"Комната по соседству", драма, реж. П. Альмодовар, Венецианский кинофестиваль, 2024 год
Тема умирания вошла в мою творческую жизнь пару лет назад с безумной идеи сериала в жанре драмеди о смерти.
Как водится в сценаристике, тему нужно "размять", то есть поисследовать: я читала уйму научпопа, чуть позже прослушала философский курс по биоэтике умирания от аспирантов философского факультета МГУ.
В общем, разобралась с тем, о чем могла бы быть моя история. Тем не менее, моя идея по-прежнему живёт в моей голове и даже не написана заявка. Потому что я боюсь смерти.
Говорить о смерти в кино всегда проще, чем в жизни: зритель не теряет близкого человека, смерть на экране не реальна, хотя эмоции зритель испытывает вполне себе реальные.
Собственно, кинотерапия существует именно для того, чтобы дать человеку (зрителю) шанс пережить его личную боль/страх/вину на примере героя фильма.
"Комната по соседству" стала для меня терапией моего страха, так как главная героиня жутко боится смерти, но вынуждена откликнуться на просьбу смертельно больной подруги провести с ней последние дни её жизни.
Если абстрагироваться от сюжета на некоторое время, то перед нами крупным планом встаёт фигура доулы смерти (такая новая профессия) - человека, который помогает преодолеть страх смерти, уход из жизни и горевание, связанное с этими жизненными процессами.
Отследить методы её работы в фильме довольно просто: главное, доула не отрицает тяжести переживаемых эмоций страдающего человека и его близких, она не даёт радужных комментариев и ложных надежд, наоборот, она принимает ситуацию в её неизбежности и делает всё для того, чтобы эта неизбежность произошла максимально естественно. Это сложно, но возможно.
Однако помимо темы подготовки к умиранию фильм поднимает важную этическую проблему - проблему эвтаназии: имеет ли человек право на уход из жизни по собственному желанию, если он смертельно болен или не имеет? Считать ли эвтаназию грехом? Или преступлением? Или и тем, и другим?
75-ти летний Альмодовар дает ещё один важнейший посыл в фильме: он говорит о неолиберализме и правых настроениях в мире, как визионер. И в этом моменте я дивлюсь, насколько близки мои посты по теме неолиберализма к высказыванию режиссёра.
В общем, фильм точно заслуживает внимания, если зритель не просто зритель, но и гражданин.
Теперь о фильме с точки зрения драматургии.
Во-первых, это драма, которая развивается по своим канонам, но все точки напряжения внутри второго акта авторами соблюдены идеально.
Во-вторых, количество драматических сцен с действием фактически сведено к нулю.
Зритель не видит, зритель слушает.
И здесь хочется опять сказать о том, что истории рассказываются по-разному и Альмадовару позволено работать так, как он хочет.
Что сразу впечатляет на зрительском уровне - режиссёрская работа с формами и цветом, с кадром.
Смерть в тонах и настроении Вудстока - это вообще целая философия и мощнейший подтекст.
Блестящий дуэт Тильды Суинтон и Джулианны Мур выше всяких похвал.
Рекомендую фильм к просмотру, хотя назвать его шедевром не могу.
"Комната по соседству", драма, реж. П. Альмодовар, Венецианский кинофестиваль, 2024 год
Тема умирания вошла в мою творческую жизнь пару лет назад с безумной идеи сериала в жанре драмеди о смерти.
Как водится в сценаристике, тему нужно "размять", то есть поисследовать: я читала уйму научпопа, чуть позже прослушала философский курс по биоэтике умирания от аспирантов философского факультета МГУ.
В общем, разобралась с тем, о чем могла бы быть моя история. Тем не менее, моя идея по-прежнему живёт в моей голове и даже не написана заявка. Потому что я боюсь смерти.
Говорить о смерти в кино всегда проще, чем в жизни: зритель не теряет близкого человека, смерть на экране не реальна, хотя эмоции зритель испытывает вполне себе реальные.
Собственно, кинотерапия существует именно для того, чтобы дать человеку (зрителю) шанс пережить его личную боль/страх/вину на примере героя фильма.
"Комната по соседству" стала для меня терапией моего страха, так как главная героиня жутко боится смерти, но вынуждена откликнуться на просьбу смертельно больной подруги провести с ней последние дни её жизни.
Если абстрагироваться от сюжета на некоторое время, то перед нами крупным планом встаёт фигура доулы смерти (такая новая профессия) - человека, который помогает преодолеть страх смерти, уход из жизни и горевание, связанное с этими жизненными процессами.
Отследить методы её работы в фильме довольно просто: главное, доула не отрицает тяжести переживаемых эмоций страдающего человека и его близких, она не даёт радужных комментариев и ложных надежд, наоборот, она принимает ситуацию в её неизбежности и делает всё для того, чтобы эта неизбежность произошла максимально естественно. Это сложно, но возможно.
Однако помимо темы подготовки к умиранию фильм поднимает важную этическую проблему - проблему эвтаназии: имеет ли человек право на уход из жизни по собственному желанию, если он смертельно болен или не имеет? Считать ли эвтаназию грехом? Или преступлением? Или и тем, и другим?
75-ти летний Альмодовар дает ещё один важнейший посыл в фильме: он говорит о неолиберализме и правых настроениях в мире, как визионер. И в этом моменте я дивлюсь, насколько близки мои посты по теме неолиберализма к высказыванию режиссёра.
В общем, фильм точно заслуживает внимания, если зритель не просто зритель, но и гражданин.
Теперь о фильме с точки зрения драматургии.
Во-первых, это драма, которая развивается по своим канонам, но все точки напряжения внутри второго акта авторами соблюдены идеально.
Во-вторых, количество драматических сцен с действием фактически сведено к нулю.
Зритель не видит, зритель слушает.
И здесь хочется опять сказать о том, что истории рассказываются по-разному и Альмадовару позволено работать так, как он хочет.
Что сразу впечатляет на зрительском уровне - режиссёрская работа с формами и цветом, с кадром.
Смерть в тонах и настроении Вудстока - это вообще целая философия и мощнейший подтекст.
Блестящий дуэт Тильды Суинтон и Джулианны Мур выше всяких похвал.
Рекомендую фильм к просмотру, хотя назвать его шедевром не могу.
Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. Telegram was founded in 2013 by two Russian brothers, Nikolai and Pavel Durov. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised.
from pl
