудникам и мне, спрашивая разрешения подойти к отцу. Ко мне же каждый раз подходит и благословляя, спрашивает: "Ну, ты уже исповедовался?" "Нет еще, - отвечаю. - Я потом, сейчас Вы, батюшка". Но такие церемонии к сожалению мы себе позволяем не со всеми ближними, спешащими покаяться Господу в своих грехах. Меня, например, постоянно раздражают трудники. То-есть, трудники на исповеди - это мое постоянное борение с темной частью своей души. Обычно я ропщу на то, что они даже не спрашивают меня, на исповедь ли я пришел, а просто нагло встают впереди. Игнорируют меня, человека в годах, с длинной седой бородой... Ну, и так далее... Но я стою и смиряюсь. Раньше когда-то жаловался батюшке на такую "несправедливость", но тот спросил меня, считаю ли я себя лучше них в глазах Господа?" Ну, я сразу и заткнулся. Стою смиряюсь, но внутри часто встают, как волны, грозные и недобрые монологи. Прости меня, Господи! Ибо только Ты их слышишь. А тут, на прошлой неделе, один из трудников возьми и спроси у меня: "Вы, - спрашивает, - тоже к отцу Х на исповедь стоите?" И вежливо же спросил. Научился хоть чему-то за три месяца, слава Богу! Так я подумал, но сказал-то совсем другое: "Это вы, - отвечаю, - тоже к отцу Х! А я к нему уже 6 лет хожу!". Ну, сказал, постоял секунд 5 в этой своей гордости, и так мне худо стало! Трудник куда-то ушел. Я уже подумал, что он совсем обиделся на меня. Но нет. Смотрю, вернулся. Ну, я радостно и говорю ему на ухо: "Знаете, - говорю, - я ошибся. не 6 лет, а вот уже все 8 лет стою в этой очереди на исповедь к отцу Х. Но как был скотиной, так скотиной и остался".
P. S. Написал я эти слова уже пять лет тому назад. Написал, да и отправил их духовнику своему, чтобы он понимал, что за страсти меня терзают, когда к нему на исповедь стою. Прочел батюшка, ничего не ответил. Подхожу на следующей всенощной на исповедь, а там все те же трудники, но как-будто только меня и ждали. Столько внимания уделили, и без очереди, пожалуйста, отче, проходите. Только ковровой дорожки не было. Я согласен с батюшкой. Полезной идеей было переслать мой рассказ всем причастным). Всем стало получше, когда не только о себе, любимом, думаешь.
Мой духовник - монах. И на исповедь я хожу в монастырь. В конце всенощной службы после полиелея выходят из алтаря отцы исповедовать своих чад. К моему батюшке всегда выстраивается изрядная очередь. Сначала исповедуются отцы, затем право очереди переходит к послушникам, после них исповедуются трудники, ну а потом уже и все остальные. Каждую всенощную к моему батюшке приходит каяться и архимандрит N. И каждый раз он кланяется трудникам и мне, спрашивая разрешения подойти к отцу. Ко мне же каждый раз подходит и благословляя, спрашивает: "Ну, ты уже исповедовался?" "Нет еще, - отвечаю. - Я потом, сейчас Вы, батюшка". Но такие церемонии к сожалению мы себе позволяем не со всеми ближними, спешащими покаяться Господу в своих грехах. Меня, например, постоянно раздражают трудники. То-есть, трудники на исповеди - это мое постоянное борение с темной частью своей души. Обычно я ропщу на то, что они даже не спрашивают меня, на исповедь ли я пришел, а просто нагло встают впереди. Игнорируют меня, человека в годах, с длинной седой бородой... Ну, и так далее... Но я стою и смиряюсь. Раньше когда-то жаловался батюшке на такую "несправедливость", но тот спросил меня, считаю ли я себя лучше них в глазах Господа?" Ну, я сразу и заткнулся. Стою смиряюсь, но внутри часто встают, как волны, грозные и недобрые монологи. Прости меня, Господи! Ибо только Ты их слышишь. А тут, на прошлой неделе, один из трудников возьми и спроси у меня: "Вы, - спрашивает, - тоже к отцу Х на исповедь стоите?" И вежливо же спросил. Научился хоть чему-то за три месяца, слава Богу! Так я подумал, но сказал-то совсем другое: "Это вы, - отвечаю, - тоже к отцу Х! А я к нему уже 6 лет хожу!". Ну, сказал, постоял секунд 5 в этой своей гордости, и так мне худо стало! Трудник куда-то ушел. Я уже подумал, что он совсем обиделся на меня. Но нет. Смотрю, вернулся. Ну, я радостно и говорю ему на ухо: "Знаете, - говорю, - я ошибся. не 6 лет, а вот уже все 8 лет стою в этой очереди на исповедь к отцу Х. Но как был скотиной, так скотиной и остался".
P. S. Написал я эти слова уже пять лет тому назад. Написал, да и отправил их духовнику своему, чтобы он понимал, что за страсти меня терзают, когда к нему на исповедь стою. Прочел батюшка, ничего не ответил. Подхожу на следующей всенощной на исповедь, а там все те же трудники, но как-будто только меня и ждали. Столько внимания уделили, и без очереди, пожалуйста, отче, проходите. Только ковровой дорожки не было. Я согласен с батюшкой. Полезной идеей было переслать мой рассказ всем причастным). Всем стало получше, когда не только о себе, любимом, думаешь.
BY Мария 💀 М.
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals.
from pl
